А Вы знали? Небольшие сломанные электронные устройства можно без проблем…
Жители Эстонии хорошо научились повторно использовать электронные отходы, но все еще подолгу хранят дома в виде бесполезного хлама сломанные телефоны, компьютеры, провода и кухонную технику. Самый удобный способ избавиться от устройств, ставших отходами, — сдать их в ближайший к дому магазин.
220 евро прямиком в мусорное ведро — четыре совета, как этого избежать
Каждый третий пакет с продуктами, который жители Эстонии приносят домой из магазинов, оказывается в мусорном ведре прежде, чем попадает на стол. Так, в каждом домашнем хозяйстве в среднем ежегодно выбрасывается 63 кг продуктов питания стоимостью примерно в 220 евро.
Созданы лучшие условия для нереста рыбы в бассейне реки Пуртсе
В рамках проекта по ликвидации остаточных загрязнений в водосборном бассейне реки Пуртсе и с целью улучшения условий обитания рыб было построено 45 нерестилищ общей протяженностью 3,6 километра. Несмотря на то, что это в основном реки для форели, благоустроенная среда обитания также подходит для…
Каринэ Геворгян: гей-парады, цена России и будущее мира /// ЭМПАТИЯ МАНУЧИ
Источник: envir.ee
День Кадрипяэв в Эстонии
Кадрипяэв — популярный народный праздник в Эстонии, также известный как Кадрин день. Отмечается он 25 ноября, в день, когда католическая церковь отмечает память святой Екатерины Александрийской. Кадрипяэв считается в Эстонии праздником девочек.
Катеринин день пришел в Эстонию вместе с христианством, заменив языческий праздник завершения осенних работ на день памяти святой Екатерины. Кадрипяев сохраняет свои традиции уже несколько веков. Сейчас праздник отмечается в основном в сельской местности и популярен прежде всего среди школьников.
Это девичий праздник. Ритуал его очень схож с Мартовым днем. Но если на Мартов день все одеваются в черное, то на Кадрипяев женщины и девочки облачаются в белые одежды с кружевами и оборками, наносят яркий румянец, и в белых масках ходят по улицам и домам, распевая песни, в которых желают удачи семье и хорошего приплода скота, особенно овец. Ведь если на хуторе много овец, то будет много теплой шерсти, из которой на зиму можно связать теплую одежду.
Как эстонцы отмечают переход на зимний период
Однако в старину верили, что в этот день нельзя стричь овец, а также прясть и вязать, потому что Катерина считалась покровительницей овец. По традиции в этот день следует варить курицу, чтобы закопать ее кости в хлеву — это должно обеспечить приплод в овечьем стаде. Существует и другое поверье: в этот день нельзя было варить куриный суп, чтобы куры не съели всю капусту.
Катеринины ряженые приносят в дом счастье. Для этого они, как правило, разбрасывают зерно по углам комнаты. Таких ряженых нужно отблагодарить и подарить что-то взамен. Поскольку Катерина отвечала и за знания, колядующие устраивали тесты для хозяев домов. У детей оценивали знание иностранных языков, стихов, умение отгадывать загадки.
Янипяев (Иванов День) , Эстония, город Maardu
У взрослых выясняли, как те подготовились к зиме — что насолили, наварили, навязали и сшили. В качестве подарков ряженые принимали не только еду, но и материалы, необходимые для рукоделия.
Во время праздника было принято ставить на стол кашу, бобы, горох и муку каму. Застолья считались делом важным и проходили по-семейному спокойно. Существовали и народные приметы, связанные с этим днем. Считалось, что если случалась оттепель, то в День Андреса будет холодно. Если дул сильный ветер или был шторм, значит, на Рождество можно ждать хорошую погоду.
Какая погода стоит 25 ноября, такая же будет и в День свечей.
Источник: rus.team
Отзыв: Курортный город Пярну (Эстония, Пярну) — Эстонская Ницца или мое возвращение на «буржуазный» курорт:)
В августе 2020 года, когда от отпуска, «сгоревшего» в коронавирусном карантине, оставалась жалкая горстка дней, и когда после чтения списка разрешенных для посещения стран стало ясно, что дальше Эстонии из Литвы нам двинуться некуда, я решила дополнить наш эстонский маршрут визитом в приятный курортно-портовый город Пярну. И, соответственно, познакомить с ним мужа, ни разу в нем не бывавшего.
Но если мой муж ходил по этому городу «с чистого листа», мои впечатления от первого посещения Пярну прочно обосновались в нашей семейной коллекции юмора с крепко прибитой табличкой «буржуазный курорт»:))) Именно под таким густым идеологическим соусом подавала Пярну экскурсовод (дело было еще в советские времена), водившая и катавшая нашу группу по его улицам. В этом соусе, как в водах Балтийского моря, тонули те нужные мне кусочки историко-культурной мозаики, из которой я, как могла, пыталась собрать в своей голове портрет города – с именами, событиями, постройками, парковыми аллеями и побережьем…
В общем, после такой феерической презентации Пярну, в ходе которой буржуазию круто разделали под орех:), я до сих пор зову его в шутку «буржуазным курортом» (поскольку такая характеристика звучала в ходе экскурсии, наверное, сотню раз). И никакими повторными поездками это не вылечить-не исправить…
Когда мы приехали «коронавирусным» летом в Пярну, в нем наблюдалось не запустение, но затишье, воспринимавшееся нами как благо. Зарубежная публика, с которой мы пересекались в «нашем» отеле Carolina и за его пределами, не отличалась разнообразием географии: традиционные для Эстонии финны, немногочисленные немецкие пары и одно многодетное семейство из Польши.
На выбор жилья повлияли «безрыбье», обусловленное нашим спонтанным приездом (это на данный момент, когда туда ехать нет смысла, да и не пускают, добротных апартаментов с адекватными ценами – хоть завались), место расположения и наличие опции бесплатной отмены бронирования, особенно важной при бушующем вирусе. Средненький во всех смыслах двухместный номер с питанием и бесплатной парковкой стоил 58 EUR в сутки.
Сразу отмечу, что отдыхающие из нас, если иметь в виду пляжи-купания, никакущие. Наш отдых – это диалоги с городами, попытка понять и прочувствовать их души, распутывание нитей времени на их улицах и поиски хранящихся в них архитектурных, художественных и скульптурных сокровищ.
В принципе, при холодюге и ветре, испортивших нам первый из двух отпускных дней, выделенных на Пярну, плескаться в заливе желающих не было. А вечером зубы и вовсе отбивали чечетку. Второй же день – солнечный и более теплый, чем первый – мы посвятили Старому городу. Вот кто от души кайфовал на пляже – так это кайтсерферы!
Улица Ringi, на которой мы поселились, вела в два мира, живущих под небом одного и того же Пернау-Пернова-Пярну. С одной стороны – компактный, но безгранично очаровательный и уютный Старый город, милейший птенец, росший в гнезде не сохранившейся шведской крепости. С другой стороны – привольная зона отдыха возле залива, увешанная цепочками курортных построек от позапрошлого века до наших дней и в том числе того самого периода «буржуазности», беспощадно размазанного по стенке нашим экскурсоводом.
Но убежать без оглядки на улицы Старого города так просто не получается. На крепостном валу лицом к лицу сталкиваюсь с новым для меня памятником. Солидный мужчина лет сорока уселся на парапет, снял и положил рядом с собой пиджак и погрузился в какие-то думы:
Эстонское происхождение медитирующего «героя» не подвергаю никакому сомнению. Нетороплив, сдержан в эмоциях, аккуратен и рационален в мышлении…Каким он был в жизни – судить не берусь, но в памятнике четко прописан «характер нордический»:)
Знакомое имя, начертанное на парапете, автоматически сняло у меня все вопросы. Архитектор-новатор, один из классиков эстонского функционализма Олев Сийнмаа. Человек, около двадцати лет трудившийся над обликом межвоенного Пярну и спроектировавший ряд зданий, фактически ставших символами городского курорта.
Фамилия данного архитектора, буквально «сквозь зубы» процеженная нашим экскурсоводом без должного развернутого рассказа о его творческом кредо, была одной из немногих значимых крупиц информации, отфильтрованных мной из ее обличительного монолога…Вот, значит, каким был человек, «придумавший» белый курортный отель, напоминающий круизный лайнер, и кафе с округлым балконом «на ножке», выходящее одним из фасадов на пярнуский пляж.
Я бы назвала этот памятник «Возвращение»…Скульптор Рене Рейнумяэ не просто «вернул» Сийнмаа на родину со шведской чужбины. Рейнумяэ, можно сказать, возвратил архитектора на порог его дома: белое здание за спиной Сийнмаа – не что иное, как его бывшая вилла. И один из его проектов.
Подхожу к остаткам былой оборонной мощи имперской Швеции XVII столетия – Таллинским воротам, носившим при шведах имя короля Карла Густава. И вывели они меня…на страницы биографии прадедушки «солнца русской поэзии» – Абрама Петровича Ганнибала:
На воротах установили мемориальную доску, посвященную его пребыванию в Пярну. Вообще, эстонская (как пярнусская, так и ревельская) часть его жизни – тема весьма интересная. Представляю, какими глазами смотрели на него местные жители, когда он только приехал в город с первой супругой – Евдокией Диопер! Еще бы! Наверное, первый африканец в этих краях…
В отличие от Александра Сергеевича, явным гуманитарием Арап Петра Великого не был. Он прибыл в будущую курортную столицу Эстонии как специалист по фортификации – для восстановления укреплений и подготовки военно-инженерных кадров. И обучал их математике и черчению. И, между прочим, не убоялся сложностей эстонского языка, за что я ему от души аплодирую!
К шекспировской драме, разыгравшейся в Пярну вокруг его первого брака, отношусь как к закономерному результату: а что он хотел от женщины, по сути, насильно взятой им в жены? И сам не был с ней счастлив, и ей всю жизнь изуродовал.
Проскочив мимо панельного дома, украшенного юморной росписью, и мимо парка с глыбистым памятником писателю Аугусту Якобсону, с большим удовольствием здороваюсь со Старым городом, которому я симпатизирую еще с первой встречи.
Хотя при его семисотлетии в нем сохранился только один «кусочек» средневековья, датируемый XV веком, а половину его построек вместе с орденским городищем сгубила Вторая Мировая война, обаяние Старого города не убито. Деревянные здания конца позапрошлого и начала прошлого века, которые правят в нем бал, согревают, словно глинтвейн в декабрьскую стужу.
Кружевная резьба, резные и расписные двери, наличники, ставенки, вкрапления фахверка, милейшие шторки на окнах и безделушки на подоконниках, ящики, где растут замечательные цветочные композиции, хоть выставляй их на конкурс флористики – сколько же радующих глаз мелочей!
А если не полениться и скрупулезно обследовать дворики – найдете охапку эстетических и гастрономических интересностей. И заодно отыщете такой раритет, как большой старинный фахверковый амбар:
С таким историческим центром, как в Пярну, не нужны никакие мелисса, мята, валерьянка, пустырник и более сильные успокоительные средства. Это настоящий, мощный антидепрессант в архитектурной форме!
Первым делом иду навестить старушку-почтовую станцию, здание которой было перестроено в первой половине XIX столетия из здания мясной лавки. Жива и здравствует. Белые колонны, шатровая черепичная крыша. Вспоминаются романсы с упоминанием ямщиков…
Почтовая станция являлась не только службой доставки писем или посылок. А также и перевозчиком, и пересадочным узлом (или, если хотите, транспортным хабом) с предоставлением питания и ночлега для путешествующих. И, разумеется, с центром обслуживания транспорта тех времен – лошадей. Поэтому почтовую станцию в Пярну укомплектовали всеми необходимыми сервисами для выполнения перечисленных функций: конюшней, кузницей (чтобы решать проблемы с подковами), мастерской, гостевыми комнатами, кухней и баней для мытья проезжавшей публики.
Выражать недовольство нынешней миссией данного здания – в нем поселился трактир «Postipoiss» – считаю неправомерным: станцию по причине технического прогресса «ликвидировали как класс» примерно в такие же давние времена, а далее его ожидала «переходяще-вымпельная» судьба. И к слову, у «Postipoiss» – хорошая репутация.
Как и многие мои ровесники, о физике Рихмане и о научном эксперименте, стоившем ему жизни, я узнала на школьной скамье – при изучении электричества. Да-да, это он: друг Ломоносова, погибший от удара молнии. Но биографию Рихмана в школе нам, ясное дело, не «расшифровывали». Оказалось, что Рихман родом из города Пярну. Памятник Рихману установили уже в постсоветском периоде, на улице Kuninga, где он жил – приурочив такое событие к празднованию его трехсотлетнего юбилея.
Напротив памятника, на той же улице, название которой переводится как «Королевская» – вход в лютеранскую церковь Святой Елизаветы, названную в честь ее венценосного спонсора – «дщери Петровой» и освященную в XVIII веке:
Увидев на церкви «одежду» из строительных сеток, скрывшую все черты стиля барокко, я сначала подумала, что в нее не пускают. Однако когда я подошла к ней поближе, то выяснилось, что всё наведение красоты относится только к внешнему виду, тогда как внутри продолжается обычная церковная жизнь. Поскольку лютеранство не дружит с помпезностью, единственная обращающая на себя внимание деталь интерьера – алтарная картина «Вознесение»:
Обитель властных структур в Пярну выглядит несколько экзотично, так как «сшили» ее из двух корпусов, построенных в разных веках и в разных архитектурных стилях. Причем оба корпуса соединены в виде буквы «L», и, соответственно, числятся на разных улицах. Так, на улице Uus «прописан» образец молодого, еще не оперившегося классицизма – элегантный особняк купца Хардера, датируемый концом XVIII столетия и помнящий императора Александра I. Вот это и есть собственно Ратуша:
Заметив зеленый флаг с заветным символом «i», я забежала во внутренний двор – к лучшим помощникам туристов (т. е. в инфоцентр), и взяла у них карту города.
А на другой улице, носящей имя последнего русского государя, т. е. на улице Nikolai, в начале прошлого века к классицизму «пристроился» модернизм, подозрительно смахивающий на средневековье, т. е. ловко прикидывающийся готикой. Эту пристройку отдали в распоряжение Городской думы:
Исследуя эту улицу, я не могла оторваться от деревянного дома, построенного три века тому назад. Вроде бы скромен, но какое же в нем благородство! Сейчас этот дом занимает Музей горожанина:
Там же, на улице Nikolai, мы нашли неплохое «едальное» заведение «Nikolai Lehtla» с не сильно кусачими (по меркам эстонского курортного города) ценами и не с воробьиными порциями. Опознавательный знак заведения – портрет царя Николая II у двери:
Меню в заведении не обширное (в частности, оно переведено и на русский язык), но и говорить, что из него нечего выбрать, я бы тоже не стала. Прайс-лист в заведении был таким: салаты или холодные закуски 5-7 EUR, супы – 3 EUR, мясные и рыбные блюда (ягненок и свинина были очень даже неплохи) – 10-12 EUR, десерты – 3-5 EUR, кофе – 2-3 EUR, пол-литра пива – 3-4 EUR, минеральная вода – около 1,5 EUR за стакан. В тарифы на другие напитки и пасту я не вникала, так как паста в эстонской редакции не представляла для меня ни малейшего интереса.
Чтобы не рисковать здоровьем, трапезничали не в зале, а на террасе. Поэтому внутреннюю отделку очень поверхностно «пробежала» глазами по дороге в дамскую комнату и обратно. Разумеется, в соответствии с названием заведения, на стене висели портреты членов семьи царя-страстотерпца.
Рыцарская улица…это звучит с достоинством. В действительности, улицы с таким же названием существуют во многих городах Эстонии. Рыцарская улица в Пярну – ожившая ретро-открытка с шеренгами домов-картинок.
Бронзовый господин со шляпой и тростью в одной руке и с номером газеты «Postimees» в другой – поэт, журналист и общественный деятель, организатор первых праздников песни Йохан Вольдемар Яннсен. Это один из светочей эстонского Пробуждения, написавший текст эстонского государственного гимна – замечательные, наполненные любовью к отчизне стихи, угодившие в незаслуженную опалу на определенном отрезке истории.
Если знакомый любому гостю (и само собой – жителям) Пярну памятник дочери Яннсена – легендарной Лидии Койдуле, «рожденный» еще в межвоенные, «допактовые» годы олицетворял лучшие академические традиции, то памятник Яннсену, появившийся в начале нашего века – это такое скульптурное «хождение в народ». Кстати, незадолго до посещения Пярну, в городе Тарту я видела относительно новый памятник, где Лидия предстает резвящейся девочкой, пришедшей вместе с отцом в городской парк.
А какого славного и стильного представителя ежового племени я встретила в центре Пярну! Его хотелось немедленно унести с собой:
Старинный дом песочного цвета, расположенный на улице Hospidali, – словно машина времени для переноса куда-нибудь в Швецию. Кажется, поднимусь на его крыльцо, постучусь в массивную дверь – и я уже в Гамла Стане, в самом сердце Стокгольма:
Да, бывшую богадельню действительно построили при шведском владычестве, в середине XVII столетия. И это одно из старейших зданий Пярну.
Вскоре, вслед за семнадцатым веком на сцену вышел пятнадцатый…В костюме оксюморона. Красная башня белого цвета. Это уже привет от ганзейских времен. Сначала частица уничтоженной крепости, а позже – тюрьма и архив. Ответ на вопрос, почему она называется «Красной», лежит на поверхности, не требуя приложения никаких мыслительных усилий.
А это уже пример архитектурного хулиганства:) К дому шведской постройки в XIX веке льняной экспортер «Шмидт и Ко» приделал сам по себе роскошный, но немыслимо инородный портал, если смотреть на здание «в комплексе»:
На одну лютеранскую церковь в историческом центре Пярну приходится два православных храма. Одному из них, возведенному на деньги, выделенные Екатериной II, дали имя святой покровительницы императрицы. В итоге Пярну украсила нарядная и изящная постройка в стиле барокко, ласкающая глаз своими пропорциями:
Несмотря на то, что двери Екатерининской церкви были открыты, и единственный запрещающий знак у входа касался болтовни по мобильным (что расцениваю как правильное табу!), проходить внутрь мы все же не стали и сделали фото иконостаса, не покидая крыльца:
Это сейчас у основной массы эстонцев отношение к религии – фиолетовое, а в конце XIX столетия, не поверите, православие было весьма популярным – причем именно у коренного населения. Вот тогда, в начале прошлого века в Пярну построили второй православный храм – церковь Преображения, поскольку увеличившаяся паства не умещалась в имевшейся Екатерининской церкви.
Путешествуя по Латвии и Эстонии, я часто видела храмы аналогичного облика: древнерусского стиля, сложенные из желтоватого кирпича, «разбавленного» краснокирпичными вставками. Оказалось, что при общности конфессии, у пярнуских храмов – разная юрисдикция. «Начальство» Екатерининской церкви с русскими прихожанами – Московский патриархат, а у Преображенской церкви с ее эстонским приходом – Константинополь.
Еще при первом знакомстве с Пярну я была очарована этим тихим парком со старыми липами и дубами, в котором благоухали розы и рассыпАлись сотнями переливающихся на солнце бриллиантов фонтанные струи:
Почетное место в парке занимал прекрасный памятник выдающейся поэтессе и драматургу, классику национального масштаба – Лидии Эмилии (замучаешься разучивать!) Флорентине Яннсен. Под впечатлением ее творчества харизматик эстонского Пробуждения Карл Якобсон даст ей еще одно имя – «Койдула», что означает «Рассветная». С этим именем Лидия станет культурным достоянием нации. Одно из написанных ею стихотворений превратится в общенародную песню, фактически в неформальный гимн.
По молодости-наивности я полагала, что на той самой давней экскурсии нам процитируют хотя бы три строчки каких-то ее стихов, но увы…У памятника пробыли не более пяти минут, а экскурсовода, повторю, волновала совсем другая тематика.
Имя автора памятника Койдуле – Амандус Адамсон – известно мне, можно сказать, с детских лет – с давних поездок в Таллинн. Гуляя по волшебному таллиннскому парку Кадриорг, я регулярно приходила к созданному им памятнику погибшему экипажу «Русалки». А потом, становясь старше и старше, открывала для себя другие его работы. Лидию Койдулу Адамсон изобразил еще юной и напоминающей эпическую героиню. Произведение, в которое вложено столько любви…После церемонии установки своего творения, Адамсон, прожив еще две недели, скончается в своей усадьбе.
И вновь натыкаемся на привет от шведов. Спасибо людям, снабдившим его табличкой с понятным мне текстом. Расплавила бы мозги, теряясь в догадках, что находилось в этих палатах каменных. Пороховой склад! А потом – уже в другой инкарнации – спортзал для гимназии:
Бывший «Гранд-отель»…Бель-эпок с остзейским акцентом. Воображение энергично рисует публику, обитавшую в нем в те времена:) Хотя до залива отсюда далековато, уже начинаешь чувствовать, что ты на курорте:)
Теперь я знаю, что и есть и такой, неформально-андерграундный Пярну:
Кроме Рыцарской улицы, в Пярну существует Рыцарская площадь (площадь Рюйтли). На первый взгляд, данная площадь, имеющая и второе название — площадь Независимости, может показаться чересчур серой и неказисто-бездушной, угнетаемой глыбой банковского здания, но она имеет огромную важность для истории всей страны: отсюда, фактически, началась эстонская государственность.
На памятнике, выполненном в виде балкона первоначального здания театра «Эндла» (на его месте ныне стоит отель «Пярну»), в стеклянной витрине представлена копия «Манифеста ко всем народам Эстонии» (иными словами, документа об объявлении ее независимости), зачитанного на этом балконе в феврале 2018 года:
Вглядываюсь в старый готический шрифт на пожелтевшей бумаге…Будучи дотошной натурой, потратила несколько минут на поиски Манифеста, переведенного с эстонского языка и прочитала, что там написано. За пункты 1-3 и третий абзац, идущий после вводной части – однозначный респект.
Ух ты! Практически встреча с живым птеродактилем:))) Узкоколейный паровоз с вагонеткой, транспорт кануна Первой Мировой войны. Он является памятником подъездному пути из Таллина в Пярну – второй пассажирской узкоколейной дороге в Российской Империи:
Всё! Хватит с меня исторических и других изысканий. Бегом на курорт! Буржуазный-не буржуазный, но живописный и жизнерадостный:) На курорт, где разбит чудесный, уютный парк «для жизни» (эстонцы по этой части – мастера-виртуозы), в котором не умолкает птичий гомон, и где тянется в бесконечность кокетливая ажурная пергола:
. и где группа старинных прелестных вилл, словно королевские фрейлины, приседает в реверансе перед Ее Величеством – несомненной звездой югендстиля виллой Амменде:
За оборвавшейся длинной лентой террасы Курзала – бывшего центра пярнуской dolce vita образца XIX столетия – играет, может быть, вальс, а может быть, и какую-то джазовую мелодию бронзовый аккордеонист.
Так в Пярну увековечили память об одном из любимых эстонских композиторов и музыкантов, Раймонде Валгре, работавшем в этом курортном городе в конце 30х годов. Ушел он в тридцать шесть лет…Недолгая и сломанная жизнь.
Помню, как некоторые Интернет-писатели наперебой «хоронили» один из визиточных объектов курорта – грязелечебницу (кстати, один из проектов упомянутого мной Олева Сийнмаа). Пришло время, нашелся инвестор, и, как видите, нет никаких поводов для прослушивания марша Шопена:
«Это кто тут у вас, людей, вещал о нас, как о рожденных ползать?! Да я каждый день летаю по песку, как на скутере!» – язвительно прошипел мне здешний уж и унесся к береговой линии: только хвост засверкал.
Вороны в Пярну вообще никого не боятся. Запросто могут присесть на скамью с сидящими на ней людьми. «Мадам! Угостите, пожалуйста, птичку мороженым…ага, тем самым, по 3,5 EUR за шарик. Воронам тоже хочется сладкого!» И женщина, не задумываясь, поделилась с вороной, сбросив ей пару ложечек лакомства на асфальт.
В струях фонтана, бьющего у входа на пляж, обычно резвятся дети, но при таких погодных условиях его использовали только как задник для фотосессий:
Наше прощание с «буржуазным курортом» проходило на каменистом молу, сооруженном у левого берега реки Пярну, впадающей в Пярнуский залив – чтобы воспрепятствовать скоплению песка перед устьем. Путь к стоящему на его конце маяку – около двух километров:
Увидев, что большинство «покорителей мола» сошло с этой трассы на середине пути (до маяка из всей группы желающих добрался только один), геройствовать мы не стали. Возможно, в тот день на дальних участках мола было слишком скользко.
Пярну – это больше, чем просто курорт. Пярну – лекарство для душ, измученных нынешними реалиями.
Источник: otzovik.com