Дезинтеграция и нехватка учителей. Что не так с реформой русского языка в Латвии
План «поднять свое, ущемляя чужое», нацеленный на поддержку латышского языка за счет угнетения русского, изначально был обречен на провал. Почему – объясняют эксперты.
В начале февраля президент Латвии Эгилс Левитс на встрече с министром образования и науки Анитой Муйжниеце выразил мнение, что необходимо отказаться от изучения русского языка как второго иностранного в школах.
С его точки зрения, первым иностранным языком, изучаемым в школах Латвии, должен быть английский, а вторым – один из языков основных стран Европейского союза.
«Мы находимся в Евросоюзе. Поэтому логично и естественно: какой-либо язык Евросоюза преподавать как иностранный и, конечно же, язык международного общения – английский. Я считаю, что вторым преподаваемым у нас иностранным языком должен быть какой-либо язык Европейского союза – французский, немецкий, итальянский, испанский», – заявил Левитс.
Латвия: Русской школе в Латвии — 229
Глава Минобразования сообщила, что планируется изменить действующие программы подготовки педагогов, чтобы в ближайшие годы учителя были готовы преподавать языки стран ЕС. Русский же может остаться лишь в качестве третьего, факультативного, иностранного языка в учебных заведениях.
О том, чем такая реформа чревата для образования Латвии, Baltnews поговорил с экспертами.
Сначала – родной, потом – иностранный
Латвийский журналист Владимир Дорофеев считает, что нехватка преподавателей в школах – одна из основных проблем в образовательном процессе. Однако реформа отказа от русского языка также имеет свои плоды.
BaltNews.lv Владимир Дорофеев.
– Г-н Дорофеев, как вы оцениваете последнее высказывание Левитса о том, что в ближайшее время следует отказаться от изучения в школах Латвии русского языка как второго иностранного?
– Все очень грустно, все к этому идет. За последние 30 лет весьма ухудшилось преподавание как русского, так и латышского языков. Когда закрывали эти русские потоки, то шла речь об одном: нужно знать латышский язык. Это была как мантра, и все ее твердили. Русские говорили, что они готовы знать и учить латышский язык.
Что происходит сейчас? Совершенно драматично снижаются знания как по латышскому языку, так и, например, по математике. Что касается других предметов, то преподавание химии и биологии в Латвии всегда было достаточно высоким, а по математике и физике – постепенно ухудшается.
В школах нехватка учителей не только по латышскому языку, но по ряду других предметов. Может быть, случится чудо и латышские избиратели осознают, что эти 30 лет прошли путь в никуда и надо восстанавливать школы с русским языком обучения. Однако, элементарно, педагогов тяжело набрать.
В целом, школы живут за счет людей, которые получили образование еще при Советском Союзе, еще плюс-минус десять лет. Все остальные – предметники, подготовленные на латышском языке. В этой ситуации – большие проблемы, связанные с качеством преподавания. Поэтому параллельно с языковой реформой шла и «компетентностная» реформа.
Латвийские политики говорят избирателям, что надо укрепить позицию латышского языка. На самом деле, она ухудшается драматично. Советская школа подготовки изучения латышского языка работала лучше. Хотя проблемы с учителями были и в русских школах, не только в латвийских. Но все же что-то было.
ГОВОРИТЬ И УЧИТЬСЯ НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ. В ЛАТВИИ ЗАПРЕЩАЕТ НОВЫЙ ЗАКОН
Сейчас все должно было бы улучшаться, потому что латышскому языку отдано больше сил. На самом же деле получается, что все идет в другую сторону. Практически – говорят одно, а фактически – все идет в другую сторону.
– Что бы вы предложили, чтобы исправить эту проблему?
– Прежде всего, нужны строгие методики. Есть удачные, есть менее удачные. Важно то, как учитель подготавливается к уроку. Есть преподаватели, которые прямо на уроке к нему и готовятся. Тогда результат очень плачевный.
Нужны жесткие методики, чтобы не было такого безответственного поведения. Ученые-филологи говорят о том, что человек, который не выучил родной язык, второй язык воспринимает хуже.
Для того, чтобы понимать язык не на уровне базара, «купи-продай», а на лучшем, конечно нужно освоить свой, родной язык. Только потом приступать к изучению второго. Иначе в голове у ребенка не складываются логические связи.
Прежде всего, я за изучение родного языка и более строгое отношение к методикам преподавания, чем есть сейчас. На данный момент, к сожалению, происходит ситуация, что учебники на четвертый раз переиздаются с теми же ошибками. Это показывает отношение методистов.
– Как общественность – латвийская и русская – реагирует на подобные вещи?
– Она реагирует следующим образом: если ее что-то напрямую не касается, то она это и не «замечает». В Латвии проживают 40% русских. Они придерживаются принципа, что нужно учиться на родном языке. Однако фактически большая часть пенсионеров или тех, у кого нет детей, совершенно не в курсе, что происходит. Они могут не знать, что русских школ сейчас не существует.
Например, журналисты, у которых есть дети, в эту проблему включены. Позиции государственных или коммерческих медиа сильно отличаются. Те, у кого нет детей, имеют другое мнение, чем тем, у кого они есть. Каждый «иллюстрирует» свой собственный опыт.
Много таких популярных идей, что в школе преподавание должно вестись на трех языках: русском, латышском и английском. Вопрос в том, как обеспечить педагогов для этого и где брать методики. В данных проблемах не разбираются.
В политике у нас происходит конкурс креативных идей, которые на практике никак не реализуются. Когда вместо старой работающей идеи предлагают новую, но недоработанную, то происходит так называемая маниловщина, когда ничего не происходит.
– Почему постсоветские страны должны беречь русский язык, на ваш взгляд?
– Русский язык – это язык межнационального общения. Россия – один из крупнейших торговых партнеров многих государств. Для тех, кто знает русский язык, открываются большие образовательные возможности, причем бесплатные. Такие возможности в Европе – Германии, Франции, Англии – гибкие, но они сопряжены с тем, что жилье придется оплачивать. Иногда в России качество образования лучше, чем в этих бесплатных европейских «вещах».
Также важна коммерческая сторона. Для Латвии торговая связь с Россией в 50 раз больше, чем с Америкой. Какой язык получается более перспективным в плане работы? Наверное, там, где ты можешь устроиться на предприятие, договариваться с партнерами, русский язык нужно знать.
Конечно, английский тоже важен в нашем современном мире.
Вычеркивать русский из школьной программы – противоестественно
Председатель Даугавпилсского отделения Русской общины Латвии Алексей Васильев отметил, что политики сами искусственно создают ситуацию, когда пытаются «вытравить» русский язык. В итоге латвийские дети из-за незнания русского языка оказываются менее востребованными на рынке труда.
– Г-н Васильев, что конкретно делают преподаватели русского языка, чтобы не допустить полного исключения предмета из школ?
– Для популяризации как родного русского языка, так и латышского, в стране проводится целая масса интересных мероприятий. Есть международные конкурсы, например, «Русский медвежонок», в котором участвуют дети.
Проходят различные активности, предложенные как учителями русского языка, так и общественными организациями. Например, проводятся конкурсы в честь круглых дат великих русских людей – писателей, поэтов.
– В период, когда вы были школьным учителем, как сами дети – латвийские и русские – относились к подобным реформам?
– У детей еще недостаточно знаний и компетентности для обсуждения таких вещей. С другой стороны, в Латвии пытаются запретить разговаривать на русском языке, вытряхнуть его из головы и вообще «удалить» из страны.
Дети не слепые, они все это понимают. Хотя в каждом городе по-разному, конечно. Почти 100% людей общаются на русском языке, это факт. Попытка вычеркнуть его из школьной программы – это противоестественно. Я уже не говорю о таких понятиях, как расизм, нацизм, ксенофобия и прочее.
Но это просто противоестественно. Это искусственно созданная проблема.
На самом деле сейчас русские дети, которые все больше и больше, скажем так, сталкиваются с латышским языком и используют его, остаются очень конкурентоспособными на рынке Латвии. Используются русский и латышский языки, плюс – изучается английский. Так они становятся обладателями трех языков.
Если взять латышских детей, то ими искусственно занялись, не давая изучать русский язык, на котором говорит половина общества.
Они приходят к работодателю, а он им говорит: «Извини, мне нужен человек, который владеет двумя языками». Такие люди становятся менее конкурентоспособными. Политические партии по этому поводу поднимают диспуты: «Какое горе! Латышские дети не могут в стране конкурировать с русскими, потому что не знают русского языка. Надо срочно запретить работодателям использовать этот фактор при приеме на работу».
Понимаете, что происходит? Искусственное создание проблемы.
– Вы подняли тему, касающуюся трудоустройства. Скажите, а русскоязычным жителям Латвии легко или тяжело находить работу?
– По-разному. Более активные и образованные, естественно, находят работу легче. Больше всех безработных наблюдается среди людей с низким уровнем образования.
Если бы русские и латыши «шли» рядом, выходили из школ двуязычными, а еще лучше – трехъязычными, то было бы замечательно. Они бы не только на территории Латвии могли бы найти работу, но и уезжая за ее пределы. А что происходит? Искусственное ограничение. Глупость.
– Что лично для вас значит русский язык?
– Не очень люблю громкие слова. Но я хочу сказать, что когда я понимаю свою принадлежность к русскому миру, осознаю, что русская культура, язык и русские великие деятели внесли огромный вклад в развитие нашей цивилизации, то понимаю свое величие вместе с русским языком.
Когда я слышу прекрасные строки поэтов и писателей, то никогда не остаюсь равнодушным. Внутри меня обязательно что-то шевельнется, даже если я очень устал или мне плохо. Когда эта принадлежность к культуре ощущается внутри, то она и сил придает. У [поэта Владимира] Маяковского есть такие строки: «И стоило жить, и работать стоило».
Уже давно поднимаются проблемы русского языка, его сохранения. Как раз вот это «и стоило жить, и работать стоило» живет внутри, помогает в тяжелые моменты.
Также не могу не вспомнить строки [из стихотворения «Русский язык» Ивана] Тургенева: «Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, – ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык!».
Путь к разобщению
Сопредседатель Латвийского комитета по правам человека (ЛКПЧ), депутат РСЛ в Рижской думе Владимир Бузаев назвал причину, из-за которой политики стремятся «вычеркнуть» русский из жизни страны. Она кроется в желании развивать свою латышскую идентичность.
– Г-н Бузаев, недавно президент Латвии выразил мнение, что стоит отменить русский язык в качестве иностранного в школах. При этом он отметил, что незнание русского языка не должно снижать возможности трудоустройства в Латвии. Сталкиваются ли люди с проблемой трудоустройства в стране, не владея русским языком?
– В действительности все наоборот. Латышские ученики после окончания учебы испытывают большие трудности при трудоустройстве во всех крупных городах, где проживает много, а иногда и большинство жителей, говорящих на русском языке. Поэтому попытка убрать русский язык из латвийской программы обучения повредит выпускникам.
Высвечивается проблема – абсолютно дезинтеграционный ход. Все западные процессы интеграции предусматривают не только владение меньшинствами языка большинства государств, но и поощрение изучения языков меньшинств.
– Легко ли русскоязычным жителям Латвии найти в республике работу?
– По статистике, уровень безработицы среди нелатышей в целом значительно выше, чем среди латышей. Но именно в молодом сегменте в целом все обстоит наоборот.
– Как с запрет русского языка как иностранного в школах согласуется с Конституцией страны, где декларируется уважительное отношение к нацменьшинствам и их языкам?
– Никак не согласуется. При рассмотрении дел в Конституционном суде ссылаются на Конституцию Латвии, преамбула которой такова: «Латвия – для латышей». Этот лозунг подсказывает, что республика должна обеспечить развитие латышской нации, это ее главная задача.
Все направлено на увеличение числа уроков, которые преподают на латышском языке. Интеграция с выпускниками школ нацменьшинств воспринимается как препятствие.
– Против языковой реформы в русских школах Латвии направили более 300 исков в Европейский суд по правам человека. Каким образом ЕСПЧ реагирует на подобные вещи?
В Европе действует рамочная Конвенция защиты национальных меньшинств, которую Латвия не хотела подписывать.
Единственная структура, которая помешала латвийской реформе, и то с большими оговорками – Венецианская комиссия Совета Европы. Она вынесла заключение в июне 2020 года.
ИсточникУничтожение «наследия оккупации» в Латвии сделало латышей заложниками русского языка
В Латвии поднялась новая волна борьбы за право латышей говорить в своей стране исключительно на родном государственном языке. Лично президент Латвии Эгилс Левитс выразил возмущение тем, что молодых латышей в Латвии не принимают на работу без знания русского языка. Однако возмущением все в очередной раз и ограничится. Латвия, уничтожив за 30 лет постсоветских лет большую промышленность, сама создала экономику «принеси — подай», в которой желание клиента — закон, а клиенты чаще всего разговаривают по-русски.
«Не может быть так, что от человека, который ищет работу, требуют знания русского языка там, где это не нужно. Это дискриминация латышей на собственной земле, это недопустимо», — сказал на днях президент Латвии Эгилс Левитс.
Новости партнеров
Глава государства не раз и не два предлагал избавиться от фактора русского языка на латвийском рынке труда. И не он один. Латышские национал-радикалы неоднократно инициировали закон, запрещающий отказывать в трудоустройстве гражданам Латвии на том основании, что они не знают негосударственных языков.
Деятельность президента Левитса и латышских националистов, безусловно, импонирует национал-консервативному электорату, однако по сути своей она не имеет смысла. Если работодатель не хочет отдавать вакансию работнику, который не понимает по-русски, то он найдет десятки причин, чтобы не взять его на работу.
Выхода для «патриотов» в этой ситуации нет. Латвия сама сделала своих граждан титульной национальности заложниками знания русского языка, когда уничтожила большую промышленность как «наследие советской оккупации» и переориентировала свою экономику на сферу услуг.
А что такое сфера услуг? Это «клиент всегда прав», «кто платит, тот заказывает музыку» и «любой каприз за ваши деньги». Если получатель услуги — русскоязычный, то с ним надо общаться по-русски. Если идти на принцип и разговаривать на латышском или английском, клиента перехватят конкуренты, который на принцип не идут.
Если в законодательном порядке принудить латвийский бизнес идти на принцип, клиенты уйдут в другие страны, где в их обслуживание не вмешивается политика. Ничего не поделаешь — рыночная экономика: законы спроса и предложения в мире и Латвии действуют одинаково.
Так что все сошлось один к одному. В Латвии для 38% населения русский язык — родной, а большинство латышей среднего и старшего возраста его помнят, потому что учили в школе. Латвия 30 лет делает ставку на сервисную экономику: банковский сектор, операции с недвижимостью, ритейл, туризм и прочая сфера услуг — это 60% латвийского ВВП. Где самый большой рынок для этих услуг? На постсоветском пространстве.
Это в первую очередь Россия, но также и Украина, Беларусь, Казахстан — словом, страны, где повсеместно используется русский язык. И в Латвии его массово знают. У вас товар — у нас купец: так и формируется сервисная экономика.
Новости партнеров
Главными пострадавшими от такой экономической модели неожиданно для ее создателей стали молодые латыши, которые оказываются в собственной «латышской Латвии» невостребованными. Русскому языку их в школах больше не учат — это было бы «наследие оккупации». Производительную экономику, где язык не так важен, в Латвии за годы «второй независимости» развалили, а для обслуживания клиентов в банках-гостиницах-ресторанах требуется знание русского языка.
Отчасти положение спасает госсектор: на государственную службу в Латвии, наоборот, не попасть носителям русского языка. Но бюрократический аппарат — он ведь не резиновый: если раздувать его бесконечно, то рано или поздно под его тяжестью рухнет вся экономика. Поэтому госслужба — это выход не для всех молодых латышей, а лишь для «блатных», у кого влиятельные родители, а у родителей — связи.
Что делать оставшимся в пресловутой сервисной экономике? Либо учить русский язык (в Риге, например, многие банки практикуют языковые курсы для новых сотрудников), либо эмигрировать в Западную Европу. Благо английскому языку в школах Латвии учат, рынок труда Евросоюза един, внутренние границы ЕС с поправками на пандемию открыты, а большими европейскими экономиками традиционно востребована низкооплачиваемая рабочая сила с Востока.
Так и получается, что сама Латвия избавляет себя от новых поколений латышей и обрекает титульную нацию на вымирание. Родина лишила латышей одних рабочих мест, закрыв эти самые места; других рабочих мест лишила тоже, закрыв доступ к изучению в Латвии русского языка.
Изменить ситуацию, изменив структуру экономики Латвии, невозможно. Весной премьер-министр Кришьянис Кариньш провозгласил курс на «новую индустриализацию»: над ним за это заявление смеются до сих пор. Ни единого значимого шага к возрождению в Латвии промышленной экономики сделано не было. Да и что тут сделаешь: ломать — не строить.
Результат: в «латышской Латвии» развилка для многих молодых латышей — учить русский язык или эмигрировать. Понятно, что национально ориентированных товарищей это бесит. «Чем больше умрет русскоязычных, тем лучше для латышского языка», — заявила в один день с выступлением президента Латвии о проблеме националистически настроенная помощница депутата латвийского Сейма.
За этой зоологической русофобией скрываются глубокий комплекс неполноценности и осознание собственного бессилия. Латыши как нация вымирают, а их язык исчезает. И породила эту ситуация та самая «латышская Латвия», какой она была построена десятилетиями борьбы с «наследием оккупации».
Источник