Винтас Маратас — председатель колхозной артели «Жевсвяс». Молодому агроному всего 24 года и он самый молодой председатель колхоза в Литве. Колхоз один из самых передовых в республике. именно поэтому его и сняли для всесоюзной хроники.
Что характерно — на видео полно мужиков, называются литовские имена. А сейчас нам рассказывают из Лиетувы, как практически всех в Литве Советская власть репрессировала, как грабила, с надрывом повествуют, как страждали они под гнетом СССР и требуют денег за «оккупацию».
Впрочем, я полагаю, в комментах обязательно кто-нибудь отпишется, что это все постановка, что это вообще не Литва или то снималось «под дулами автоматов».
- Tags: 1950-е, видео, деревня, история CCCР
Информация об этом сообществе
- Цена размещения 500 жетонов
- Социальный капитал 21 514
- Количество читателей
- Длительность 3 часа
- Минимальная ставка 500 жетонов
ну это же «хроника». О том, как создавались такие материалы — хорошо написано у Довлатова в «Компромиссе», когда искали правильного новорожденного эстонского ребенка
КОЛХОЗОВ НЕТ | РАЗРУШЕНИЕ | Почему мы решили посадить дубовую рощу I Литвa | Как живут в Литве.
Лабусам все на блюде подавали . Когда в Поволжье все по карточкам было ( даже сахар ) у них , к примеру в Йонаве , сгущенка, сыры сортов по 7 свободно в магазинах продавались . Эх как их коммуняки прессовали !
А вы непоинтересовались сколько сортов сыра можно было купить в Йонаве до советской власти? Ну да, страна кормящаяся по карточкам «освобождает» сытую страну а потом удивляется что у них ещё что-то осталось :))))
А вы не интересовались, сколько народа могло купить эти разнообразные сыры? Судя по тому, что писали прибалтийские писатели, основной народ там жил весьма скудно. И в каком именно году до Советской власти? Как насчет 1942, 1944-го?
До советской власти — это до 1940-ого. 1942 и 1944 это при немцах. Кстати при немцах простому крестьянскому народу жилось довольно хорошо, если можно сказать что хорошо может быть во время войны. Простому народу до войны жилось нелегко — селяне были недовольны низкими ценами продовольствия, а рабочие маленкими зарплатами.
Но когда они попали в советскую реальность, они поняли что раньше жили почти в раю. Кстати после войны «прозрели» и некоторые вами упомянутые писатели, привезшие «солнце Сталина».
Что им неплохо жилось при немцах я и не сомневаюсь — литовские каратели изрядно прославились в Белоруссии и не только в ней, грабили и убивали с усердием даже немцев удивлявшим. Так что на мародерстве многие литовские семьи поднялись. Да и евреев славно в 41-м пограбили, с размахом.
Вроде говорили о простом народе, но в итоге получилась беседа «один про колёса, другой про насосы». Но если коснуться вами любимого «козыря» -сотрудничества литовцев с немцами, то незабудьте, что в отличии от русских, даже не было сформировано литовского SS легиона.
1987г. колхоз Эришкяй Паневежский район Литва
Не из кого оказалось — все боеспособные уже в каратели записались. Если только в 22 стрелковых батальонах более 13 тысяч служило, а еще полицейские формирования и вспомогательные. Да и не считали немцы литовцев достойными СС. Как ни странно, а литовцы единственные, кого немцы из прибалтов неарийцами считали
Тема вроде про «колхозное счастье», которое в Литву принесла советская власть. К 90-ому и у нас докатились до карточек сахару, но слава Богу совок развалился (величайшая катастрофа 20 века) :))))
А сейчас вы ждете очередной «оккупации», чтобы Вас пришли и накормили пока еще не все сбежали в Европу?
Так точно. Есть такая закономерность — как только на Расеи появляются продовольственные карточки, ризика «освобождения» у соседних народов вырастает в разы :)))
Да мне тогда по хрен было как и кому при царе или при еще каком уроде жилось . Я комсомольцем был . В армию сам пошел , свою Родину защищать . А нас ,новобранцев , по прибытии в Литву на шикарном вокзале Вильнюса пара уродов местных завоевателями обозвала . Отхерачили мы их нехило . Охоту отбили надолго гавно всякое с метилы выносить . Лабусы всегда русских ненавидели . По жизни своей свинопасами были . Всегда по хуторам сидели да свиньям хвосты крутили . А СССР им заводы строил , фабрики , порты . Только им это на хрен не нужно было , как оказалось .Когда СССР закончился обратно к этому свиноводству и пришли по быстрому .Что же касается Йонавы , Каунаса так там лабусы тихо жили , почти незаметно . Культурные все были . Наверное сами знаете почему.
А вы сами то хоть поняли что написали? :)))) Вы себя охарактеризовали как не очень понятливого человека. У тех есть, у нас нету, что тут думать, взять да поделить. эдакий Шариков :))))
Удачи вам, ну вы там держитесь 😉
Милай, Шариковы — это вы. Именно такие как вы отняли имущество народа Союза и поделили. Правда, я не уверен, что вам лично что-то досталось, но вы этому до сих пор радуетесь.
Действительно непонятливый. Вы и Булгакова не поняли. А ваше «имущество народа Союза» на мой взгляд генеально :)))
Можно поучить медведя на велосипеде кататся, но вас поучить что-то понимать уже неудастся. Удачи вам, держите фронт :))
Конечно, куда уж мне, лапотному с какой-то парой высших образований. Куда мне до либероидов, высшей рассы, почти сверхчеловеков!
Для того что бы человек человека понял нужно усилие приложить . У Вас походу с усилиями проблема . Дурака включить самый удобный способ . Удачи и Вам , непонятливый человек .
согласен во всем. Да, до ВОВ все респубдики прибалтики были сплош аграрные: было хуторское в основном хозяйство. Промышленности серьезной не было. Перед началом войны народ прибалтики был разделен: половина за соединение с СССР , а другая за Гитлера .С приходом немцев местные фашисты эту вторую половину просто уничтожили ,так что оставшееся население автоматически стало ненавидеть Советскую власть . После войны отьявленных фашистких зверей ,конечно, арестовывали за их зверства (особенно карателей ,сжигавщих балорусские деревни) и тех ,кто убивал учителей, председателей колхозов и т д Так сформировалась ненависть к советам и при поддержки западной пропаганды она усиливалась, несмотря на огромные экономические вливания СССР .При СССР прибалтийские республики догнали по экономическому развитию развитые западные страны , но это развитие шло за счет других народов СССР ,и сейчас они должны помнить, кому они обязаны за это. Не стало СССР и вся промышленность этих стран рухнула, народы этих республик массово рванули на запад подметать улицы ,а уж когда Европа перестанет помогать им, то будет полный кирдык
Сопротивление «лесных братьев» закончилось где то со смертью Сталина. Но это совпадение, просто к тому времени не осталось их на свободе. Простые люди начали привыкать к мирной жизни.
Насчёт того поколения литовцев, принимавших участие в востановлении республики после войны, то их уже нет в живых. К началу 2000- х почти все уже умерли.
Сегодня подрастает уже второе поколение, «рождёное демократией». Это совсем другие молодые люди, со своими требованиями к обществу. В конце года Литве осталось всего 2,8 млн человек. В 1990- м было 3,7 млн. Молодёжь легка на подъём, пытаются пустить корни в эмиграции.
Вобще-то границы ВКЛ проходили в т.ч. и в р-не нынешних границ Новой Москвы, так что чего бы не предъявить им за оккупацию, расчёт можно поручить угнетённому по самые «небалуйся» Йонасу Йоновичу каковой не сидел в конце 70-х в узилище, по горло в фекальных массах, а морочил голову студентам МГУ не очень хорошо владея при этом языком преподавания, о нём к тому, что это он расчитывает «ущерб» от «оккупации» в каких-то астрономических величинах — жестоко обошлись с ним угнетатели, впрочем как и со всей страной, прирезали-таки Вильно к ней, за что, конечно, должны получить справедливое возмездие ну и т.д.
Ума нет, считай калека!
Заткнулись бы поскольку мы можем расчитать сколько денег получила бы Россия в XVIII веке, если бы выловила поголовно всех предков нынешних прибалтийских борцов за справедлитость и продала в Америку, как инглизы продавали ирландцев — плантаторы бы купили. Техвозможность так поступить была, но не поступили же — морально-этические нормы не позволили.
Золотая бочка Полуботка отдыхает, выплачивайте взад ущерб и недополученную прибыль.
Ведь раз так поступали островные инглизы, то значит это транспарентно, толерантно и политкорректно.
И вот ещё что — любители мухоморов достукаются, терпение небезгранично, а в архивах есть много чего интересного, лучше заткнуться и тихо сидеть а уголку помалкивая в трАпочку, а не смотреть с тоской на стенной крюк.
Источник: foto-history.livejournal.com
Что с колхозами литвы
Самые свежие новости энергетического рынка Европы, стран Балтии и России. Аналитика, мнение экспертов и видео.
По мнению депутата Сейма Литвы, инвестиции, поступающие в солнечную энергетику, являются исключительной возможностью упорядочить ландшафт, который портят руины. 22.05.2022, Sputnik Литва
ВИЛЬНЮС, 22 мая – Sputnik. Солнечные электростанции следует устанавливать в границах заброшенных колхозных ферм и на крышах зданий, а не занимать участки полезных и плодородных земель, заявил председатель Комитета Сейма по делам села, член фракции Союза либералов Литвы Викторас Пранцкетис.По словам депутата Сейма, в Литве все еще стоит около пяти тысяч заброшенные сельскохозяйственных объектов. Только покрыв их инфраструктурой из солнечных модулей, будет достигнута ближайшая цель Литвы — к 2025 году установить один гигаватт солнечной энергии.По данным Минэнерго Литвы, для производства одного мегаватта электроэнергии от солнца необходимо 1,5 гектара земли.Депутат обратил внимание и на то, что рядом с колхозными фермами строилась необходимая инфраструктура электросетей — они уже подключены к линиям с напряжением в десять киловольт.Со своей стороны, член фракции Союза либералов Литвы Юозас Баублис призвал ответственные министерства энергетики и окружающей среды к дальнейшей либерализации требований к установке солнечных электростанций на крышах зданий. Заместитель министра энергетики Дайва Гарбаляускайте согласилась, что даже солнечные батареи, установленные на крышах зданий в заповедниках, нельзя считать визуальным загрязнением. «Это возможность уменьшить свои счета и внести свой вклад в зеленый курс», — сказала она.Ранее правительство Литвы приняло комплексный пакет мер по смягчению последствий инфляции и укреплению энергетической независимости объемом в 2,26 миллиарда евро. Из них 60 миллионов планируется выделить на такие шаги, как установку источников солнечной, ветровой энергии и аккумуляторных батарей.
Источник: lt.sputniknews.ru
Как в сегодняшней Литве на вчерашине колхозы смотрят
65 лет назад в Литве началась массовая коллективизация сельского хозяйства, которая привела к тяжёлым потерям во всех сферах жизни.
Сегодня уже никто не сомневается, что коллективизация сельского хозяйства (1929-1930 г.), а вместе с тем уничтожение лучших фермеров было одной из самых важных причин краха русской системы социализма в СССР: ведь чего стоит строй, при котором не могут быть удовлетворены элементарные потребности человека?
Коллективизация в Литве
Сведения о порождённом коллективизацией необычайно тяжёлом положении в сельском хозяйстве Советского Союза, о нехватке продовольствия в городах широко распространились по всему миру, достигнув наших крестьян. Об этом совершенно открыто рассказывал и Юстас Палецкис. Поэтому после всех политических преобразований в 1940 г. представители новой советской власти публично и громко обещали насильно не загонять крестьян в колхозы.
Кстати, эти обещания были не только словесные, они даже были закреплены в документах Народного Сейма: «любые попытки покуситься на личное имущество крестьян, или против воли трудящихся крестьян навязать им организацию колхозов будут сурово наказаны как вредящие интересам народа и государства».
Право крестьян заниматься хозяйством самостоятельно было закреплено и в Конституции Советской Литвы. Даже в протоколе Политбюро ЦК ВКП (б) от 21 мая 1947 г. указывалось, что колхозы в Литве, Латвии и Эстонии следует создавать без спешки, и только при наличии желающих.
Первый колхоз у нас появился в 1947 г. в Кедайняйском районе. Он был назван именем М.Мельникайте и в него вступили 14 семей. В том году планировалось создать ещё 34 колхоза, кажется, совсем немного, но основали лишь 20, потому что не было желающих. Так или иначе, как отмечают историки, в том же 1947 г. период осторожной советизации завершился: Москва решила, что в Прибалтике она может бесцеремонно действовать во всех сферах жизни. Но самое главное — заставить крестьян отказаться от своей земли, скота, другого имущества и «записаться» в колхозы.
Вместо практиковавшейся до того агитации, убеждений о преимуществах крупных хозяйств, с 1947 г. всё чаще используется моральное, экономическое давление, включая угрозы. К этому приходилось прибегать потому, что наши сельские жители были очень привязаны к земле, считали её бесценной, ради которой немало воинов-добровольцев даже рисковали своей жизнью.
22 мая 1948 г. в Литве была осуществлена первая массовая депортация сельского населения, в ходе которой только по официальным данным было сослано 11 345 семей. После этого уполномоченный по проведению этой экзекуции в Йонишкском уезде Й.Блека рапортовал: «В уезде значительно выросло желание вступать в колхозы. Эти настроения следует использовать для создания колхозов». Так и было сделано, потому что на 1 января 1949 г. в Литве имелось 614 колхозов, гораздо больше, чем год назад, но все же не столько, сколько требовалось властям — они объединяли всего около 3,9% крестьянских хозяйств.
Возможно, наиболее важной мерой воздействия на крестьян была кампания раскулачивания, начавшаяся осенью 1947 г. во исполнение специального Постановления от 17 августа и соответствующих документов руководящих органов ЛССР, изданных в сентябре и декабре. В них указывались признаки кулацких хозяйств, самым главным из них было использование наёмного труда. Следует отметить, что данные документы трактовались весьма вольно, поэтому в список кулаков могли попасть и владельцы двух гектаров земли. Вначале для таких крестьян ввели непомерные налоги, а потом, лишив имущества, отправляли в ссылку в Сибирь.
Последствия коллективизации
Руководство советской Литвы хорошо понимало, какие катастрофические последствия будет иметь массовая коллективизация для обеспечения населения продуктами питания, что это увеличит их недовольство режимом, а вина за это, как правило, будет свалена на местные власти – дескать, они не сумели выполнить справедливые директивы Москвы. Поэтому Антанас Снечкус ещё в начале 1948-го предлагал Москве не торопиться с коллективизацией, но ничего не добился: секретарь ЦК ВКП (б) Г.Маленков прямо заявил, что «постановления ЦК не обсуждаются, а выполняются».
Безуспешно пытались защититься от массовой коллективизации и другие республики: первый секретарь Компартии Эстонии Н.Каротам доказывал Москве, что «при создании коллективных хозяйств необходимо строго соблюдать ленинско-сталинские принципы добровольности. Крестьян необходимо убеждать на практике, чтобы убедиться, что общественное ведение хозяйства выгоднее индивидуального». Конечно, и его никто там не услышал, но инициатива значительно ускорить коллективизацию была явно принята не в Вильнюсе, Риге или Таллинне, а в Москве, хотя и не совсем понятно, почему именно тогда.
Тем не менее, соответствующее постановление ЦК ЛКП (б) и СМ ЛССР «Об организации колхозов в Литовской ССР» значительно запаздывало – оно появилось только в конце марта 1948-го. В нём говорилось: «Крестьяне Советской Литвы вступают на испытанный путь социалистического хозяйства, чтобы добиться полной победы над кулаками, для обеспечения высокой эффективности труда, ради повышения материального и культурного уровня». В постановлении содержится призыв к строгому соблюдению колхозной демократии, но это уже верх лицемерия: если бы власти так действовали на самом деле, то массовой коллективизации нигде не было бы.
Перелом в деле коллективизации в Литве произошёл в 1949 г. — тогда число колхозов возросло почти в десять раз, до 6032. Наверное, этому способствовал ещё один этап массовых депортаций, который весной 1948 г. проходил одновременно во всех трёх прибалтийских республиках. В тот период из Литвы было вывезено 33 496 человек, т.е. 8765 семей, из Латвии — 41 445, из Эстонии — 20 660 человек.
В сентябре 1952 г. VII съезд ЛКП (б) с удовлетворением отметил, что «колхозный строй одержал в Советской Литве победу». Однако на самом деле радоваться было нечему: сельскохозяйственное производство упало по всем показателям. Резко сократилась урожайность зерновых — с 15 центнеров с гектара в 1949 г. до 3 центнеров в 1953-м, много полей осталось незасеянными, потому что некому было работать, не хватало семян, удобрений. Провалы имелись и в животноводстве: люди не хотели отдавать в колхозы выращенный ими скот, поэтому скотина пошла под нож и мясо было продано. Наше сельское хозяйство было отброшено на несколько десятилетий назад.
Подход к работе тоже очень быстро изменился – трудолюбия и качества работы стало меньше, потому что за работу на полях и фермах люди почти ничего не получали: в 1950-1954 г. заработная плата составляла лишь от 4 до 11 копеек за трудодень (по стоимости рубля в 1960 г.).
Конечно, из-за такой ситуации в аграрном секторе страдали не только колхозники, жители городов, но и государство: в бюджет было собрано намного меньше налогов, чем раньше, меньше было получено и продукции от земледельцев. Эти и другие подобные факты, кажется, ясно свидетельствовали, что навязанный И.Сталиным и его соратниками колхозный строй экономически неэффективен, нежизнеспособен. Но о том, чтобы что-то изменить, не могло быть и речи – ведь это было бы возвратом назад, к капитализму.
Поэтому власти пытались сохранить колхозы всеми возможными способами: списывали их долги государству только в 1955 г. было списано 28 млн. рублей, когда Москва обеспокоилась в связи с плохой ситуацией в сельском хозяйстве Литвы. Тогда даже было издано специальное постановление ЦК КПСС и СМ СССР, согласно которому слабые колхозы присоединялись к сильным, менялись руководители колхозов, улучшалось обеспечение удобрениями, сельскохозяйственной техникой, строительными материалами, финансировали и осуществляли крупномасштабные мелиоративные работы; горожан направляли на помощь колхозникам, принуждали заводы брать над ними шефство, то есть оказывать колхозам помощь и т.д.
Так было не только в Литве, но и во всём Советском Союзе, но похоже, что у нас эти меры дали лучшие результаты, чем в других местах. К 1965 г. наше сельское хозяйство не только достигло довоенного уровня по урожайности зерновых, по количеству скота и его продуктивности, но и стало лидировать в Советском Союзе по целому ряду показателей. Почему так произошло? Видимо, благодаря совместным усилиям всех наших людей, их способности адаптироваться к диктуемым Москвой условиям, использовать их — как рядовых колхозников, так и руководителей всех уровней, которые нередко амортизировали различные навязываемые из центра авантюры в секторе сельского хозяйства, которых был особенно много при Н.Хрущёве (чего стоит одна только знаменитая кукурузная программа).
Об удивительной выносливости наших селян, их деловитости и трудолюбии, их способности работать в меняющихся, в особо сложных условиях говорит тот факт, что в 1953 г. колхозы и совхозы в Литве производили всего 27,8% мяса и 19,3% молока. Всё остальное поступало из подсобных хозяйств колхозников, которые, разумеется, для выращивания своих коров и свиней использовали колхозные корма — как легально, так и нелегально.
Таким образом, они не только сумели выжить в самые трудные годы существования колхозов — 1950-1955 г., но и помогли горожанам: такого голода, как когда-то в России, у нас не было. Впоследствии эти показатели постепенно менялись в пользу колхозов, но роль подсобных хозяйств в Литве во-прежнему оставалась значительной: в 1966-1969 г. в Украине у колхозников было скуплено только 3,8% мяса, в Молдавии – 2%, в России – 6%, а в Литве – даже до 25%.
Правда, великий реформатор Н.Хрущёв в 1962 г. решил, что необходимо ещё больше ограничить или даже вовсе ликвидировать подсобные хозяйства колхозников якобы потому, что это мешает им эффективно трудиться на колхозных полях и фермах. Была подготовлена соответствующая директива центра, которую просто должны были единогласно одобрить все республики. Но на этот раз Москве воспротивился Вильнюс, и слово не стало плотью.
За несколько десятилетий колхозной жизни положение в сельских районах нашей страны постепенно улучшалось: заработная плата росла, улучшились условия труда на полях и фермах, появились новые красивые посёлки. Тем не менее, эта форма ведения хозяйства у нас держалась не из-за её преимуществ по сравнению с индивидуальным хозяйством, а благодаря правительственным директивам и щедрой поддержке. Таким образом, как только рухнула та власть, тотчас и колхозы исчезли, точнее – новая власть их ликвидировала столь же стремительно, непродуманно, как они были созданы. Так что деревне пришлось пережить ещё одну революцию. И снова с огромными потерями.
Источник: obzor.lt
«Молочные реки, кисельные берега» Латвии: куда сгинули зажиточные латвийские сельчане
BaltNews.lv
Когда-то люди в латвийской деревне жили так хорошо, что редко кто готов был отказаться от колхозной жизни в пользу городской. Сегодня все иначе – запущенные поля, старые колхозные постройки, брошенные дома.
В пору ограничений на выезд из Латвии, благодаря пандемии коронавируса, можно начинать познавать родные края. Манит, зовет к себе латвийская глубинка.
Однако по дороге невольно обращаешь внимание на запущенное состояние полей, старых хуторов, колхозных построек, доставшихся от щедрой советской власти. На отдельных старых хозяйствах бродят косули и кабаны в поисках пропитания. Окна заколочены – владельцы, не выдержав экономических испытаний, предложенных родиной, пытают счастья за границей.
А когда-то условия жизни в латвийской советской деревне были таковы, что редкий счастливчик променял бы раздольную колхозную жизнь на суету промышленных городов.
Молочные реки
Латвийские колхозы в советское время были на вес золота. Современники вспоминают, что при колхозах средний крестьянин имел свой дом, который вполне можно было построить за пять тысяч рублей. А если знаешь человека, который мог достать высококачественные латвийские кирпичи на сдельных условиях, то и того дешевле. Крестьянин занимался индивидуальным производством и был совершенно уверен в том, что его молоко будет куплено для дальнейшей обработки, и он получит свое заслуженное вознаграждение.
Вот типичная картина советского быта Латвии начала-середины 1970-х годов: крестьяне выставляют в утренний час массивные бидоны со свежим молоком. Проезжает молоковоз и забирает результаты надоев, отвозя их на krejotavu, где лаборанты, как местные, так и городские, делали анализ на определение жирности продукта. И крестьянам выплачивались приличные суммы в зависимости от показателей лактобутирометра.
Далее на самой «крейотаве» умельцы, коими была традиционно богата земля латвийская, производили густую сметану, нежнейшие сливки и тающее во рту масло – и это только молоко, добываемое и реализуемое частным образом. А в рамках кооперативного хозяйства получаемое молоко свозилось на крупный комбинат, например, Лимбажский, где объем производства был выше и мощнее.
Латвия также занималась производством сухого молока, которое предназначалось в первую очередь для районов Крайнего Севера, шло на производство детского питания и для поставок в дружественные соцстраны, например, на Кубу.
Кисельные берега
Постоянный товарооборот и условия гарантированного сбыта продукции приводили к ощущению финансовой стабильности. Неуклонно росло число колхозов-миллионеров, часть которых, например, Адажский, получали статус образцово-показательных хозяйств.
Однако, помимо колхозной деятельности, каждый крестьянин Советской Латвии был еще и частником. Иными словами, налаживал индивидуальное производство. Для себя. В большинстве случаев объемы производства частников превышали их собственные потребности. В обиходе латыши называли этот феномен «mājas saimniecības pārpalikumi», то есть «излишки домашнего хозяйства».
Крестьяне отвечали за эти излишки сами и вольны были распоряжаться ими, как посчитают нужным.
BaltNews.lv Сельское хозяйство Латвии.
Работники сельхозснабжения вспоминают, что в одном только Добельском районе за сезон производилось сто тонн «лишнего» картофеля. При всем желании ни одна крестьянская семья не могла потребить такое невероятное количество натурпродукции. Так и возникла традиция отправлять картофель на грузовиках и по железной дороге в Московскую и Ленинградскую области.
Сегодня многие официозные историографы без тени смущения утверждают, что это была политика принуждения со стороны Кремля. Однако очевидцы вспоминают, что у зажиточных латвийских колхозников просто не было другого выбора – в противном случае дары латвийской земли могли пропасть. Ни одно, даже самое многодетное хозяйство, не могло справиться с таким грандиозным обилием овощей и фруктов.
Один только Добельский район мог спокойно прокормить целую Латвию. А сколько еще таких «Добельских» районов было по всей республике! Вот и кормили Москву. А Центральная Россия, в которой колхозный быт был менее организованным, продукцию из Латвии принимал с благодарностью.
При этом РСФСР довольствовалась статусом условной метрополии и о благоденствии и процветании, каким отличался прибалтийский край, могла только мечтать. Ведь Прибалтике в советское время позволялось многое, если не все, и люди жили хорошо.
Не хлебом единым
В окрестностях крупных городов создавались обширные фермы, на которых паслось по 50–100 тысяч голов скота. Латвийская мясная и молочная коровы славились своей производительностью на весь Советский Союз. Соответственно, мясной продукции было более чем достаточно.
Колхозники, получая высокую прибыль от сбыта своих товаров, порой не знали, куда тратить деньги. Когда настала пора крушения социалистического строя, а Латвия вступила в фазу финансовых реформ, у колхозных менеджеров и производственников на счетах сгорело по 30–50 тысяч рублей. Это были фантастические по советским временам деньги.
Масштаб таких накоплений невольно вызывает в памяти образ незабвенного Александра Ивановича Корейко (персонаж романа Ильфа и Петрова «Золотой теленок» – прим. Baltnews).
Бывшие жители колхозных сел и городков вспоминают, с какой регулярностью их возили в дома культуры и рижские театры – на премьерные постановки. Они же рассказывают, что к ним в пенаты частенько заезжали автолавки с импортной продукцией – одеждой, аудиотехникой, бытовыми приборами. И колхозники с удовольствием все это скупали. О таком благополучии городские работники промышленности могли только мечтать.
Наш читатель, конечно, скажет, что приходилось ведь и работать. Оно верно. А в какие времена человеку не приходится работать? В этом плане немаловажным становятся и условия работы, состояние уверенности и благополучия, которые она обеспечивает или нет.
А колхозникам в советское время всячески помогали. На сборы той же картошки часто по разнарядке приглашали (деликатно скажем, приглашали) столичное студенчество, чтобы помочь крестьянству собрать «излишки» – работа спорилась. А если случались бури, и в лесу скапливался бурелом, то в Латвию прибывали группы молдаван, которые убирали завалы.
Уровень процветания латвийских колхозов характеризуют всенародные гуляния во время традиционного национально-языческого праздника Лиго. Сегодняшнее празднование Лиго, которое устраивают в своих загородных домах уставшие от кабинетно-бумажной деятельности чиновники и бизнесмены, не выдерживает никакого сравнения с праздником времен Латвийской ССР в 1960–70-е годы.
Для колхозных тружеников пели лучшие песенные коллективы, исполняли номера лучшие танцевальные ансамбли, а столы ломились от угощений. Иной раз, вспоминают бывшие латвийские колхозники, в праздничном угаре даже переставали стесняться в идеолого-политическом плане – рассказывали антисоветские анекдоты, исполняли антисоветские песни, а главное, демонстрировали из окон своих автомобилей карминно-бело-карминный флаг буржуазной Латвии – закопанный в советские годы, как нынче замечают официальные лица Латвии.
Вот такой закопанный флаг показывался на июньском гулянии в латвийской глубинке – там, где весь аппарат КГБ состоял из исключительно «своих» людей.
И такой размеренный и обеспеченный быт латвийской «пасторали» продолжался вплоть до начала 1990-х годов.
«Горбачевские» иллюзии
Наступило новое время – политика «перестройки» Михаила Горбачева в СССР – и крестьянство Латвии почувствовало вольность. Многие латышские фермеры искренне считали, что после закрытия городских фабрик толпы русских безработных подадутся на хутора и будут послушно выполнять сельхозработы.
ria.ru Горбачев во время выступления на съезде Коммунистической партии Советского Союза.
А потом наступил горбачевской дефицит с нехваткой элементарных продуктов, спровоцированный заранее и сознательно, как и нехватка хлеба в феврале 1917 году. Он вызвал повальное недоумение со стороны сельчан, которые даже во времена ужимок и утрусок Хрущева не знавали подобного безобразия.
Дефицит послужил своеобразным катализатором для роста протестных настроений, и один из основных лозунгов «революции» – «Хватит кормить Москву» – быстро приобрел особую актуальность.
РИА Новости Латвийская ССР. Митинг на площади Свободы в Риге.
Латвию купили за паек
Много позже свидетели крушения колхозов времен перестройки рассказывали, как из зажиточных сельхозмануфактур массово вывозился скот и производственное оборудование – через Литву в сторону Польши по взаимному сговору сторон. Те же руководители колхозов, которые пытались сопротивляться этому разграблению (например, Альберт Каулс, руководитель Адажского колхоза), подвергались жестокой травле.
В считаные месяцы некогда богатейшие колхозные комплексы превращались в руины, как во время Гражданской войны. А после провозглашения принципов приватизации старые колхозные земли обрели хозяев, которые беспощадно урезали прежние крестьянские хозяйства. И уже в нынешних условиях быть владельцем 500–1000 гектаров земли стало нерентабельным делом.
РИА Новости Митинг жителей Риги в поддержку учредительного съезда Народного фронта Латвии в Межапарке. Надпись на лозунге: Люди! Будьте бдительны!. Латвийская ССР, 7 октября 1988
Так колхозное процветание закончилось неожиданно и жестоко. Надежды на бесплатный труд обездоленных русских рабочих и инженеров не оправдались. А те, кто ратовал за аграрное развитие независимой республики, оказались прирожденными латифундистами и, профессионально злоупотребив служебным положением, захватили в свое распоряжение огромные земельные участки.
Определенная надежда у латвийских землепашцев и скотоводов родилась перед вступлением Латвии в ЕС.
Руководители крестьянских общин уговаривали свою «паству» проголосовать «за ЕС», утверждая, что оформление членства в Евросоюзе приведет к возрождению латвийского сельскохозяйственного сектора. Обещали, что молочные реки в кисельных берегах потекут вновь, а крестьяне смогут претендовать на внушительные финансовые дотации со стороны европейских структурных фондов.
«Заживем как в Германии и Голландии» – такова была заманчивая установка пропагандистов счастливого европейского будущего для Латвии.
К тому же в СМИ активно эксплуатировался образ «настоящего хозяйственника» Ульманиса, который стремился превратить Латвию во вторую Данию и завалить прилавки Западной Европы вкуснейшим беконом.
Это и привело к заметной электоральной активности деревенских граждан 20 сентября 2003 года. И мало кто из поверивших посулам правительственного чиновничества и голосовавших в пользу евроинтеграции мог предполагать, что буквально через неполных три года исчезнет одна из самых легендарных отраслей латвийской агропромышленности, долгие десятилетия бывшая олицетворением незыблемости – сахарная.
Все три завода, специализировавшиеся на сахарной свекле, прекратили свое существование при попустительстве со стороны министерских еврозазывал. Работники уничтоженной сахарной промышленности получили свои компенсации далеко не сразу. А сахар, поступающий сегодня в Латвию, является продуктом скандинавской корпорации Dansukker, к работе которой имеют отношения некоторые бывшие премьер-министры Латвии.
Новый союз – новые условия
Вскоре после вступления в ЕС латвийский крестьянин столкнулся с непроходимыми бюрократическими препонами. В первую очередь над системой национального производства установился строгий ветеринарный контроль.
Этот юридический прессинг и вымогание штрафных неустоек привели к резкому сокращению числа скотоводов. Латвийское мясо уступило место польскому, бельгийскому, немецкому, которое поступает в огромных количествах на латвийские рынки и часто выдается за местное, что рассчитано на наивного патриотически ориентированного потребителя, живущего ностальгией о старом, советском, времени.
Европейский рай латышей
Местным фермерам, кто еще надеялся работать на земле, навязали иностранную, преимущественно голландскую, сельхозтехнику по кредитам, часть которых латвийские сельхозпроизводителей, попавшие под бюрократическое давление, так и не смогли выплатить. И Латвия постепенно превратилась в республику заброшенных сельхозугодий и погубленного скотоводства.
Исключения составляют лишь олигархические латифундии и хозяйства, которыми управляют иностранцы. Например, в отдельных областях Латвии, в основном в Видземе и Земгале, ряд ферм принадлежат голландским агроинвесторам. Они выращивают картошку, рожь и разводят скот. Им это сделать в Латвии стало гораздо проще – без латвийцев.
А близкие к чиновничьим тайнам люди утверждают, что для Латвии в свое время начал действовать план, предполагающий постепенное сокращение латвийского скота на тридцать тысяч голов – чтобы не составляли конкуренцию более привилегированным полякам, бельгийцам и немцам.
Сегодня посвятить свою жизнь сельскому хозяйству в Латвии значит взвалить на свои плечи тяжкий груз нерешаемых проблем. Вследствие протекционистской политики официального Брюсселя, который привык наказывать зарвавшихся ослушников квотами и санкциями, демонстрируя на словах умилительную квазизаботу о демократии и равенстве, с латвийских полей практически исчезли коровы. Любой турист, приезжающий в Латвию из Западной Европы, неизбежно обратит внимание на эту красноречивую деталь.
И люди, пережившие распад колхозной системы, уже не строят никаких иллюзий относительно будущего. Возврат к золотому веку молочных рек и кисельных берегов Латвийской ССР невозможен в условиях продолжения заданного курса на деаграризацию некогда могучей и процветающей сельхоздержавы.
Источник: lv.baltnews.com