Если еще несколько лет назад рассказ о том, что ровно 80 лет назад в октябре 1938 года, под сурдинку Мюнхенского соглашения, Польша поспешила «отжать» у Чехословакии Тешинский край, точнее, его остатки, была для многих откровением, то ныне историю эту знают все, но без особенных подробностей. А подробности эти таковы, что их весьма полезно знать для понимания того, что представляла собой пресловутая Версальская система и почему она не сохранила мир, а спровоцировала новую войну.
Польский 7ТР на чешской улице
Итак, давным давно, когда Земля уже перестала быть раскаленным шаром, в междуречье Вислы и Одера, в Юго-Восточной Силезии появилось Тешинское герцогство. Все началось с того, что умер князь Опольско-Рацибожского княжества Владислав. Его сыновья, как полагалось в то время, разделили имущество, да так, что княжество, фактически распалось на четыре части.
Земли между реками Остравице и Сола взял себе Мешко. На выбранном им участке было два более-менее крупных населенных пункта – Цешин и Освенцим. Мешко воцарился в Цешине, взял себе соответствующее прозвище — и начал править самостоятельно. После смерти Мешко, Освенцим забрал себе один из его сыновей.
«Беларусов бьют в Литве и Польше!» Методы информационной войны.
Так окончательно сложилась территория Цешинского (Тешинского, по-немецки) княжества или герцогства. Вскоре княжество попало под влияние Богемского королевства, а в середине XVII века досталось Габсбургам. Не будем вдаваться в подробности, а лишь констатируем, что к моменту окончания Первой мировой войны область, о которой мы ведем, оказалась в составе Австро-Венгерской империи.
Люди, населявшие Тешинскую область, говорили на силезском диалекте, который представляет собой смесь чешского и польского языков с обильными вкраплениями немецкого. До какого-то момента это не имело особого значения, но в XIX веке начался процесс формирования европейских наций. Затронул он и Тешинскую область, где население, фактически говорившее на одном языке, разделилось на чехов и поляков. Пикантность ситуации состояла в том, что если Чешское королевство в составе Австро-Венгрии формально существовало, то никаких польских автономий Империя не допускала. Ближайшим местом, где поляки могли найти относительную идентичность – было далекое Царство Польское, принадлежавшее Российской империи. В Галиции полякам жилось плохо, они постепенно начали переселяться в Тешин и окрестности, которые были одним из наиболее индустриально развитых районов Австро-Венгрии и к началу XX века стали преобладать в регионе
И вдруг, когда кончилась Первая мировая война, а Австро-Венгрию начали рвать на части, на мировой арене внезапно появилась Польша, которая сразу начала спешно воссоздавать себя, сцепившись со всеми соседями. Среди множества территорий, на которые претендовали поляки, была и Тешинская область, но Чехословакия, отпочковавшаяся от Империи, считала ее своей не в меньшей степени. Польский Национальный Совет Княжества Цешинского и чешский Национальный Комитет для Силезии попытались договориться о разделении региона, но это не устраивало ни правительство Польши, которое фактически взяло область под контроль, ни центральное Чешское правительство.
Я сам в шоке! Вот что придумали Польша и Литва в 10-м пакете санкций
В январе 1919 года чехи ввели в область армию и выбили из нее польские войска. В тот момент Польша не могла ответить адекватно, поскольку ее армия воевала против Украинской Народной Республики. В ситуацию вмешалась Антанта. Чехов заставили согласиться с новой демаркационной линией. После недолгого спокойствия поляки, оказавшиеся на чешской территории, начали бунтовать.
Чешское правительство ввело военное положение. В область срочно прибыла франко-британская комиссия. Президент Чехословакии Масарик заявил, что если его пожелания не будут учтены, его страна вступит в Советско-польскую войну на стороне РСФСР.
Поляки пошли на уступки, а область была в июле 1920 года разделена по реке Олше с выгодой для чехов (Чехословакия получила 58,1 % территории, на которой проживало 67,9 % населения). Восточная, меньшая часть, отошла к Польше, а западная — Заользье к Чехословакии. Сам Тешин, при этом, был вообще разделен пополам. Этнический состав при разделе никто не учитывал, но по факту в западной части польское население было в меньшинстве, хотя в некоторых районах преобладало.
ольша продолжала считать эту территорию своей, и в середине 30-х годов открыто заявила свои претензии на всю территорию области. Поляков, разумеется, послали по известному адресу. В ответ началось то, что теперь принято называть «гибридной войной».
На территорию области забрасывали вооруженных боевиков, которые взрывали железнодорожные пути (Через Тешин проходила транспортная артерия, связывавшая Чехию со Словакией – еще одна причина, по которой Чехи отказывались выполнять требование Польши), убивали полицейских и организовывали беспорядки. Стоит заметить, что поляки в Чехословакии подвергались довольно серьезным притеснениям, особенно после короткой войны. В государстве проводилась относительно успешная политика чехизации, но когда в 1938 году в Заользье был создан Союз Поляков (по образцу того, что немцы делали в Судетах), он получил серьезную поддержку у пропольской части населения. Кстати, раскачивание ситуации в Тешине проходило не просто по образцу действий Судетонемецкой партии, но еще и координировалось с Гейнлейном.
Теперь это не Těšínské Slezsko, а Śląsk Cieszyński
На пике Судетского кризиса, 21 сентября 1938 года Польша (поддержанная Гитлером) официально потребовала передачи Заользья под ее юрисдикцию, а 30 сентября выставили ультиматум, который должен был быть принят не позднее полудня 1 октября. Между прочим, СССР пытался оказать давление на Польшу и пригрозил в случае вступления ее армии на территорию Чехословакии разорвать пакт о ненападении 1932 года. Поляки огрызнулись: «меры, принимаемые в связи с обороной польского государства, зависят исключительно от правительства Польской республики, которое ни перед кем не обязано давать объяснения» и СССР передумал. В принципе, Чехословакия согласилась передать свою часть Тешинской области полякам еще 22 сентября, но тут случились разногласия с немцами, которые очень хотели получить город Богумин, крупный железнодорожный узел. Впрочем, они вскоре уступили полякам.
Дети польских поселенцев Тешина встречают польские войска. Октябрь 1938
1 октября части чехословацкой армии были отведены из Заользья и туда вступили поляки. Местные соотечественники приветствовали их на улицах с транспарантами «Мы ждали этого 600 лет». Сцены весьма напоминали то, что происходило в Судетах, но главную роль играли части польской армии. Между прочим, одновременно с Тешинской областью поляки «отжали» у словакии четыре карпатские деревни: Гладовку, Лесницу, Сухую Гору, Татранскую Яворину, о которых вообще никакого разговора не было.
Польские солдаты на захваченном чешском КПП у чехословацко-германской границы
Итак, Польша получила небольшой, но крайне жирный кусок чехословацкого пирога. Выгода не ограничивалась территориальными приобретениями. Город Карвина, например, являлся центром производства кокса, одним из важнейших центров добычи угля Остравско-карвинского каменноугольного бассейна. Уже в конце 1938 года бывшие Чехословацкие предприятия дали Польше почти 41% выплавляемого в Польше чугуна и почти 47% стали.
Поляки несут вырванный из земли чехословацкий пограничный столб с уничтоженным чехословацким гербом. Тешин
На новых территориях началась политика полонизации – практически моментально был запрещен чешский язык. По воспоминаниям генерала Вехирека, «Поляки немилосердно преследовали чехов, терроризировали увольнениями, выбрасывали из домов, конфисковали имущество. Всё, что было чешское, уничтожалось. Чешский язык и даже приветствия были запрещены.
Приветствие «Наздар» штрафовалось 4 злотыми и так чехи начали приветствовать друг друга: «Четыре злотых!», чешские названия устранялись даже с могил, братская могила солдат была раскопана, и останки выброшены на помойку. Чехов избивали на улицах». Все это кончилось тем, что Заользье покинули больше 30 тысяч чехов и около 5 тысяч немцев, которым тоже досталось на орехи.
Маршал Рыдз-Смиглы и полковник фон Штудниц на параде «Дня независимости» в Варшаве. 11 ноября 1938 года
Прошел всего год, и после известных событий, полонизированная Тешинская область вошла в состав Третьего Рейха. Началась весьма болезненная процедура германизации. На этот раз досталось, собственно, полякам, остаткам чехов и, конечно же, евреям. В 1945 году, после разгрома гитлеровской Германии Заользье в границах 1920 года перешло к Чехословакии.
Поляков, которые хотели вернуться в Польшу, не послушали. Чехи устроили зверские гонения против поляков и немцев, увенчавшиеся массовыми депортациями и вспышками насилия. Энтузиазм масс пригасили коммунисты. Окончательно тешинский вопрос был закрыт только в 1956 году, когда ПНР и ЧССР подписали договор о признании границ по состоянию на 1 января 1938 года. Ну а после распада ЧССР Заользье оказалось на территории Чешской Республики.
Источник: foto-history.livejournal.com
Верните Вильнюс Польше, а Клайпеду России
Лидер ЛДПР Владимир Жириновский поставил литовскую политическую элиту на уши своим замечанием о том, что «если уж живете по Конституции 1939 года, так живите по ней во всем». Поэтому верните Вильнюс и Клайпеду, которые в 1939-м не были в составе Литвы. Реакция была молниеносной: РФ была обвинена в посягательстве на территориальную целостность Литвы. Не там виноватых ищите, господа. На себя посмотрите.
Жириновский был обвинен в том, что Россия хочет «забрать Вильнюс и Клайпеду». Благородным негодованием преисполнились европарламентарий Валентинас Мазуронис, глава МВД Саулюс Сквернялис, министр иностранных дел Литвы Линас Линкявичюс. От посла ЕС в России Вигаудаса Ушацкаса тут же поступила просьба в адрес своего правительства объявить Жириновского персоной нон-грата и потребовать от Кремля дать оценку словам лидера ЛДПР.
«Конечно, в условиях гибридной войны все возможно, — сказал Ушацкас. — Я думаю, что он (Жириновский) не высказывал позицию Кремля, но такие его провокационные утверждения, которые прививают агрессию и ненависть, без сомнения, должны дождаться, я надеюсь, реакции официальной власти России. Я надеюсь, что, посмотрев и оценив эту программу, внимание на это обратят и руководители Литвы. Думаю, это более широкий вопрос, который нужно поднимать.
Но Владимир Вольфович не российский чиновник, поэтому Кремль его мнение оценивать не будет. Литовские же власти в лице премьера Альгридаса Буткявичюса посоветовали Ушацкасу «не обращать внимания» на «эмоции» Владимира Вольфовича.
По существу обсуждаемого вопроса можно отметить следующее. Во-первых, лидер ЛДПР ни слова не сказал о том, что Россия «заберет» какие то земли у Литвы. Напомним читателю, что в передаче Первого канала «Структура момента» тот же Ушацкас сказал, что Литва вернулась к Конституции 1939 года.
Но в 1939 году Вильнюс и Клайпеда не принадлежали Литве, заметил лидер ЛДПР. Так, если вы вернули Конституцию, верните же и все остальное, сделайте все так, как было при ней, сказал Жириновский.
Во-вторых, Жириновский фактически прав, в 1939 году Вильнюс находился в границах Польши — польские части 8-9 октября 1920 заняли Вильно (Вильнюс) и прилегающие территории. И только по Договору о взаимопомощи между Советским Союзом и Литвой от 10 октября 1939 года Литовской Республике были переданы город Вильно и Виленская область, а также часть юго-восточной Литвы. Территория Клайпеды принадлежала северной части Литовского Департамента Восточной Пруссии.
В марте 1939 года Германия аннексировала Мемель (Клайпеду) и подписало с правительством Литвы договор о протекторате. Клайпеда была передана Литве в 1945 году после освобождения города частями Красной Армии, как и примыкающая к городу дельта Немана с портом Русне, и почти половина Куршской косы. А ведь советские власти могли эти земли присоединить к Калининградской области.
Отсутствие юридически оформленного акта о передаче Клайпедского края Литве признал и бывший президент Литвы Бразаускас, подписавший пограничный договор 1997 года. Он заявил в 1990 году, что «после войны нет официальных документов о присоединении Клайпедского края к территории Литвы».
Таким образом, Клайпедская область де-юре в настоящее время находится под временным административным управлением Литвы, что подтверждается, в частности, принятым 4 ноября 1992 года постановлением Верховного Совета РФ, в соответствии с которым российско-литовской границе был придан временный статус до заключения соответствующего пограничного договора.
Пограничный договор с Литвой 1997 года, «прощающий» ей, в частности, Мемель-Клайпеду, российским парламентом до сих пор не ратифицирован, поэтому Российская Федерация, как правопреемник Советского Союза, сохраняет суверенные права на Клайпеду и имеет полные юридические основания поставить перед Литвой вопрос о начале процедуры возврата Клайпедской области.
В-третьих, Жириновский как бы намекает литовской элите на двойные стандарты и говорит — не плюйте в колодец, из которого пили. Действительно, Литва состоялась как государство только благодаря большевистской революции. В 1918 году была создана Литовско-Белорусская ССР (ЛБССР), в ней учрежден пост президента, который занял Антанас Сметона.
После распада ЛБССР он стал президентом Литвы. В государственных кругах прибалтийских стран в 20-е годы господствовали антирусские настроения, пишет Витаутас Саснаускас в статье «Лакейщина». И Сметона не был исключением. При этом, ссорясь с Россией, на Западе Литва не имела защитников, указывает автор.
«15 марта 1923 года конференция послов Англии, Франции, Италии и Японии признала право Польши на Вильнюс и Вильнюсский край. Через месяц Антанта санкционировала отторжение Вильнюса от Литвы. А вслед Ватикан признал Вильнюс за Польшей. Лишь Советский Союз заявил о правах Литвы на Вильнюс, вызвав тогда радость у литовского народа».
После аннексии части Литвы и установления протектората над другой частью по пакту Риббентропа — Шкирпа (а не Молотова — Риббентропа), указывает Саснаускас, Германия в 1941 году оккупировала Литву. «За период оккупации на территории Литвы фашисты уничтожили 370 тысяч граждан Литвы. 200 тысяч трудоспособных литовцев были отправлены в Германию на принудительные работы».
Советские войска были введены в Литву на основе юридически оформленных договоров с правительством Юстаса Палецкиса и строго соблюдали установленный порядок, замечает автор. За период нахождения в составе СССР Литва, по мнению Саснаускаса, «впервые в истории ХХ века собрала воедино свои земли, территориально выросла на 30 процентов, вырвалась из нищеты и в своем экономическом росте достигла уровня европейских государств, а в некоторых областях и превзошла — стала высокоразвитым атомным государством, на ее территории появилась АЭС».
Но «с чем Литва вступила в СССР, с тем и должна уйти», замечает автор. «Надо вернуть назад: полякам — Вильнюсский край со столицей Вильнюсом, Белоруссии — земли, отошедшие к Литве по договору от 3 августа 1940 года, Германии — Клайпеду и Клайпедский край, как трофей Красной Армии, переданный Литве в 1945 году».
«Если бы это было представлено литовцам российской дипломатией, то никакой «трепалогии» о «непризнании» советского периода, об «оккупации» или «аннексии» не было бы и в помине», — написал Витаутас Саснаускас.
Так вот отчего истерика в Литве. Слова Жириновского говорят о том, что такие идеи бродят во властных структурах в Кремле. Раз Хельсинские соглашения он нерушимости послевоенных границ больше не действуют, а они после Косово и Крыма — не действуют, то все возможно и даже необходимо, чтобы поставить не на уши, а уже на место зарвавшихся в антироссийском угаре проамериканских политиков.
Источник: oppps.ru
«Ложились при литовской власти, вставали уже под немецкой». 80 лет назад Германия отобрала у Литвы Клайпеду
Ровно 80 лет назад, 22 марта 1939 года, Германия в результате хорошо спланированной акции «экспроприировала» у Литвы Клайпедский край. Этому потворствовали как лидеры ведущих европейских держав — Англии и Франции, так и литовское руководство, всякий раз шедшее на уступки нацистской Германии. После мартовских событий в Литве в сентябре 1939-го наступил черед Польши, которая сама незадолго до аншлюса Клайпеды делила вместе с Германией территорию Чехии.
Но обо всем по порядку. После Первой мировой войны образованный по Версальскому договору Клайпедский край находился под мандатом Лиги наций. Здесь располагалась французская администрация и обеспечившие порядок французские военные.
Большая часть населения Клайпедского края по национальности были литовцы, которые отличались от жителей Литовской республики тем, что были протестантами, а не католиками. Кроме того, многие из них желали, чтобы Клайпедский регион вернулся в состав Восточной Пруссии. Прежде всего это было свойственно для жителей столичного города Мемеля. И лишь немногие ратовали за присоединение к Литве.
Германия после Первой мировой войны находилась в тяжелом экономическом «нокдауне» и поэтому переживала не самые лучшие времена. «Готовые всегда прийти на помощь» соседи не могли не воспользоваться сложившимися благоприятными условиями. Так, Франция и Бельгия оккупировали Рур, а Литва, организовав Мемельское восстание, включила в свой состав Клайпедский край на правах автономии. Вслед за тем население края было подвергнуто активной литуанизации.
Мемельское восстание, 1923 г.
Германия никогда не скрывала, что будет добиваться пересмотра Версальского договора. После прихода Адольфа Гитлера к власти Третий рейх перешел от слов к делу.
Первый звонок для Литвы прозвучал уже в 1934 году. Представители Христианско-социалистической рабочей партии и Социалистической народной партии Мемельского края намеревались организовать вооруженное восстание с целью присоединения региона к Германии. В ходе подготовки операции планы заговорщиков были раскрыты. Дело закончилось прогремевшим на всю Германию и Литву «процессом Ноймана-Засса», по итогам которого 123 члена клайпедских нацистских партий были приговорены к двенадцати годам тюремного заключения.
Германия недвусмысленно выражала недовольство решением суда, называя процесс сугубо политическим, не имевшим никакой связи с реальным положением дел.
После Мюнхенского сговора в 1938 году даже самым большим оптимистам в Литве стало понятно, что Клайпедский край не удержать.
Германия открыто диктовала условия литовскому правительству: необходимо отменить в крае цензуру немецкой печати и военное положение, выпустить из тюрьмы лидеров клайпедских нацистов Эрнста Ноймана и Теодора фон Засса, а также распустить охранную полицию и ограничить полномочия клайпедского губернатора. Все эти требования Германии были выполнены, а европейские союзники Литвы делали вид, что ничего не происходит.
Министр иностранных дел Литвы Юозас Урбшис впоследствии вспоминал: «Конечно, отношения между Литвой и Германией имели особенность. Она заключалась в прямых территориальных притязаниях Германии».
Помимо внешнеполитического давления, немецкое руководство организовывало беспорядки в порту столицы Клайпедского края. Так, каждый раз, когда в Клайпеду заходили круизные лайнеры из Германии, около порта якобы совершенно случайно появлялась пронемецки настроенная толпа, из которой доносились лозунги: «Одна нация — один вождь! Мы хотим вернуться в Рейх!».
Мемель, порт, конец 30-х гг.
В конце июня 1938 года, после захода в Клайпеду корабля «Ханзештадт Данциг», между пронацистски и пролитовски настроенными гражданами в порту развернулось доселе невиданное побоище, перекинувшееся на улицы города и продолжавшееся до полуночи.
Итог битвы: ранения получили около 30 полицейских и демонстрантов, вскоре в больнице от полученных травм скончался литовец Петрас Контаутас. События получили широкий отклик в литовской и зарубежной прессе.
В конце 1938 года был избран VI Сеймик, в котором большинство получили пронацистские партии. Депутаты отказались присягать литовскому президенту и Конституции. Постепенно немцы заняли ключевые посты в администрации. Клайпедский край доживал свои последние месяцы в составе Литвы.
Выпущенный из тюрьмы по требованию Германии Эрнст Нойман организовал в регионе Союз немецкой культуры Клайпедского края, при котором была создана Служба порядка, чья символика и униформа были схожи с нацистской.
В службу отбирали исключительно физически развитых молодых людей не ниже 172 см. Службы порядка были многочисленны и появились даже в маленьких деревнях.
Те, кто по возрастным ограничениям не попадал в Службу порядка, объединялись в рамках Службы безопасности немцев Клайпедского края. Из Германии в Клайпеду стали массово приезжать инструктора. Пронемецкие активисты в Клайпедском крае набирали силу.
17 марта 1939 года в газете «Летувос жиниос» было опубликовано сообщение германского телеграфного агентства, которое гласило, что слухи о присоединении Клайпедского края к Германии беспочвенны, а немецкое руководство о таком сценарии даже не помышляет. Через несколько дней «беспочвенные слухи» стали реальностью.
«Клайпеда была — и Клайпеды нет. Во вторник ложились при литовской власти, в среду вставали уже под немецкой…» — с горечью писал корреспондент газеты «XX амжюс».
22 марта 1939 года по радио Гейльсберга (сейчас город Лидзбарк-Варминьский в Польше) прошло сообщение о том, что Литва готова отдать Клайпедский край Германии. Через час аналогичную информацию передали радио Каунаса и Москвы.
Около 9 часов в Клайпеде раздались сирены фабрик, зазвенели колокола церквей. Пронемецки настроенные жители начали вывешивать нацистские флаги. Над городом кружили немецкие самолеты. Литовские чиновники, которым накануне поступила информация о подобном ходе событий, спешно вывозили из края свои семьи и богатую утварь.
По немецкому радио Клайпеды каждые полчаса звучала одна и та же фраза: «Клайпеда свободна!», «Клайпеда свободна!». Призывы губернатора Клайпедского края Виктораса Гайлюса сохранять спокойствие не имели успеха. В банках и сберегательных кассах были огромные столпотворения.
В это время подготовленные немецкими инструкторами члены Службы порядка заняли таможню, порт, литовское радио и почтамты. Пограничная полиция сдала оружие. Начались аресты литовских активистов.
Вечером в срочном порядке прошло заседание Сеймика, на котором играли гимны Германии (их было два). В конце заседания было принято решение о роспуске местного парламента, с автономией края покончено. Параллельно в Берлине министры иностранных дел Германии и Литвы Иоахим фон Риббентроп и Юозас Урбшис в 23:55 подписали договор о передаче Германии Клайпедского края.
В секретном протоколе договора специально оговаривалось, что Литва к 7 утра 23 марта обязуется вывести свои регулярные военные соединения из региона.
В 8 утра 23 марта в Клайпеду въехала большая колонна немецких войск вместе с оркестром.
Немцы возвращаются в Мемель, 1939 г.
В этот же день на броненосце «Дойчланд» в порт Клайпеды прибыл Адольф Гитлер. На центральной площади с балкона театра он произнес речь: «. немцы не собираются никому в мире делать ничего плохого, но нужно было прекратить страдания, которым в течение 20 лет подвергались немцы со стороны целого мира. <. >Мемельских немцев Германия однажды уже бросила на произвол судьбы, когда смирилась с позором и бесславием. Сегодня мемельские немцы… опять становятся гражданами могучего Рейха, решительно настроенного взять в свои руки свою судьбу, даже если это не нравится половине мира».
На границе Клайпедского края с Литвой были организованы таможенные посты. Рядом с границей с немецкой стороны созданы пункты гестапо. Закрытие границы остановило паническое бегство литовцев из Клайпедского края.
В Каунасе Совет министров Литовской Республики экстренно провел свое заседание, на котором обсуждались вопросы эвакуации имущества государственных учреждений и предприятий из Клайпедского края. Было принято решение о создании литовского консульства в Клайпеде.
Так Клайпеда вновь стала Мемелем.
Литовская политическая элита бездействием продемонстрировала свою слабость. Вскоре этим воспользуется Советский Союз. В то же время великие европейские союзники Литвы — Франция и Англия, ведущие борьбу с большевизмом не на жизнь, а на смерть, продолжали подыгрывать нацистам. Перед Второй мировой войной это у них получалось лучше всего.
Источник: www.rubaltic.ru
О литовско-польских противоречиях
История литовско-польских противоречий имеет давнюю историю. Современные литовцы, вслед за своими национальными историками, считают, что именно поляки не позволили великому литовскому князю Витовту-Александру получить в 1430 году корону от Папы римского, которую везли ему легаты понтифика. Тем самым он не стал основателем самостоятельного Литовское Королевство.
Эта «подлость» поляков серьёзно противопоставило эмоциональное отношение нынешних литовцев к своим западным соседям. Но более серьёзные претензии современных литовцев по отношению к полякам возникли в то время, когда в середине 19 века, на волне роста капиталистических отношений и развития городов, началось становление национального сознания литовцев, как отдельного народа. Именно тогда, в процессе, и особенно после поражения Январского восстания 1863 года, пошёл процесс культурного обособления пахарей со Жмуди (отдельного северного, прибалтийского региона бывшего Великого княжества Литовского), приведший в результате к образованию в 1920 году первого этнополитического государства литовцев — Литовской Демократической Республики.
По мнению польских исследователей, исторические корни польско-литовского конфликта следует искать как раз в период становления национального сознания коренных жителей Самогитии (так на латинском языке звучало издревле название Жмуди). Йонас Басанавичюс – один из отцов литовского национального возрождения – на страницах издаваемой в Петербурге газеты «Новое время» ещё в 1883 году обвинил Польшу и католическую церковь во всех литовских неудачах. Литовские просветители считали, что формирование литовской идентичности зависело от категорического отказа от польской культуры и языка. Пожалуй, самое яркое отражение этого процесса противостояния любому проявлению влияния «польского духа» на сознание литовцев, нашло своё отражение в книге классика литовской литературы Винцаса Миколайтиса — Путинаса «В тени алтарей», где автор категорически не приемлет авторитет польских ксендзов, навязывающих польский язык в своих богослужениях простым людям. Именно борьба за язык богослужения в католических костёлах Ковенской, Сувалкской, а затем и Виленской губерниях Российской империи, посещаемых местными крестьянами литовцами и жителями небольших городов и местечек – стало тем полем битвы, где формировались основы литовского национального сознания.
Естественно, это вызывало негативную реакцию поляков и, прежде, всего представителей местной «шляхты». Эти крупные землевладельцы не хотели быть свидетелями провала всей своей польской «культуртреггерской» политики в отношении населения бывшего Великого княжества Литовского, которую вели из Кракова, а затем Варшавы, польские короли — великие литовские князья.
Такая политика со стороны Польского королевства проводилась с момента подписания персональной унии в 1385 году, при заходе на Краковский престол великого литовского князя Ягайло и, особенно, после 1569 года. В тот год была подписана Люблинская уния, давшая основу совместному федеративному польско-литовскому государству — Речи Посполитой. (Кстати, выражение «Речь Посполитая», это аббревиатура польского выражения: «Rzecz POSp;lstwa POlski i LITwy», — означающая «Вещь народов Польши и Литвы»). Подчеркну, внутренним государственным языком в ней был старославянский, а отнюдь не балтский (как теперь выразись бы лингвисты). Практически единый язык служил делу полного языкового взаимопонимания католической польской элиты с территории Королевства польского и литвинской (славянской) – Великого княжества Литовского.
Генерально, именно полонофобство являлось той эмоциональной и идеологической основой, на которой строилось национальное сознание литовцев. В полной мере это проявилось в период построения первого этнополитического государства литовцев после подписания 3 марта 1918 года между РСФСР и Германией Брест-Литовского мирного договора, а затем окончания Первой мировой войны.
Именно новая литовская интеллигенция, её политические деятели не захотели восстанавливать на обломках Российской империи совместной литовско-польское государство Речь Посполитую. Выполняя инструкции немецких оккупантов и работая за их деньги, литовские политики, входившие в состав литовской национальной «Тарибы» (консультативного органа на оккупированной немцами западной территории бывшей Российской империи), выступили тогда с приглашение на вильнюсский престол ново-образуемого Германией Литовского королевства немецкого принца Вильгельма II фон Ураха.
Он должен был стать королем Миндаугаса II новообразованного Литовского королевства. Как известно, с поражением Германии в Первой мировой войне, эта политическая затея провалилась. Однако, пожалуй, первым и самым серьёзным внешним проявлением анти-польских настроений литовской политической элиты стало время наступившее после окончания Великой войны 11 ноября 1918 года.
В сознании национальных политических деятелей того сложного времени прочно укрепился стереотип: та власть, которая утвердится в Вильнюсе, имевшем тогда определение – «столица исторической Литвы», автоматически объявлялась наследницей великокняжеских территорий. Претендуя, на столицу исторической Литвы, как на столицу нового самостоятельного государства, литовские политики, всячески поддерживаемые теперь Великобританией, не оставляли полякам никаких надежд ни на восстановление Речи Посполитой, ни вообще на какой-либо союз с поляками. Даже общий для литовской и польской буржуазии враг: местные коммунисты-большевики и «бундовцы», — влияние которых была существенным, не стали объединяющим фактором.
Литовское правительство, начавшее свою деятельность 9 ноября 1918 года в Вильнюсе, хотело, чтобы Польша признала “самостоятельное правительство Литвы со столицей в Вильнюсе”. Но в результате, когда 31 декабря 1918г. части германской армии оставили город, вслед за оккупантами из Вильнюса в Каунас отправилось и литовское правительство М. Сляжявичюса. Литовцы, которых среди 125 тысяч жителей города было около 2 процентов (евреи около 50 процентов, поляки около 30 процентов и др.), оказались не способными самостоятельно противостоять вооружённым отрядам генерала В.Вейтко уполномоченным начальником Польского государства Ю.Пилсудским на борьбу за овладением Вильно.
В отместку анти-польская политика стала краеугольным камнем всех действий литовских политиков как внутри государства, так и во внешней политике. Обосновавшись в своей новой столице Литовской Демократической Республике г. Каунасе (ЛДР была провозглашена в июне 1920 г.) и начав аграрную реформу в стране, литовские политики прежде всего экспроприировали крупные и средние земельные угодья, находившиеся в собственности польских владельцев. Продавая эту землю новым литовским и еврейским землевладельцам, существенно пополняли бюджет своего государства.
Ещё большую ненависть к поляками у литовцев вызвало повторное бегство их властей из Вильнюса 9 октября 1920 годы, когда польские войска генерала Л.Желиговского заняли столицу исторической Литвы, а затем пошли в сторону Каунаса. В вооружённой битве под Гедройцами 23 ноября 1920 г. поляки были остановлены частями Литовской армии. До этого, в конце августа 1920 года, Вильнюс и большая часть бывшей Виленской губернии была передана Советской Россией в руки литовских политиков из Литовской Демократической Республике.
Почти весь межвоенный период власти ЛДР, не имели дипломатических отношений с Польшей, несмотря на усиленные старания Варшавы изменить такое положение вещей. Даже почтовые пересылки между столицами двух государств Каунасом и Варшавой осуществлялись при посредничестве третьих стран. Когда по распоряжению литовских властей в начале тридцатых годов началась выдача новых паспортов, в стране осуществлялась литуанизация польских имён: например, люди с фамилиями Линкевич или Павловский, становились — Линкявичусом или Паулаускасом и т.п. Запись в литовских паспортах велась буквами литовского алфавита (изобретёнными на основе латиницы в начале 20 века И.Яблонскисом, автором первой грамматики литовского языка, выпущенной в 1920 г.).
Лишь в марте 1938 года, после гибели польского пограничника на литовско-польской границе (убит с литовской стороны выстрелом из винтовки) и последовавшего ультиматума Варшавы, литовский президент А.Сметона вынужден возобновить дипломатические отношения между странами со всеми вытекающими последствиями. И хотя здесь практически в каждом литовском жилище или хате, висели литовские агитационные листовки с изображением вильнюсской «Башни Гедиминаса» и текстом под ним «Наш Вильнюс», Каунас вынужден был навечно отказаться от претензий на Вильнюс и Вильнюсский край.
Советско-германские договорённости и развязывание Германией войны против Польши, которая переросла во Вторую мировую войну, открыли литовским политикам дорогу на Вильнюс. Польским он перестал быть 10 октября 1939 года, когда Москва, на основании договора с Каунасом, передала этот город и прилегающий Вильнюсский край Литовской Республике.
С установлением советской власти в Литве, литовцы, члены коммунистической партии, в силу интернациональной идеологии, вынуждены были уменьшить анти-польский тон своих публичных высказываний. Однако это не помешала коммунистическому партийному руководству республики, сразу в послевоенные годы провести «зачистку местности от поляков», когда тысячи их, согласно распоряжения властей, покинули территорию Литовской ССР и выехало в Народную Польшу на постоянное место жительство.
Уже в шестидесятые годы именно руководство ЦК Компартии Литвы, возглавляемое А.Снечкусом, начало проводить не афишируемую, но весьма эффективную деятельность по увеличению количества граждан литовской национальности среди жителей г. Вильнюса и на юго-восточных территориях Литовской ССР. Основная масса выпускников столичных вузов, Высшей партийной школы и школы комсомольских работников, которые приехали на обучение в Вильнюс из литовской глубинки, оставалась здесь, получая должности на предприятиях и в колхозах, а также на административной и партийной работе. Тем самым с руководящих должностей вытеснялись, прежде всего, граждане нелитовской национальности и среди них в первую очередь, поляки по национальности.
После провозглашения Литовской Республики 11 марта 1990 года, вывода М.Горбачёвым 6 сентября 1991 г. Литвы из состава СССР и распада СССР в декабре того же года, резко возросла анти-польская политика и практическая деятельность литовских националистов из «Саюдиса». Ещё в конце 80-х годов они запретили любое публичное употребление польского языка в Литве.
В республике моментально были закрыты около сотни средних и начальных школ с польским языком обучения. Резко негативно члены Саюдиса» отреагировали на просьбу организовать польскую культурную и административную автономию на территории Шальчининкайского района в Вильнюсском регионе, заселенный на три четверти этническими поляками.
Позднее, ряд польских активистов, выступавших с такими идеями, были подвергнуты жёстким репрессиям со стороны властей Литовской Республики. Чаяния местных поляков также не оправдал закон Литовской Республики о восстановлении земельной собственности, имевшейся здесь перед войной у местных жителей.
Большое количество людей, чьи родственники проживали в Виленском воеводстве до 1939 года, так и не смогли получить земли своих предков. В то же время литовцы, родственники которых жили раньше на своей земле в литовской глубинке, сумели теперь, имея связи с нынешними литовскими властями, обменять те земельные участки на — расположенные в Вильнюсе, а также на близлежащих территориях.
Естественно, теперь, при продаже этой земли в столице и около неё, литовцы получили большие деньги, которые фактически были украдены у прежних владельцев этих земель – у местных поляков. В настоящее время руководство Литовской Республики, ограничивая культурную идентичность местных этнических поляков, стремится всячески ограничить их доступ в административные органы и тем более во властные структуры государства.
Прежде всего социальны дисквалификация местных этнических поляков в иерархии литовского общества происходит уже на стадии получения образования. Введённые здесь требования на знание литовского языка при получении аттестата о среднем образовании являются весьма завышенными, что не позволяет молодым людям получать высокие баллы.
А это, затем, не позволяет поступать им в высшие заведения Литвы на бесплатные курсы. В конечном итоге, многие поляки выезжают на учёбу за границу. В этом же ряду стоит весьма существенная проблема с написанием правильных польских имён, которое не возможно осуществить с помощью литовского алфавита. Известно, что искажения паспортных данных, не позволяет его владельцу обеспечить данному гражданину права, всесторонне юридически защищённые.
Политика литовских властей, проводимая я в нарушение статей Всеобщей декларации прав человека ООН и Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, является последовательной и направлена на полную элиминацию этнических поляков Литвы из политической жизни Литовской Республики.
Источник: proza.ru