Показав в прошолых частях острова Муху (через который на Сааремаа попадают нормальные люди) и Рухну (через который попадал я), перехожу к рассказу о больших Моонзундах — Сааремаа и Хийумаа, изрядно отличающихся и друг от друга, и от материка. В качестве вступления — порты и переправы, история и легенды и два хутора-музея с одинаковыми названиями, но на разных островах.
. Утром, после трёх часов пути по открытому морю, впереди показался Сааремаа (произносится проще — Сарема) — крупнейший остров Эстонии (2,7 тыс. квадратных километров), 4-й по величине на Балтике (после датских Зеландии и Фюса и шведского Готланда), а по количеству жителей (34 тысячи человек) — второй в бывшем СССР после Сахалина (там почти полмиллиона), ну или третий, если считать островом связанный с материком двумя дамбами Кронштадт. Что же касается исторического наследия — то соперничать с Сааремаа могли бы разве что Соловки, но сравнивать их сложно — слишком разное устройство.
Старое его название — Эзель, восходящее ещё к исландским сагам как Эйсула, и по одной версии это значит просто «остров» (созвучано с английским isle), а по другой — «решето», так как остров испещрён озёрами. Люди тут жили не менее 5000 лет, и есть версия, что эстонское название Сааремаа (Островная земля) изначально относилась ко всему архипелагу, а Эзель назывался Курессааре (ныне под таким именем известна его столица, в переводе Журавлиный остров).
Типичный эстонский хутор.
Эзель всегда находился под влиянием Готланда — одного из центров скандинавской цивилизации, но в 1227 году его покорили крестоносцы, разделив остров между Орденом (восток с соседним Мооном/Муху и северо-запад) и Эзель-Викским епископством, имевшем два центра — Гапсаль (Хаапсалу) на материке и Аренсбург (Куресааре) на Эзеле. В 1344-45 годах здесь произошёл последний виток восстания Юрьевой ночи — когда на материке немцы с огромными потерями и пропорциональной жестокостью поставили эстонских повстанцев на место, взбунтовались островитяне, и война затянулась ещё на год, а после около века крестьянам было запрещено пользоваться металлическим инвентарём, чтобы кто не перековал орала на мечи. Епископство, однако, жило, богатело на торговых путях, приглашало готландских зодчих строить гигантские укреплённые церкви, а в 1559 году, когда Ливония посыпалась под ударом Ивана Грозного, епископ Иоганн фон Мюнхгаузен продал Эзель и Моон Дании (хотя формально епископство был упразднено лишь в 1572-м), владевшей островами до 1645 года, когда их наконец захватила Швеция — это было её последнее прибретение в Прибалтике. Под Россией острова также входили в Лифляндскую губернию, но по размежеванию 1918 года, как населённые в основном эстонцами, отошли Эстонии, образовав существующий по сей день уезд Сааремаа.
Впереди — башни высокого замка Аренсбург в центре Курессааре:
Некогда он стоял прямо над гаванью, но с годами гавань обмелела и в 1892-93 годах в 8 километрах от Аренсбурга появился аванпорт Роомассааре — причём, как я понимаю, это было изначальное название по открывшемуся в 1876 году санаторию Владислава Мержиевского, который видимо эстонское слово счёл красивым и интересным. В порту ныне есть и грузовой терминал (в основном лесовозный), а в пассажирской гавани яхточки, приличное и чрезвычайно людное кафе и два рейсовых катера:
Эстония, жизнь на хуторе
Помимо нашего «Рунё» (на котором, через Рухну с ночёвкой, я ехал от самого Пярну) тут ещё стоит менее крупный, но оформленный в том же стиле катер «Абро» — он ходит на прибрежный остров Абрука — там когда-то была мыза, от которой сохранился один валунный флигель, а ныне это заповедник с птицами и оленями, да парой хуторов, где живёт пара десятков человек. Абрука, Кихну и Вормси — острова, которые я мог бы посетить (так как было, на чём), но не успел.
Рядом винт какого-то большого и старого судна — может быть, затонувшего в одной из Мировых войн боевого корабля? Рядом с гаванью, как и на Рухну, находится аэропорт — вполне себе полноценный, и летают отсюда в Таллин круглый год, причём вроде как не сильно дороже автобуса.
А вот санаторий «Роомассааре», увы, был разрушен войной:
В межвоенное время здесь работала узкоколейка колеи 600мм — такие строили немцы в Прибалтике в период кайзеровской оккупации (1917-19), и многие из них впоследствии послужили Эстонии и Латвии, и ныне небольшой участок непривычно узкой колеи сохранён в Вентспилсе, и паровозик там такой же, как на этом фото. В материковой Эстонии узкоколеек тоже было очень много (им даже близ Пярну целый музей под открытым небом посвящён), но более привычной колеи 750мм.
На Сааремаа эстонцам достались две линии, сходившиеся к Аренсбургскому замку — из Роомассаре (8 километров) и из Хяэска в глубине острова (22км), от них остались даже какие-то постройки, в том числе в Курессааре. Линию на Хяэска разобрали ещё в 1923-м (что весьма странно, так как на материке строительство узкоколеек шло ударно), а вот в гавань поезда ходили до 1940 года, когда советская власть решила перешивать линию на широкую колею, да помешала война. После войны на острове ещё пытались «с нуля» строить полноразмерные железные дороги, но опять что-то не задалось. Так что ныне на эстонских островах железных дорог нет — лишь квест по поиску их следов.
Говорят, тут в советское время и с асфальтовыми дорогами было туго. Острова тогда были настоящей «вотчиной» Советской Армии, от посторонних надёжно упрятанные в погранзону (хотя, сколь мне известно, таллинцы туда отдыхать ездили, то есть видимо для жителей ЭССР режим был помягче). Но парадоксальным образом как таковой советской власти тут будто бы и не было: военные имели с островитянами негласный уговор друг другу не мешать, и потому после войны и связанных с ней потрясений (от депортаций, проходивших через Палдиски, острова пострадали изрядно) жизнь вернулась на круги своя и потекла почти как при I республике — но с советской социалкой, а как результат, островитяне то время вспоминают с хорошо заметной теплотой (и вопреки расхожему мнению, по-русски тут объяснить легче, чем на большей части материковой Эстонии, так как среди островитян куда меньше людей овладели английским).
Чувство размеренности, поступательности, отсутствие этой жуткой границы «ДО» и «ПОСЛЕ», непрерывно сопровождающей в бывшем СССР — пожалуй, самая приятная черта эстонских островов.
Остановочка по дороге — пожалуй, лучший попадавшийся мне образец жанра «деревянных резных остановок», явно современная, но традиция делать чуднЫе остановки — советская, и имеет на Западе своих ценителей. А вот скандинавские дерновые крыши, хотя и красивы, но в Эстонии не более уместны, чем на наших северах.
Ещё в Роомассааре меня встретили Саша altsirlin и Josef Kats , приехавшие из Таллина одновременно со мной, и почти сразу, не останавливаясь в Курессааре, мы поехали на запад острова. Километров через 30 по левую руку промелькнул какой-то особенно живописный хутор, и Кац предложил остановиться да посмотреть, что это такое. Так мы оказались на хуторе Михкли Эзельском. За каменной оградой — верстовой столб с надписями на разных гранаях на русском и немецком, а дальше. на самом деле даже не вполне ясно, музей там или люди живут:
Неподалёку мужики сооружали что-то — как оказалось позже, мельницу:
Нет, всё-таки это музей. Есть даже официальный сайт с подробным русскоязычным описанием.
Хутор Михкли деревни Вики известен с 1711 года, когда местные крестьяне Пеетер и Риита пожинились да начали строить дом, которым их потомки владели в 8 поколениях. Последний владелец хутора Яакоб Рехт потерял сыновей на войне, и когда в 1959 году коммунисты предложили ему отдать хутор советской стране для обустройства в нём музея народного быта, он согласился. Говорят, в феврале того года Яакоб просто прибрался, расставил веками накапливавшиеся вещи по своим местам, собрался, сдал ключи научно-музейным работникам и уехал на предоставленную советской властью жилплощадь. А как результат, среди множества скансенов и этнодеревенек Прибалтики, что я посетил (литовские Румшишкес в двух частях, рыбацкий Копгалис на Куршской косе и пчеловодческий хутор в Аукштайтии; латвийские скансены в Екабпилсе, Риге и Вентспилсе, эстонский скансен Рокка-аль-Маре, хутора-музеи в сетусской Вярска и на островах Рухну и Муху), а посетил я ещё и далеко не все — так вот, среди них Михкли Эзельский мне показался самым живым и потому самым красивым.
Дома, хозпостройки, утварь — всё это создавалось и собиралось одной семьёй почти два с половиной века, пережив и отмену крепостного права, и две Мировые войны, и обретение независимости, и её потерю. Большинство построек 1830-40-х годов, видимо через поколение после отмены крепостничества у крестьян началось иное «качество жизни» — например, жилой дом построен в 1834-м году и капитально расширен спустя ещё 30 лет. Нужны ли тут комментарии — я не знаю, большинство сущностей и вещей вполне себе типичны, но до чего живые.
На стене — фотографии былых владельцев. Сохранена даже почти двухвековая копоть.
Чёрная печь образует внутри дома глиняную камеру, служившую зимней кухней — характерная для всей Прибалтикие конструкция. Но снаружи видно, что в какой-то момент, видимо в 1864-м, печка приросла трубой:
Хозпостройки и их «начинка»:
Зерновое оборудование вплоть до деревянного «несамоходного комбайна»:
Клетка не для провинившихся батраков, а для собранных сена и соломы:
Ещё какие-то амбары, риги, кузницы. бани.
Амбар, рубленый одним топором без применения пилы — старейшая постройка усадьбы, конца 18-го века:
Каморка батрака, почему-то с англоязычной надписью, вероятно отколовшейся от какого-нибудь разбившегося судна:
То ли летняя кухня, то ли кузница — сейчас уже не помню, тут они есть обе. Снаружи выглядит заброшенной, но на самом деле аккуратно сохраняется:
В кухне Кац обратил внимание на странную деталь по центру и тут же пошёл расспрашивать музейщиков, что это такое. Оказалось, в кажется 1842 году (плюс-минус несколько лет) в соседнем селе разбирали обветшалую средневековую церковь, и большая часть каменных построек сооружены из её камней, и здесь уцелел кусочек стрельчатого свода — уж не знаю, случайно или же сознательно, «для красоты»:
Чёрная (в прямом смысле слова) баня:
А тут уже не знаю, что. В общем, впечатляющее место, тем более с него по сути моё знакомство с Сааремаа и началось.
Хотя вообще-то Сааремаа — земля недобрая. В Эстонии он известен, в частности, чрезвычайно злющими и порой даже энцифалитными клещами и обилием змей, но нам, к счастью, попадались лишь косули и зайцы. Тут много всего — церкви разных масштабов (в том числе гигантские и почти не перестроенные средневековые), наибольшая из известных мне регионов концентрация ветряных мельниц, настоящий метеоритный кратер, обрывы Великого уступа на северном берегу и маяки на западных полуостровах Харилайд и Сырве, остатки царских батарей, советских аэродромов и воинских частей. В общем, о глубинке острова будет ещё три поста, не считая двух про Курессааре.
И есть у острова, конечно же, свои легенды. Если в материковой Эстонии главный герой — Калевипоэг (о нём подробнее в Выру), то здесь хозяин — Большой Тылль.
Собственно, думаю, само это имя — эстонский вариант слова «тролль» (тем более когда буквы «ы» в эстонском не было, Тылль и писалось как Тёлль), само собой не в сетевом (тут это на самом деле и не «тролль», а «трал»), а в исконно скандинавском значении. Большой Тылль — добродушный, но неотёсанный, вспыльчивый и немного вредный великан, который вместе с женой Пирет ловил рыбу, вытаскивал из штормовых волн тонущие суда (за что островитяне очень его любили) и боролся с Нечистым — местным чёртом, сжёгшим его дом, погубившем Пирет и навлёкшим в итоге на остров крестоносцев, которых сам же и возглавил.
Тылль — ещё и немного Халк, так как рассвирепев в бою, он покрошил немеренное количество Железных Людей, но Нечистый отсёк ему голову. Однако даже без головы Тылль дотянулся до Нечистого и задушил его одной рукой, а потом взял голову подмышку и ушёл с ней под курган, пообещав вернуться, если будет очень надо. В итоге всё кончилось ещё хуже — какие-то детишки вызвали его шутки ради, после чего Большой Тылль на всех обиделся и ушёл окончательно. Вот эстонский мультфильм, пересказывающий эту историю — но предупреждаю, некоторые его находят ООООЧЕНЬ страшным.
При I республике в честь Большого Тылля назвали ледокол, ныне стоящий в Морском музее Таллина. Как и с Калевипоэгом, его соратниками и антагонистами на материке, с Большим Тыллем, Пирет и Нечистым на Сааремаа связано происхождение всех сколько-нибудь выделяющихся форм рельефа — так, например полуостров Харилайд насыпал Нечистый, разроняв, убегая от Тылля, песок, который заготовил для строительства моста в ад. Есть тут и курганы Тылля и Пирет, а многие острова, по легенде, возникли, когда Тылль соревновался в метании камней с Калевипоэгом. На северном берегу Сааремаа есть фигуры Тылля и Пирет, переделанные из бескрылых мельниц — мы, увы, про них напрочь забыли, а стоят они в довольном глухом углу. Более простой памятник с фигуристой Пирет (вот честно, я её иначе представляю!) стоит в Курессаре у обмелевшей городской гавани:
На Хийумаа же обитал младший брат Тылля — Лейгер. С ним вроде бы не связано красивой истории, но по рельефу тоже наследил. Самая известная форма — коса Мост Лейгера: по легенде, братья периоически друг к другу хаживали в гости, но однажды Тылль завредничал и сказал, что не будет больше ходить к Лейгеру, пока тот не построит мост.
Вот, строит — коса прирастает потихонечку, а стало быть вне досягаемости людей и сам Тылль продолжает жить. Кто едет на лейгеровом валуне — увы, не знаю. Подробнее я всё это покажу в следующих частях, и легендарных великанов вспомним ещё не раз.
А Хийумаа, бывший Дагё, в переносном смысле и выходит младшим братом Сааремаа. Между островами от 2 до 4 раз в день ходит паром. Пристань Трииги на северном берегу Сааремаа выглядит тихо и провинциально:
Вот подошло колоритнейшее деревянное судно с грузом водорослей, которое принялись разгружать установленным на берегу манипулятором — эти сюжеты были в постах про эстонскую современность как иллюстарция того, что производственный труд тут в цене.
А вот и наш паром. Что интересно, хотя здесь путь около часа, внутри имеет даже буфет (а на линии Хийумаа-материк на пароме есть целое кафе!). Берег Хийумаа с Сааремаа прекрасно виден, но это обманчиво — по прямой до него 10 километров, а наискось и все 16.
Пристань Сыру как раз стоит в самом узком месте пролива (5 километров) и обращена в сторону открытого моря. Хийумаа по карте напоминает перевёрнутый Крым (что изрядно беспокоит некоторых таллинцев), и Сыру стало быть — местный анти-Перекоп, столица острова Кярдла стоит на месте анти-Севастополя, переправа на материк — у анти-Тарханкута, а древний маяк Кыпу — у дороги на анти-Керчь, центральная часть же, как водится, самая безлюдная, даже анти-Симферополя нет.
Хийумаа с эстонского переводится как Земля Дубрав или Земля Великанов, оба варианта по-своему логичны, и хотя он находится севернее, но по сравнению с Сааремаа выглядит каким-то более тёплым и южным — возможно, он просто по дргую сторону Великого Уступа, и земля на нём не столь камениста и потому более плодородна. Дагё же переводится красивее — Дневной остров (а Моон — видимо, Лунный?), точнее «острова, до которого день пути» (видимо, с Готланда).
Как и Сааремаа, он был покорён крестоносцами и вошёл в частью Эзель-Викское епископство (юго-запад), частью в Орденские земли (северо-восток), но в силу своего расположения всегда оставался в сфере влияния Швеции, при сильной Ливонии выражевшейся в заселении береговыми шведами, стихийно перебиравшимися через море, а когда Ливония дала слабину, шведы сделали Дагёнаш и включили его в состав Эстляндии. В последующие века он не был даже отдельным уездом, входя в Гапсальский уезд Эстляндской губернии, а владели им вплоть до революции богатейшие роды эстляндских шведов — Делагарди и сменившие их через брак в 18-м веке Стебёки, в 19 веке развивавшие тут овцеводство и построившие огромную суконную фабрику, вокруг которой выросла нынешняя столица острова — городок Кярдла. В целом, по площаи Хийумаа примерно с Москву в пределах МКАД, а живёт на нём порядка 10 тысяч человек. Думаю, не стоит говорить, что оба острова — самые мононациональные в Эстонии. У пристани Сыру — очередной импровизированный музей отслуживших своё посудин:
На Хийумаа есть пара внушительных мыз, несколько миниатюрных церквей разных эпох, собственная Гора Крестов (на литовскую совсем не похожа), как минимум три маяка, из которых два царских и один средневековый, и два хутора-музея — Соэру и Михкли. Мы предпочли второй, расположенный в глубине северного полуострова у деревни Малвасте, во-первых потому, что через него лежал путь на один из маяков, а во-вторых — из-за совпадения названий. У Михкли Дагёсского история не столь впечатляющая и не столь известная — но как я понимаю, принадлежал он эстонцам, находившимся под сильным влиянием береговых шведов, являя сплав архитектуры двух здешних народов. У хоязев была даже своя руна (или, скорее, тамга), украшающая ныне кассу:
Здесь всё проще и не так живо, но всё равно куда живее и колоритнее любого скансена на материке:
Здешняя фишка — запущенность, как будто бы нашёл в лесу заброшенный хутор, и подозреваю, поддерживается она специально:
Дополнительный повод для беспокойства таллинцам даёт то, что на острове, похожем на перевёрнутый Крым, есть ватники:
Источник: varandej.livejournal.com
Эстонские хутора Даго (Новопетровка)
Первое эстонское поселение на территории региона – деревня Новопетровка современного Октябрьского района Пермского края. История деревни начинается с 1895 г., когда на земли Аскинской волости Бирского уезда Уфимской губернии впервые прибыли эстонские переселенцы 78 .
В конце ХIХ – начале ХХ в. осваиваемые эстонцами земли относились к Уфимской губернии и находились в крайней северо-восточной части Бирского уезда, значительная площадь которой была занята лесами и оставалась мало освоенной. Территория пограничья, находящаяся на стыке Уфимской и Пермской губерний, начала активно осваиваться только с конца ХVIII – начала ХIХ в., после размежевания земель и определения границ губерний 79 . На этой территории за счет приобретения башкирских вотчинных земель появляются частновладельческие имения, в том числе имения Зеленцова и Жуковского. Начало освоения этих земель крестьянами связано с тем, что земельные наделы имений вышеназванных помещиков в этот период сдаются в аренду и распродаются в собственность крестьянам 80 . Первоначально эти территории осваивают русские крестьяне Вятской и Пермской губерний, как показывают документы, «арендовав землю» в имениях И. Г. Жуковского и П. А. Зеленцова и «скупившие землю… после долгосрочной аренды» 81 . В конце ХIХ в. кроме русского населения в освоении этих территорий принимают участие также другие народы, например марийцы, основавшие деревни 82 . В начале ХХ в. на этих землях возникают и немецкие хуторские поселения 83 .
Как утверждают эстонские предания, информация о возможности переселения и получения земли была получена из газетных объявлений: «Здесь был помещик Жуковский, он дал объявление. Этот помещик дал объявление в газету, что он продает землю тут. Он сам купил когда-то эту землю. А тут когда-то башкиры были начальством, командовали. Потом земли остались пустыми, продавали эту землю.
Приехал какой-нибудь русский человек и покупал. У нас тут Жуковский был, за Тюйным озером другой помещик – Зеленцовский. Потом Жуковский дал объявление в газету, дескать, продает землю, какой ценой. Эстонцы, кто маленько зажиточные были, те собрались, приехали сюда посмотреть сперва, понравилась местность. Правда, местность у нас неплохая тут, хорошая.
Всё было лес. Так же они тут устроились жить…» (Октябрьский район, д. Новопетровка) 84 . Об этом факте, сохранившемся в исторических преданиях, свидетельствуют и письменные источники, отмечая, что «…эстонцы прибыли по газетным объявлениям к Жуковскому» 85 . В этом факте информаторы часто усматривают случайность появления эстонских хуторов в Прикамье. Однако в контексте появления подобных эстонских поселений в этот период на огромных пространствах Восточной России появление эстонских хуторов Даго выглядит вполне закономерным.
Как отмечают документы, первые эстонские переселенцы, приехавшие 12 домохозяйствами, были выходцами «…из Эстляндской губернии – 11 домохозяев и из Лифляндской губернии – 1» 86 . Эстляндская губерния была представлена выходцами с острова Даго (Хийумаа) – Гапсальский уезд губернии, большей частью – Киргасарская волость, а Лифляндская губерния – выходцами соседнего с Даго острова Эзель (Сааремаа) – Эзельский уезд, преимущественно Перзамаской волости. Сохранились названия и некоторых населенных пунктов, откуда выехали эстонцы в Прикамье: д. Эньго 87 , д. Пихла 88 , д. Гомба 89 , д. Витта 90 . Известны и имена первых поселенцев, глав семей, обосновавшихся на северо-востоке Бирского уезда.
Список товарищества Даго
Тюинской волости Бирского уезда
Крестьянского поземельного банка
Итого: 222 десятины 1400 сажень 91 .
Главной причиной переселения эстонцев в Прикамье, как и всего миграционного движения эстонцев на восточные земли России 92 , явилось малоземелье и безземелье на старой родине, а также каменистая и малоплодородная почва островов Хийумаа и Сааремаа. Наглядно причины переезда также раскрывают записанные в Новопетровке исторические предания: «А там сильно каменна земля была.
И земли мало было. У отца в семье 12 человек было, что ли. Не хватало земли. Пришлось выехать… Они сюда приехали, сразу дали им землю» (Октябрьский район, д. Новопетровка) 93 ; «Наши жили на острове Хийумаа. Но там гольно камень.
Там питаться-то нечем было, кроме рыбы. Коров даже кормили рыбой. Вот за то оттуда и уезжали. Так они там за то уехали, что не было пахотной земли, кормиться нечем было.
Вся Эстония бедная была насчет земли» (Октябрьский район, д. Новопетровка) 94 . Известно в Новопетровке и другое предание, согласно которому в числе причин, вызвавших переселение, наряду со скудностью и малым количеством земли, называют и близость моря: «Старики рассказывали, что женщины все были недовольны, что море близко, даже к самым крыльцам вода подходила, даже скотина тонула. Вот женщины и боялись, что дети утонут, поэтому и подговаривали мужиков. Так говорили» (Октябрьский район, д. Новопетровка) 95 .
По приезду в Прикамье эстонцы обосновались в имении Жуковского, по объявлению о продаже и аренде земельных участков которого переселенцы и прибыли в Бирский уезд Уфимской губернии. Однако «…жить там не понравилось…» 96 , и уже в 1897 г. эстонцы обосновались в соседнем имении Зеленцова, арендовав участок земли сроком на 6 лет. О новом поселении сообщается: «…земля в одном участке, разделена пропорционально сумме взноса арендного условия…» 97 . Согласно документам Уфимского отделения Крестьянского поземельного банка, в 1899 г. эстонские переселенцы получают в банке ссуду и выкупают арендованную прежде землю в собственность 98 . Для приобретения земли и получения ссуды эстонцы создают «банковское товарищество», с целью приобретения и закрепления земли в личном пользовании через кооперацию нескольких землевладельцев 99 . Товарищество было известно под названием Даго. Таким же путем создания товариществ приобреталась земля и русскими и немецкими крестьянами соседних поселений, возникших и возникающих в округе 100 .
Эстонское поселение Бирского уезда было известно под разными названиями. В материалах 1898 г. оно отмечено как поселок Эстонский, получивший название по этническому составу его жителей 101 . В документах конца ХIХ – начала ХХ в. наиболее распространено название Даго 102 , связываемое с тем, что «более число колонистов прибыло из острова Даго, откуда и взято название колонии» 103 . В народной памяти жителей современной Новопетровки также сохраняются предания о перенесении названия родного острова на новое поселение: «Я слышала, тут так говорили, есть остров, Хийумаа по-эстонски, в документах Даго называли этот остров.
По этому острову и назвали эту деревню – Даго – здесь…» (Октябрьский район, д. Новопетровка) 104 . В эстонской литературе колония Даго Уфимской губернии известна и как Хийумаа (эстонский вариант названия острова) 105 . В некоторых случаях поселение известно под двойным названием Даго (Новопетровка) 106 . Однако уже в послереволюционный период за эстонскими хуторскими поселениями прочно закрепляется название Новопетровка. Происхождение названия Новопетровка сегодня также объясняется несколькими преданиями, по одному из которых поселение назвали так по одному из первых обосновавшихся здесь эстонцев.
В документах среди первых жителей деревни, действительно, значится Петр Якобов Кестер 107 . Об этом рассказывается и в одном из преданий: «Пошли регистрировать хутор. «Как назовете?» – спрашивают. А кто его знает, как называть? «Как твоя фамилия?» – «Кестер». Ну, деревню Кестер не назовешь. Говорит: «А как тебя звать?» – «Петро». – «Ну, давай Петровка пусть будет». А потом стали вот съезжаться» (Октябрьский район, д. Новопетровка) 108 . В другом варианте название поселению было дано по имени первого родившегося в новом поселении младенца: «А, может, и так: там в конце один был Петро, из первых младенцев, кто уже здесь родился, может, по его имени назвали…» (Октябрьский район, д. Новопетровка) 109 .
Скорее всего, обосновавшись на землях помещика Жуковского, эстонцы назвали свое поселение Петровкой. Эстонское поселение не единственное в округе, образованное от имени, соседние немецкие поселения также большей частью названы аналогично – Романовка, Нижняя Григорьевка, Сергеевка, Николаевка, как и соседние русские деревни Евгеньевка, Андреевка, Дмитриевка, Владимировка, Ивановка 110 . Название же Новопетровка связано с возникновением эстонского хуторского поселения на новом месте – в соседнем имении помещика Зеленцова, куда эстонцы, как мы отмечали, переселились спустя два года из имения Жуковского.
В описаниях переселенческих хозяйств конца ХIХ в. отмечалось, что «в местность эту издавна охотно направляются переселенцы… последнее время из Прибалтийского края, которые здесь отлично устраиваются и живут в полном достатке, не зная, благодаря свежести и хорошему качеству почвы, неурожаев» 111 ; эстонцы «на землях Зеленцовых устроились хорошо, так что полагают, что еще приедут из Прибалтийских губерний» 112 . Вслед за первыми переселенцами последовали новые миграции эстонских крестьян в частновладельческие имения северо-востока Бирского уезда.
В начале ХХ в. наблюдается второй приток переселенцев-эстонцев в северно-восточные районы Бирского уезда. В непосредственной близости от эстонских хуторов Даго (Новопетровка) возникают несколько новых поселений, известные как Зеленцовский, Линдовка, Эстонский, Эстляндия. О хуторских поселениях Линдовка отмечали: «Деревня Линдовка называлась. Там девять домов стояли, каждый на своем хуторе. Все они были эстонцы…» (Октябрьский район, д. Новопетровка) 113 . Новые хутора были основаны в непосредственной близости от хуторов Даго (Новопетровка), однако в документах получали другие названия, часто даже не известные местному населению, так как с первопоселенцами хуторов Даго, выкупившими землю с помощью Крестьянского банка и платившими ежегодные платежи, новопоселенцы составляли свои арендные условия либо создавали банковские товарищества для приобретения земли.
Так, 1904 годом датируется арендное обязательство крестьян Эстляндской губернии Гапсальского уезда Киргасарской волости Дениса Кириллова Лайта, Якова Константинова Леппера, Андрея Петрова Тахка, Юрия Петрова Реммеля, Густава Густава Воленса об аренде участка земли в 50 десятин 114 .
В документах сохранились сведения о времени и обстоятельствах приезда новых семей эстонцев на прикамские земли. Семья Воленс с острова Даго Эстляндской губернии приехала в Россию и окончательно поселилась на место в 1902 г. 115 Семья Леппер приехала в Прикамье в 1903 г. «Причиной приезда послужило приглашение Кестерова Петра и других ранее приехавших в быв. Уфимскую губернию Бирский уезд Аскинскую волость…» 116 . Семья М. Лякка обосновалась в Линдовке в 1906 г. 117 Были среди переселенцев и выходцы из эстонских колоний других областей России: из Алтайской губернии, Покровского уезда, с. Комиссаровка; из Самарской губернии, Самарского уезда, д. Балтика 118 . Большая часть второй волны переселенцев была выходцами с тех же мест, что и жители первых эстонских хуторов – из Гапсальского уезда Эстляндской губернии, с острова Хийумаа (Даго).
Эстонцы, отважившись на переселение, имели мало представлений о далекой пермской земле. До настоящего времени в некоторых семьях Новопетровки хранятся старинные эстонские гарпуны, привезенные с островов Хийумаа и Сааремаа, на которых морской промысел являлся одним из основных занятий мужского населения. Эстонцы полагали, что и здесь, на реке Тюй, они смогут также заниматься рыболовством и охотой на тюленей, как и на старой родине. Однако основными занятиями хуторян стали земледелие, животноводство и домашние промыслы…
В памяти старшего поколения жителей Новопетровки и сегодня живы рассказы их отцов и дедов о долгом и трудном пути на Урал и обустройстве на новых землях. «Она рассказывала, как они приехали. На пароходе ехали. Их было восемь человек. Мать – ей было восемь лет, когда она приехала сюда. Восемь человек пришли.
Такой густой лес. (Я недавно кому-то рассказывала.) В Баймурзино [пришли], в ту сторону, к лесу. Там они чистили. Их восемь человек, девки все были, один парень. Вычистили. Один год маленько картошку посадили.
Потом корову завели. Потом – овцы. Потом тихонько, тихонько… Некоторые люди уже жили тут. Чистили большую плошадь там, за Набережной. [– Из Эстонии они откуда приехали?] Сааремаа остров. Там одна каменна земля была. А тут кто приехал, хвалили, что тут земля хорошая. У них семья большая, кормить-то нечем было, и надумали сюда приехать.
Так-то ничё, они начали жить хорошо у своих-то. Они же богато жили, и хлеба было, и всё. И молоко, и коровы были у них. Держали потом по три коровы, четыре коровы даже. Поросят сколько держали. Мой отец-то сильно богатый был.
Через Уфу они приехали. Кто-то лошадей дал…» 119 .
«Когда они приехали, в каком году, точно я не скажу. А приехали они, наши вот дедушка с бабушкой, из Эстонии в Башкирию. Здесь земли продавали. Они купили землю и приехали сюда жить. А землю-то какую они купили?
Один лес. Намеряли им лес, и вот этот лес они раскорчёвывали, возили на реку сюда, на Атер, и отправляли, зарабатывали себе деньги. Наши там возле моря жили, и не было земли, на острове жили. Пришлось им переселяться, сюда ехать. Из Хийумаа. Много ведь этих острововто.
Здесь поселились они хуторами все. Сначала одна семья приехала. Деревня Даго называлась, а хутора – у каждого по своему имени. Например, Кестеровский хутор, Баумовский. Так и они называлися, сами дворы, по фамилии…» 120 .
«Наши предки сами приехали сюда. Мои-то, наша группа-то, последней, наверно, приехали. В 1905 году мои родители приехали сюда. Последними, да. Первыми Ляндовские приехали да Кестерские, там, с конца деревни-то которые первые-то поселились. Но они лет на десять, наверно, раньше приехали, самые первые-то.
Точно-то я не могу сказать. Но последними наша группа приехала. Десять мужиков. По хуторам. В Эстонии так жили, и здесь в России так стали жить.
Тайга была здесь. Наши в Эстонии жили на острове Хийумаа, Сааремаа – тоже остров. Расстояние у них там маленькое, не знаю, километр или два ли, примерно. Так они там за то уехали, что не было пахотной земли, кормиться нечем было. Мы ведь тоже приехали в Уфу. Тут железной дороги еще не было, это уже при нас ее здесь построили.
А до Уфы поездом ехали. А тут, с Уфы, на лошадях. У нас только один с самой Эстонии приехал на лошади. Рассказывали пацаны, как пешком шли. Семья-то большая была. На лошаде приехал, долго эта телега валялась.
Потому что я помню эту телегу, на которой приехали они. Износилась она крепко по дороге, так они ее забросили…» 121 .
Итоги освоения эстонцами земель Южного Прикамья показывают материалы 1917 г., в которых отмечено в хуторах Даго (Новопетровка) 36 эстонских хозяйств с населением в 214 человек, кроме того, во вновь образованной Тюинской волости Бирского уезда Уфимской губернии, куда относились эстонские хутора Даго (Новопетровка), отмечено еще эстонское поселение Эстляндия, состоявшее из двух эстонских хозяйств с восемью жителями эстонцами и одним русским хозяйством. Одно эстонское хозяйство (11 человек) располагалось в Самарских хуторах, две эстонские семьи проживали в Никольском заводе. Общая численность эстонцев в волости, таким образом, составила 41 хозяйство с населением 241 человек 122 .
Источник: culture.wikireading.ru
Хутор
По мере расширения превращается в деревню, село и т.д., но в названии населённого пункта может оставаться слово «хутор».
В Эстонии хуторские поселения назывались мы́зами (от эст. mõis ); известен этот термин и в Ленинградской области (бывшая территория Ингерманландии).
В Польше и ряде стран центральной и восточной Европы использовался термин фольварк.
У донских и кубанских казаков в Российской империи хутор — поселение на территории станицы, не имеющее отдельного административного управления. У некоторых станиц (например станица Елизаветинская) хутора по населению были больше исторически возникшего первым центрального поселения. Разросшиеся хутора нередко выделялись в отдельные станицы, то есть имели отдельный общинный юрт и приписанное казачье население. В восточных казачьих войсках аналогом хутору был станичный посёлок.
Основным занятием жителей хуторов было, как правило, занятие сельским хозяйством.
См. также
Примечания
Ссылки
- Населённый пункт
Wikimedia Foundation . 2010 .
Полезное
Смотреть что такое «Хутор» в других словарях:
Хутор — однодворное сельское поселение. Обычно хутора возникали в ходе освоения новых земель. Хутор обособленная усадьба с хозяйственными постройками и земельным участком, находящимся в индивидуальном пользовании. По английски: Khutor См. также: Сельские … Финансовый словарь
хутор — См. место. Словарь русских синонимов и сходных по смыслу выражений. под. ред. Н. Абрамова, М.: Русские словари, 1999. хутор деревня, место; ферма, усадьба; селение, поселение, мыза, жилище, хуторок Словарь русских синонимо … Словарь синонимов
ХУТОР — 1) сельское поселение (однодворное, позднее многодворное) при освоении новых земель; 2) на Кубани и Дону, а также на Украине поселения вне сел и станиц, независимо от числа дворов; 3) в России обособленная крестьянская усадьба на земельном… … Юридический словарь
ХУТОР — 1) сельское поселение (однодворное, позднее многодворное) при освоении новых земель2)] На Кубани и Дону, а также на Украине поселения вне сел и станиц, независимо от числа дворов3) В России обособленная крестьянская усадьба на земельном участке … Большой Энциклопедический словарь
ХУТОР — ХУТОР, хутора. муж. (от венгерск. hatar). Обособленный земельный участок с усадьбой владельца. «Кругом Полтавы хутора окружены его садами.» Пушкин. «Царское правительство выдавало кулакам значительные ссуды для покупки земли и устройства… … Толковый словарь Ушакова
хутор — ХУТОР, а, мн. а, ов, муж. 1. Обособленный земельный участок с усадьбой владельца. Выселиться на х. 2. В южных областях: крестьянский посёлок, селение. | уменьш. хуторок, рка, муж. (к 1 знач.). | прил. хуторской, ая, ое. Толковый словарь Ожегова.… … Толковый словарь Ожегова
ХУТОР — муж., южн. мыза петерб. заимка сиб. ферма франц. фольварок польск. пустошная усадьба, отводная усадебка, отдельный дом, изба, с ухожами, со скотом и сельским хозяйством. У него хуторок с землицей и скотным двором. Хуторное хозяйство. Хуторские… … Толковый словарь Даля
Хутор — так, в противоположность деревне, называется отдельнаяусадьба, которая расположена на обособленном участке земли, состоящем впользовании данного хозяина. Хуторная система расселения сравнительно сдеревенской представляет значительные технические… … Энциклопедия Брокгауза и Ефрона
ХУТОР — англ.khutor; нем. Chutor. Однодворное сельское поселение. С древнейших времен известен у многих народов. Обычно они возникали в ходе освоения новых земель. С развитием капитализма X. стали называть обособленную усадьбу с хозяйственными… … Энциклопедия социологии
хутор — хутор, мн. хутора, род. хуторов и устаревающее хуторы, хуторов … Словарь трудностей произношения и ударения в современном русском языке
ХУТОР — однодворное сельское поселение. см. также РАНЧО … Этнографический словарь
Источник: dic.academic.ru
Автотур выходного дня: эстонские мызы и хутора
Города и музеи приятно осматривать в межсезонье, когда в музеях можно спрятаться от дождя и слякоти. Но летом, понятное дело, лучше по полной программе провести время на природе. Многие продвинутые представители старшего поколения петербуржцев еще в советское время любили отдыхать на эстонских хуторах – «частным порядком». С тех пор сферу гостеприимства хуторяне поставили на широкую ногу – те, кто принимает гостей, уже не занимается сельским хозяйством (за исключением разве что выращивания свежих овощей и зелени «прямо к столу»). Но не будем тянуть время – поехали в восточную Эстонию, регион Ида-Вырумаа.
Что посмотреть?
Перекусить с дороги мы советуем по дороге на «Бизоньей ферме» (Piisonite saloon) под Раквере. Тут есть и эстонская национальная, и «всемирная» американская кухня. Если поедете с детьми, им будет интересно отдохнуть с дороги, посмотреть на, собственно, бизонов и устроить бой подушками. Такие тематические заведения есть и под Петербургом – необязательно ехать за триста километров только ради этого обеда. Но раз уж вы оказались здесь – то можно и завернуть.
Лесной хутор Kuusik полностью оправдывает свое название – в переводе на русский означает что-то вроде «ельник», и, что неудивительно – это фамилия его хозяев. Семья принимала постояльцев на лето еще в те самые «старые времена» и прекрасно себе представляет, чего ждали от подобного отдыха ленинградцы – нынешние петербуржцы и москвичи. А вообще тут можно встретить и итальянцев, и немцев – в Евросоюзе тоже любят путешествовать.
Поскольку хутор стоит в лесу, о прогулках в нем и сборе грибов и ягод можно, наверное, и не говорить лишний раз. А еще тут есть речка, и поблизости – около двух десятков объектов туристической инфраструктуры: от музеев и парков при бывших поместьях до ресторанчиков и организаторов верховых прогулок. Ну и, разумеется, настоящая эстонская баня, домашний хлеб и прочая здоровая натуральная пища будут той самой «продуктовой экзотикой», которая станет естественной добавкой к живой природе. А душ, ванна и ватерклозет не дадут возможности уж очень сильно оторваться от цивилизации. При желании сюда можно забраться на все выходные (а то и на все лето) и уже никуда дальше не ездить.
Начать осмотр стоит именно с хутора, поскольку после посещения пусть и скромных, но все-таки дворянских усадеб, там, возможно, вам будет чего-то не хватать. Так, мызе Сагади – более 500 лет. С 1687 года она была в собственности остзейских немцев фон Фок (ее первый владелец Гидеон фон Фок был генерал-адъютантом на шведской службе).
Деревянные здания того времени не сохранились, но и сегодняшние каменные возведены в 1750-е годы. Фоки жили здесь вплоть до 1939 года, хотя господский дом национализировали еще в 1919, когда Эстония объявила независимость. В нем разместилась школа, которая переехала в новое здание только в 1974 году.
Имение при этом передали Ракверескому леспромхозу (тоже традиция – фон Фоки занимались до прихода советской власти именно лесным бизнесом). Лесники и начали реставрационные работы, а в 1987 году открылась первая экспозиция. И тут же, в одном из подсобных строений расположился, соответственно, Лесной музей.
Источник: www.kolesa.ru