Барышников в Риге когда

Зачем артист балета Барышников сбежал на Запад

В 1974 году, после гастролей в Канаде, в СССР не вернулся лучший балетный танцор Михаил Барышников. Советский «невозвращенец» – практически единственный из русских, которого в Америке знают все. Для американцев он свой Misha. Почему Михаил предпочел быть Misha на Западе, а не «Михаил Николаевич Барышников, великий советский танцор балета» в России?

Версия 1. Отношение к СССР

Начало творческой карьеры Барышникова пришлось на 1970-е, «застойные годы» в истории СССР. Однако уже в 24 года (немыслимо по тем временем) он получил квартиру в центре Ленинграда. Годом позже, Барышников покупает машину престижной модели (ГАЗ-24). Казалось бы, все атрибуты успешного советского человека у Барышникова были – квартира, машина, признание его таланта и слава.

Но сам факт, что он живет в Советском Союзе, претил его натуре. По словам Барышникова «…я осознал, что не могу больше жить в России, что не хочу танцевать в Кировском театре. Меня не устраивало то, как люди в этой стране относились друг к другу. Приходилось притворяться, быть лояльным к компартии. Я всегда был индифферентен к властям, но политическая система в то время переходила все границы»

Барышников снова в Риге

Версия 2. Ограничение творческой свободы

В Мариинском театре оперы и балета (ранее Ленинградский театр оперы и балета им. Кирова) Барышников работал с 1967 года по 1974, 7 лет. В 1967 году его сразу приняли на должность солиста. За время работы в Мариинке он танцевал па-де-труа в «Лебедином озере» и «Голубой птице», па-де-де в «Пламени Парижа», «Корсаре», Коппелии. Но Барышников был не в ладах с Константином Сергеевым, главным балетмейстером, из-за авторитарного поведения последнего.[С-BLOCK]

О себе Барышников говорил так: «классический танец был у меня в крови. Все остальное просто в него легло». Творческая натура Барышникова требовала расширения границ, чего не давал советский балет.

Версия 3. Не ощущал себя советским человеком

Михаил Барышников родился в Риге. Отец – офицер советской армии, мать – из крестьянской фамилии. Именно мама привила любовь к искусству и балету. В балетную школу Барышников пришел незаметно, был хилым и угрюмым, даже нелюдимым. А на сцене буквально расцветал: глаза горящие, движения плавные и точные.

Барышников поступил в Рижском хореографическом училище (класс Валентина Блинова и Юриса Капралиса), а оканчивал Ленинградское хореографическое училище. Так Барышников оказался в Ленинграде. Но нигде – ни в Латвии, ни в России он не чувствовал себя на месте. В Латвии он был сыном советского офицера, из-за этого чувствовал себя чужим. В СССР Барышникова воспринимали как «провинциального латыша с западными замашками».
Несмотря на то, что артист не ощущал себя русским, в Америке Барышников постоянно использовал образ русского человека. Он открыл ресторан «Русский самовар», сыграл роль русского любовника Кэрри Брэдшоу в сериале «Секс в большом городе» и в фильме «Белые ночи».

«Искусство, с которым жил» Барышников — в Риге

Версия 4. Посоветовали друзья

В 1970 году труппа гастролировала в Лондоне, где Барышников впервые понял, что его любят не только в СССР. Он пользовался огромным успехом, пресса его разрывала на десятки интервью. Там же впервые он увидел, как танцует Рудольф Нуриев в Королевском балете – и был шокирован манерой исполнения Нуриева.

Возникла идея, что нужно остаться на Западе, где очевидно больше места для творческого размаха. В это время на посту балетмейстера встал тот самый авторитарный Константин Сергеев, который сменил Федора Лопухова. Места для творческого развития стало еще меньше.
Нина Аловерт (близкая подруга Барышникова) после эмиграции из СССР писала: «черт дернулся родиться в России». Она имела в виду себя, Михаила Барышникова и Федора Лопухова. Видимо, в кругу друзей не раз обсуждалась идея о том, что надо уезжать.
В 1977 году покончил с собой Юрий Соловьев, танцовщик Мариинского театра. Ходили слухи, что на Соловьева давили сотрудники КГБ, уговаривая «сдать» Нуриева. Барышников посчитал, что останься он в России, его ждет такой же конец.

Версия 5. Человек-космополит

К родине и к вопросам о возвращении Барышников относится просто. Однажды на интервью его спросили, собирается ли он вернуться на родину. Барышников ответил: «Рига как была всегда для меня, так и остаётся чисто географической точкой. Наверное, я человек без родины — в вашем понимании».

Версия 6. Барышников всегда хотел стать американцем

После эмиграции Барышников окунулся в американскую среду со творческой страстью. Он внес понятный американцам образ ковбоя в русский балет «Дон Кихот». Учился танцевать у Баланчина в New York City Ballet и осваивал бродвейский степ в шоу Лайзы Минелли. Завел роман с голливудской звездой Джессикой Ланж. Проявил себя как талантливый бизнесмен и семьянин (у Барышникова 4 детей).

Раскрыл творческий потенциал: ушел из классического балета в modern dance, фотографировал, снимал кино, снимался в кино. Настоящее воплощение американских ценностей – яркий, талантливый и успешный. И последнее – никакой ностальгии по белым петербургским ночам. По словам Барышникова, это ему «не по нервам». The words of the American.

Источник

Интервью Барышников в Риге

Интервью Барышников в Риге

На сцене Нового рижского театра дают премьеру самого ожидаемого театрального события года — спектакля Алвиса Херманиса «Барышников/Бродский». Билеты давно распроданы, а те, кому они не достались, «готовы купить по любой цене».

Особенно активны в поисках билетов россияне, ведь за 41 год, который прошел с момента бегства из СССР, легендарный танцовщик Михаил Барышников принципиально не посещал Россию. Зато родную Ригу Миша любит: покупает тут собаку, заседает в барах-ресторанах, встречается с друзьями.

Три года назад, получая награду Фонда Никсона «За вклад в развитие отношений между Россией и США», Михаил Барышников в очередной раз подтвердил: в его планах визита в Россию не числится. В этом смысле Риге повезло – с родным городом связь танцовщика лишь крепнет. В этом году 67-летний танцовщик практически тут поселился и погрузился в работу над постановкой Алвиса Херманиса «Барышников/Бродский».

Рожденный в рижской коммуналке. После войны отца Барышникова – подполковника – направили служить в Ригу. Миша родился в коммуналке на улице Сколас, 36а («один туалет, одна ванная, никогда не было горячей воды», — описал свое первое жилье танцовщик). С суровым отцом отношения мальчика не ладились.

Сыном больше занималась мама, Александра Васильевна — бухгалтер и парторг трикотажного ателье «Майга». Она водила его в театры и первую балетную студию на улице Блауманя.

Первый пионерский «чардаш». Танцами Миша начал увлекаться еще во время учебы в 22-й Рижской средней школе, где до сих пор сохранилось уникальное фото белобрысого паренька в пионерском галстуке с подписью «Барышников Михаил, ученик 3 «б» класса, 1958-й год». Именно тогда Барышников исполнил свой первый публичный танец «Чардаш», в паре с юной солисткой балетной студии при паевом обществе «Латпотребсоюза» Катей Харламовой.

Трагедия с мамой. Когда Мише было 12 лет, его мама трагически ушла из жизни. Мальчик в это время гостил у бабушки на Волге, но сразу вернулся в Ригу. «И все это, извините, по русской традиции, все эти похороны, все эти цветы, ужасно. Все эти открытые гробы…» О том, что мама покончила с собой, он узнал случайно и от чужих людей.

Первый побег. Отношения с отцом не сложились. В то время Барышникова очень поддерживали семьи друзей — однокурсника по хореографическому Андриса Витиньша (впоследствии — танцовщика рижского Театра оперы и балета и фотожурналиста) и одноклассника Миши Майского (в будущем — знаменитого виолончелиста). Помог и первый педагог – Юрис Капралис, который через свою подругу организовал переезд любимого ученика в Ленинград. Во время гастролей в 1964 году Барышникова тайно представили легендарному балетному педагогу Александру Пушкину.

Главный побег. Ровно десять лет спустя Барышников во время гастролей Большого театра в Канаде стал «невозвращенцем». Этот факт своей биографии он называет самым большим везением своей жизни. «…Платформа была расчищена. Я расстался с подругой, с отцом отношения почти что прекратились, и была какая-то печаль.

В театре никакой креативности не было, я уже оттанцевал все, что мог. Мой педагог умер. У друзей была своя жизнь… Я тогда решил, что у меня жизни там нет… Кто знает, это могла быть сплошная неудовлетворенность всем и самим собой тоже… Я знал, что хотя бы, что бы не произошло, у меня будет работа и будет интересная работа».

Приезды в Ригу. За время своей «западной» жизни он навещал родину не раз. В 1998 году приезжал с дочерью Александрой (от актрисы Джессики Ланж) и сыном Питером (от Лиз Рейнхардт). Навестил могилу мамы и дал два концерта в поддержку родного хореографического училища, тепло вспоминал своих учителей.

В 2008 году Барышников приезжал договариваться с руководством Латвийской национальной оперы о гастролях, а в 2009 году привез программу «Три соло и Дуэт» и возложил цветы на могилу Юриса Капралиса, скончавшегося за полгода до того. Кроме того, Барышников посетил галерею «Даугава», где приобрел две картины латышских художников Каспара Зариньша и Айи Зарини.

Время от времени Барышников наведывается к другу Андрису Витиньшу, чтобы вместе совершить паломничество по могилам всех родных и близких. («Мы всех обходим. Места детства меня не трогают, а вот на могиле матери я вспоминаю…»). Весной этого года в Рижской бирже прошла выставка картин из частной коллекции Барышникова

Собака рижской мечты. Миша всегда был одержимым собачником. Еще в детств, вместе с другом Андрисом, они решили взять двух собак-боксеров из питомника ДОСААФ, ждали, когда щенки вырастут, а когда их разрешили забрать («Я взял Анжелу рыжей масти, а Миша – собаку тигровой масти», — вспоминал Андрис Витиньш), отец Барышникова, которому щенок испортил ботинок, заставил Мишу продать собаку. Это была трагедия.

В Ленинграде у Барышникова жил пудель Фома. Как-то во время гастролей в Австралии Михаилу подарили щенка афганской борзой Ерему. Но Фома стал ревновать – пришлось отдать афганца в хорошие руки. После бегства за рубеж Барышников окольными путями, через Финляндию, вывез любимого пуделя и не расставался с ним до самой смерти Фомы. Во время своих первых гастролей в независимую Латвию Барышников вспомнил историю о щенке и купил здесь рыжемастную боксершу, которую увез за океан.

Почему он не посещает Россию. В интервью RL танцовщик признался, что до сих пор не понимает страну, в которой прожил 10 лет. При этом считает, что «Латвия никогда не была советской страной». И поясняет свою позицию так: «Я это сообразил еще в малолетстве. Что я был krievu puika (русский мальчик).

Я всегда чувствовал, что Рига – это не мой город, что мы здесь – незваные гости. Мой отец был офицером – орден Красной звезды, член партии и все такое. Отец непростой человек был, они с матерью очень плохо жили. Но все, что было плохо, с его «колокольни» — это от латышей и евреев. То есть другие виноваты, а не мы сами… Мои родители никогда в Латвии не чувствовали себя дома.

Они так и не выучили язык, не могли общаться. А я уже довольно свободно говорил по-латышски и даже переводил маме в театре…»

Почему Россия не отпускает. Барышников утверждает, что никакой ностальгии по России никогда не испытывал: «Я вырос русским латышом, и отношение к России у меня совершенно однозначное… Тем не менее, интересно и обидно за то, что там происходит… Мне обидно за людей. Потому что казалось, что вроде уже налаживается. И вдруг опять все провалилось. Кто знает, может, сейчас опять перекроют границы и начнется все с начала».

Лучший друг. Одним из лучших друзей Барышникова в Америке был Иосиф Бродский. По словам танцовщика, в отличие от него, «Иосиф действительно любил свое отечество». История, как однажды, стоя у парома Стокгольм-Ленинград, Бродский и Барышников чуть не шагнули на родину, стала легендой. Как вспоминает Барышников, «Иосиф, я думаю, в отличие от меня, склонялся к короткому приезду.

Но тут-то они и решили ему дать ему почетного гражданина Петербурга. Мэр Собчак звонит ему и говорит: «Приезжайте, Иосиф Александрович, мы здесь такую элиту созовем!»… Иосиф так повернулся, говорит: «Элиту созовут».

На спектакль Барышникова про Бродского элиту созывать не потребуется – сама придет.

Источник

Пугачева, Познер и Земфира на моноспектакле Михаила Барышникова «Письмо к человеку» в Риге

67-летний Барышников — самый известный в мире из ныне живущих уроженцев Латвии, каждый приезд которого на родину до сих пор становится событием. Отсюда присутствие на спектакле и на последующем приеме в фойе театра президента страны Раймондса Вейониса и мэра Риги Нила Ушакова. Одновременно Барышников — наиболее известный современный русский эмигрант.

Эмигрант, так ни разу и не согласившийся приехать в Россию с момента своего громкого бегства из-за железного занавеса на Запад в 1974 году. Только год спустя после этого события началась звездная карьера его почти ровесницы Аллы Пугачевой, и только два года спустя родился ее супруг Максим Галкин. Неудивительно, что оба они явились увидеть того, кто вполне вероятно даже не знает об их существовании. В разные дни в зале рижской оперы появились и Владимир Познер, Рената Литвинова и Земфира, Сергей Безруков, Лайма Вайкуле, Леонид Ярмольник, Игорь и Вадим Верники, Эммануил Виторган, Лион Измайлов и даже вице-премьер российского правительства Аркадий Дворкович.

Елена Летучая, Юрий Анашенков

Надо понимать, что далеко не все из московских гостей прилетели специально «на Барышникова» — у очень и очень многих из них имеются недвижимость и вид на жительство в Латвии, которая уже несколько лет как превратилась в потенциальный запасной аэродром.
Помимо всего прочего, Барышников — самый известный в мире из ныне живущих балетных звезд и практически единственный из них, кто сумел реализоваться в драматическом театре после завершения танцевальной карьеры. Наконец, Барышников — русский художник Александр Петровский, возлюбленный Кэрри Брэдшоу из последнего сезона сериала «Секс в большом городе». Соответственно, «прикоснуться к великому» в театр отправились и бывшие коллеги танцовщика, и поклонницы Сары Джессики Паркер&Co.

Превращению гастролей Барышникова в съезд селебрити способствовала и фигура человека, их организовавшего: Андрейса Жагарса в Латвии знают все и сам он знает всех — экс-директор Латвийской национальной оперы, вырастивший в этом театре нескольких оперных звезд мирового масштаба, оставил этот пост три года назад и создал собственный Фонд поддержки и развития культуры. В Москве Жагарс известен как профессор ГИТИСа, который вел проект «Большой балет» на телеканале «Культура», а в Петербурге режиссер Жагарс поставил оперу «Бал-маскарад» в Михайловском театре и ведет переговоры о сотрудничестве с Мюзик-холлом.

Ивета Страутиня, Нил Ушаков (мэр Риги)

Однако объединение в одном пространстве столь разной публики явно не пошло на пользу делу, — восприятию внешне яркой и фотогеничной, но в реальности совсем не развлекательной постановки Боба Уилсона. Уже к середине «Письма к человеку», которое длится всего один час и пятнадцать минут, начали закрываться двери в ложах за теми, кто покидал зал.

Неудивительно, что многие из собравшихся в зале оказались далеки как «да» и «нет» от происходившего на сцене — «целевой аудиторией» спектакля все-таки являются люди с развитым театральным вкусом и насмотренным глазом, а никак не участники и завсегдатаи попсовых и юмористических фестивалей в Юрмале. Рампы свет безнадежно разлучил многих с Барышниковым и Уилсоном с первых же мгновений, когда яркий луч выхватил человека в черном фраке с выбеленным лицом, который принялся на разные лады повторять одну и ту же фразу: «Я знаю, что такое война. Я воевал с матерью моей жены». Фрагменты дневника Вацлава Нижинского, написанного тридцатилетним тогда уже экс-танцовщиком и хореографом ровно в середине жизни, в 1919 году, звучат почти полностью в виде фонограммы: на русском языке их произносит Михаил Барышников, на английском — сам режиссер Роберт Уилсон и актриса Люсинда Чайлдс. В рижском зале, где вряд ли был хоть один человек, не понимающий русского языка, необходимость такого дублирования могла показаться излишней, но «Письмо к человеку» было показано год назад в Милане, а затем отправилось в гастрольный тур по Европе, в котором Латвия оказалась лишь одним из пунктов маршрута.

Михаил Барышников, Леонид Ярмольник

Раймондс Вейонис (президент Латвии)

Нижинский писал свой дневник, когда его разум уже находился в пограничном состоянии — следующие тридцать лет жизни он провел в психиатрической клинике. Темой этих лишенных связи, логики и какого-либо сюжета умозаключений, адаптированных для постановки на сцене драматургом Дерилом Пинкни, стали терзавшие Вацлава религиозные, философские и семейные переживания: женитьба на венгерской танцовщице Ромоле повлекла за собой разрыв творческих и личных отношений с Сергеем Дягилевым, потеря продюсера и кукловода привела к краху его карьеры, увлечение толстовством посеяло в душе идею греховности актерской профессии, а все вместе обернулось сумасшествием. В очень откровенном тексте Нижинский признается, сколько именно раз в день он мог заниматься сексом с парижскими проститутками и чему конкретно научил его развратный Дягилев, картонный портрет которого кокетливо проплывает в это время на заднем плане. Сергею Павловичу и было адресовано это отрывочное и сумбурное «Письмо к человеку», которому оно никогда не было отправлено.

Жанр моноспектакля в случае с Уилсоном совершенно не означает камерности или простоты — пространство сцены населено то темными силуэтами людей, то ярким абрисом утки в два человеческих роста на поводке у куклы-крохи, то гигантскими белыми розами, падающими с колосников, то занавесом кабаре и фигурами лебедей. Для реализации постановки в Риге понадобилось дополнительное световое оборудование, которого не оказалось даже в Латвийской национальной опере, прошедшей недавно через серьезную реконструкцию. Команда технических специалистов, сопровождающих «Письмо к человеку» на гастролях, составляет полтора десятка человек.

Михаил Барышников, который весь спектакль присутствует на сцене, утверждал, что импровизирует на каждом его показе. Относится это, разумеется, не к тем моментам, когда он сидит вниз головой на перевернутом стуле — кстати, манипуляции с этим предметом мебели относятся к фирменным уилсоновским приемам. Речь шла о том полутанце-полупантомиме, которым один великий в прошлом танцовщик передает внутреннее состояние другого гения танца. Ни одного движения из постановок Вацлава Фомича в нем нет, а в качестве саундтрека используется отнюдь не музыка Чайковского или Стравинского, в балетах которых танцевали оба артиста, а джазовые ритмы, относящиеся ко времени, когда Нижинский проводил дни, годы и десятилетия в сумасшедшем доме.
Знание фактов биографии Нижинского, также как и текстов дневника, безусловно помогло бы погружению в глубины его подсознания зрителям, которым ни режиссер, ни исполнитель единственной и главной роли явно не намерены были делать снисхождения. Михаил Барышников очевидно движется в строго определенном направлении, занимается лишь тем, что интересно ему самому и делает это в узнаваемой манере, даже если постановщик его спектаклей меняется. Любовь к схожим парадоксальным и неожиданным театральным приемам явно читалась в пронзительной и очень смешной постановке режиссера Дмитрия Крымова «В Париже» по рассказу Бунина, показанной пять лет назад в Хельсинки. И совершенно логично, что «Письму к человеку» предшествовала первая совместная работа Барышникова и Уилсона — абсурдистская «Старуха» 2013 года по произведению Хармса в жанре физического театра.

Михаил Барышников, Лайма Вайкуле

Барышников очень давно мечтал сделать сценическую версию дневника Нижинского, которого ему в свое время предлагали сыграть в кино сразу несколько крупных режиссеров, включая Ингмара Бергмана. Трагическая и такая театральная по своей сути биография Божьего клоуна всегда привлекала внимание множества хореографов, режиссеров и артистов. Михаил Барышников сделал то, что хотел. И Роберт Уилсон поставил отличный спектакль. Да и публике, в общем-то, не на что жаловаться — в крайнем случае всегда можно будет вспомнить про поход в театр вместе с Ларисой Долиной и Раймондом Паулсом.

Источник
Рейтинг
Загрузка ...