| Путешествия по Ленинградской области | [entries|archive|friends|userinfo] |
|
Точный возраст Нарвского замка и города, до сих пор, вызывает спор среди историков. Но большинство из них сходится в последовательности событий: В XIII в. завоевавшие Северную Эстонию датчане построили деревянные укрепления на месте пересечения реки Нарвы со “старой дорогой”. Под защитой этих укрепления местное поселение развивается в город Нарва, который в начале XIV века приобретает привилегии сходные с городом Любек. В начале XIV века, датчане начинают строить каменную крепость, которая впоследствии получает название замок Германа. История замка Германа XIII в. — В первой половине XIII века замок Германа был основан датчанами.
В 1492 году в 12 верстах от берега Финского залива, на реке Нарве, на границе с Ливонией была заложена крепость. Она была создана по личному указанию Ивана III для защиты от ливонских и шведских войск. Отсюда и название, данное в честь основателя: «нарече ему имя Ивангород в свое имя». Место для Ивангородской крепости было выбрано очень удобное – на Девичей горе, что прямо против ливонской крепости Нарва. С трех сторон она была защищена рекой Наровой, делающей в этом месте сильный изгиб. Однако изначально крепость была четырех угольной и не следовала очертаниям рельефа. По размерам эта крепость была крайне незначительной, что даже породило легенду будто, размеры будущей крепости определили: растянув длинную ленту, связанную из тонких полос кожи, полученных с одной лошадиной шкуры. Ивангородская крепость была уникальна для своего времени еще и тем, что строилась с нуля и строителей не сдерживали очертание более старой крепости или города, как то было в Новгороде и других городах того времени. Однако, столь малый размер крепости не позволял разместить в ней гарнизон достаточной численности. А наличие пространства между берегом реки и стенами крепости облегчало осаду для неприятеля. Что делало крепость плохо пригодной для длительной обороны. В 1496 год из Стокгольма на 70 легких судах в к Ивангороду прибыло двухтысячное шведское войско с огнестрельным оружием, во главе со Сванте Стуре и штурмом взяло крепость. Штурм продолжался не более семи часов. Воеводы, Князья Иван Брюхо и Гундоров располагались с войском неподалеку от Ивангорода, однако, не поспешили на помощь гарнизону крепости, вероятно, полагая что удержать Ивангородскую крепость не успеют. Но надолго укрепиться в Ивангороде Шведам не удалось. Свант Стуре сначала предлагал уступить свое завоевание Ливонскому ордену, но получил отказ. И, вскоре, узнав о приближение русского войска, Шведы бежали, прихватив с собой около 300 пленников[1]. Учтя неудачный опыт, Царь послал в Ивангород князя Ивана Гундора и Михаила Кляпина, ими и было организовано новое строительство. В 1496 году крепость отремонтировали и с востока пристроили к ней ещё одну, большую крепость, получившую впоследствии наименование Большого Боярского города. Новая крепость была также прямоугольной и по углам её располагались большие круглые башни. Посередине трёх стен крепости были квадратные башни, делившие каждую из них почти поровну. Четвёртая же стена была общей с крепостью 1492 года. Новая крепость могла вместить значительно больший гарнизон и была выстроена по последнему слову технологии строительства оборонительных сооружений того времени. Новый Ивангород с успехом выдержал осаду в 1502 году. Расширенная, Ивангородская крепость, по-прежнему, имела существенный недостаток в своей планировке. Часть постройки 1492 года оставалась на самом центре Девичей горы. Но в 1507 году свободное пространство Девичей горы к западу от Ивангорода было обнесено новыми крепостными стенами и башнями. Стены новой крепости уже использовали рельеф для достижения лучшей защиты и примыкали непосредственно к реке, что делало невозможной осаду со стороны Наровы. Эту часть крепости было принято именовать Замком. Руководителями ее строительства были русский мастер Владимир Торгкан и иностранец Маркус Грек. К 1509 году было завершено строительство Переднего Города, пристроенного к северной стене Большого Боярского города. Окончательный свой вид крепость приняла в 1558 году, когда в ходе последнего этапа строительства к северу от Передним Городома было пристроено новые укрепление, названное: Боярский вал. В 1581 году, после нескольких попыток приступа, Ивангородская крепость и Нарвский замок были на 10 лет захвачены Шведами. В 1612 году в Смутные времена крепость вновь оказалась в руках Шведского государства и в 1617 году, по Столбовскому миру была передана им во владения — на сей раз почти на сто лет. Исходя из источников и старых архивов Швеции и Курляндии, с 1659 по 1660 год в крепости находился пленённый курляндский герцог Якоб Кеттлер вместе со своей семьёй, после вторжения шведов в Курляндию осенью 1658 года в ходе Малой Северной войны. В августе 1704 года, в ходе Северной войны России со Швецией, Ивангородская крепость была вновь присоединена к России. 2 февраля 1920 года Ивангород входит в состав независимой Эстонской республики. Во время Великой Отечественной войны Ивангородская крепость сильно пострадала. После захвата Ивангорода в крепости было устроено два концлагеря для военнопленных. 25 июля 1944 года город был освобождён. Перед отступлением немцы успели взорвать 6 угловых башен, тайник, большие участки стен и внутренние постройки крепости. ——— (полный сет — здесь)
река Нарва и Нарвский замок
Ивангородская крепость
И предшественница нынешней российской армии — Красная Армия в 1918 году — по сформированному позднее преданию будто бы была прямо здесь — на берегу Нарвы — основана, о чем говорит надпись на табличке на доме.
Хотя Ивангородская крепость на пару веков помоложе Нарвской (основана в 1492 году), она выглядит посолиднее и помощнее.
Внутри Ивангородской крепости церковь (уже, похоже, восстановлена), а сейчас еще сделали и плошадку для представлений — справа на фото.
Вид с Ивангородской крепости на Нарвский замок (такой же вид был и перед глазами русских воинов, когда они смотрели на пришельцев с Запада).
Во время второй мировой войны немцы организовали внутри Ивангородской крепости концлагерь. Кажется, до сих пор здесь ощущается дух страданий.
И, наконец, карта Ивангородской крепости. Источник: lenobl-travel.livejournal.com Нарва глазами древних путешественниковНарву глазами современных туристов мы уже видели не раз. Давайте в этот раз почитаем и посмотрим с помощью картин, экспонировавшихся в прошлом году в художественной галерее, какие впечатления оставляла древняя Нарва у путешествующих особ.
Через приграничную Нарву, расположенную на пересечении торговых путей между Западом и Востоком, пролегал путь многочисленных путешественников: купцов, дипломатов, военных, писателей, ученых и царствующих особ. Всегда интересно взглянуть на свой город глазами людей, впервые увидевших его, будь то современные туристы или очевидцы давних событий. Как писал рыцарь Гильбер де Ланноа Впервые поселение Нарвия упоминается в “Датской поземельной книге” в 1240 году. К 13 веку относятся и первые упоминания об укрепленном замке. В 1345 году указом датского короля Вальдемара IV Аттердага Нарве были предоставлены городские права. С середины 14 до середины 16 веков город находился под властью Ливонского Ордена. Надо отметить, что в ранних дневниках и воспоминаниях о Нарве больше даются историко-географические данные, чем описывается облик и жизнь города. В основном это сведения проезжавших купцов и дипломатов. «Увеселений нам хватало» Одно из первых подробных описаний Нарвы относится ко времени шведского правления и принадлежит Адаму Олеарию, секретарю посольства, посланного шлезвиг-голштинским герцогом Фердинандом III в Россию и Персию для установления торговых связей. Переименован в Божий бреж В городе посланник датского короля пробыл с сентября до ноября, ожидая встречи с Петром I. В первую очередь в Нарве Юст Юль осмотрел укрепления города, после чего он записал: «Нарва укреплена так хорошо, что может считаться одною из сильнейших крепостей в Европе. Крепость снабжена несколькими прекрасными бастионами: имена их были написаны по-латыни на столбах, нарочно для того поставленных шведами. (Впоследствии) те же имена по приказанию царя приписаны внизу по-русски. Особо впечатлял водопад Свои впечатления о Нарве оставил русский поэт и писатель Александр Николаевич Радищев. В 1788 году, совершая деловую поездку по Петербургской губернии, с целью изучения ее экономического положени, он посетил город. Особо впечатлил Радищева, как и многих путешественников, нарвский водопад и мост через Нарову. Нарва 19 века связана с именами многих поэтов и писателей. Так поэт Петр Вяземский, восхищенный красотой и величием Нарвских водопадов, написал известное одноименное стихотворение. В Нарве останавливались также поэты Константин Батюшков, Александр Грибоедов, Антон Дельвиг и другие. Поэт, писатель и общественный деятель Вильгельм Кюхельбекер в сентябре 1820 года, в должности секретаря обер-камергера А.Л. Нарышкина выехал за границу. Путь его из Петербурга в Германию лежал через Нарву. Поэт вместе со своими спутниками совершил экскурсию по городу, впечатления от которой он записал в своих путевых заметках: «Нарва после Санкт-Петербурга производит на душу странное впечатление. Улицы, и сверх того главные, уже нашего грязного переулка; дома высокие, готической архитектуры, с надписями и изречениями из священного Писания. Вид города чрезвычайно живописен: развалины Иван-города как будто еще и теперь, подобно привидениям воителей, устрашают Нарву. Мы осматривали достопримечательности Нарвы: дом Петра Великого, где хранятся башмаки его работы и два экземпляра его знаменитой дубины; церковь русскую, бывшую некогда католическою, потом лютеранскую, и немецкий собор святого Петра. В последнем мы нашли гробы многих именитых граждан города Нарвы, живших в первой половине 17-го столетия. Надгробные камни покрыты эмблемами и надписями, напоминающими тленность всего земного”. Бальзаку нарвская минога не понравилась Обратим внимание еще на один путевой дневник, а именно, на заметки русского скульптора Николая Рамазанова, отправленного в 1843 году Академией художеств в Италию. Этот дневник интересен тем, что спутником скульптора был известный французский писатель Оноре де Бальзак. Вот что пишет Рамазанов: « Первыми приятными впечатлениями для наших глаз был Ямбург. Нарва уже поразила нас особенностью своей архитектуры. Вам известна жадность, с которою мы обогащаем свои альбомы в поездках; около Нарвы встречались местечки, которые напрашивались на карандаш. В Нарве, в трактире “Петербург”, где мы остановились завтракать, ехавший с нами знаменитый романист Бальзак любопытствовал узнать, какое блюдо нам подали. Я назвал: миноги, и он, рассмотрев их пристально, сделал гримасу, которую можно безошибочно перевести на русский язык словами: фу, какая бяка! Миноги были началом моего с ним знакомства». Ирина Солодова, Источник: www.stena.ee ИсторияПервое письменное упоминание селения Нарва (улица «Нарвский конец») встречается в новгородской летописи за 1171 г. Однако люди здесь селились за долго до этого момента. Самые ранние стоянки на территории города датируются 5-6 тысячелетием до н.э.
Нарва vs. Ивангород Дата основания Нарвы (Ругодива) доподлинно неизвестна. Лифляндские хроники сообщают, что заложен он был вскоре после основания Ревеля (около 1223) датчанами (Дитрихом фон Кивелем, датским властителем эстляндского берега реки Нарвы). Город рос и уже в 1294 г. имел форштадт на восточном берегу реки, который миролюбивые новгородцы в том же году «взяша и пожгоша». Воскресным утром 1342 г. город сожгли и пограбили псковичи. Место было бойкое и аналогичные инциденты имели место и в дальнейшем неоднократно с обеих сторон. После объединения ордена меченосцев с тевтонским орденом и образованием ордена Ливонского у датчан в Эстляндии возникли некоторые проблемы, кои побудили датского короля Вальдемара Ш в 1347 г. продать Нарву и окрестности Ливонскому ордену за 19000 кёльнских марок. Под властью Ливонии Нарва пребывала до 1558 г. За это время город, будучи резиденцией фогта, получил значительные укрепления в виде новых стен с башнями и рвами и каменных ворот «с затворами». В 1492 г. при Иване Ш возведена была крепость Ивангород против Нарвского замка и противостояние вступило в новую фазу. С этого времени «жители Нарвы много поруганий и насмешек принуждены были терпеть от русских в Ивангороде» ввиду стрельбы в неурочное время, стеснения рыболовства и упадка торговли. Полагаю, впрочем, нарвские обыватели в смысле стрельбы не оставались в долгу. Башня нарвского замка сквозь бойницу, ворота крепости В 1558 г Россия начала Ливонскую войну. С начала апреля начались взаимные обстрелы Нарвы и Ивангорода. 11 мая по неясной причине в Нарве полыхнул большой пожар (в котором, кстати, погибли все городские архивы ливонского периода). Ивангородцы, пользуясь случаем, быстро переправились через реку и захватили город. Нарва перешла под власть Москвы и стала единственным русским торговым портом на Балтике, что не могло не сказаться положительно на торговых оборотах и достатке жителей ея. Правда, нарвской торговле изрядно повредило каперство, учреждённое шведами в 1562 г. и опричный погром в Нарве 1570 г. В 1574 г. в Эстляндии начались столкновения Росии со Швецией. В 1579 г. Нарва была обложена шведами под командой Г.Горна, которые однако, претерпевая лишения и нужду, через 3 недели осаду сняли. В 1581 году — новый приступ шведов с небезызвестным Понтусом Делагарди во главе. Пробив после двух суток канонады трёхсаженные стены, шведы пошли на штурм и Нарва пала. При том, как сообщают, полегло до 7000 русских. Вскоре сдался и Ивангород. Начался шведский период истории Нарвы, который также не был спокойным. В 1590 г. под стенами города появилось 80 тыс. русское войско с Б.Годуновым во главе. 17 дней метали бомбы и камни, порушили часть укреплений и пошли на приступ, но были отражены. Нарвский комендант К.Горн тем не менее запросил переговоров, результатом коих было уступление России Ямбурга, Копорья и Ивангорода. Тевязинский мир 1595 г. положил конец войне, в результате которой город был изрядно разорён. Довершил бедствия большой пожар 1610 г. Ко второй половине 1640-х гг Нарву заново отстрили и она стала главным портом Швеции в восточной торговле. Секретарь голштинского посольства Олеарий писал, что город «обнесен стенами и окопами и имеет добрый гарнизон». В те же года Ивангород (Русская Нарва) стал частью Нарвы. Зал в музее и экспонат — тульский пистолет 1807 г. В 1655 вновь открылись боевые действия с Россией. Воеводы царя Алексея Михайловича пожгли предместья, однако сам город штурмовать не решились. Беда не приходит одна, и в 1658 году Нарва пострадала от чумы, опустошавшей весь прибалтийский край. В начале 1680-х шведы начали масштабное строительство новых укреплений бастионного типа по проекту и под началом известного фортификатора Э.Дальберга, превратившее Нарву в одну из мощнейших крепостей Швеции. Наконец в 1700-м году началась Северная война. В начале сентября к Нарве приступило 34 тыс. (по иностранным данным — 80 тыс.) русских войск с Петром I во главе. С начала октября начали осадные работы и обстрел. Шведский король Карл ХII поспешил на выручку и разогнав русские заслоны на ревельской дороге, обрушился с 8.5 тыс пехоты и кавалерии на осаждавших (Петр I за два дня до того убыл в Новгород, оставив на хозяйстве герцога де-Круа). После короткой, но жаркой перестрелки шведы, смяв фланги русского войска, обратили последних в беспорядочное бегство. «Конфузия» была полная. В 1704 г. царь предпринял новую попытку. В конце мая город блокировали с суши и моря русские войска под командой маршала Огильви. К концу июля, закончив осадные работы, начали бомбардировку. 6 августа обрушился фас бастиона Хонор и появились две бреши в фасах бастиона Виктория. 9-го начали штурм и в течении часа дело было сделано. Вслед за тем последовала 2-х часовая резня шведов («неприятелю добрый трактамент был, что и младенцев немного оставили» — из письма Петра к Ф.Ромадановскому). Ивангород сдался 16 августа. В 1708 г. ввиду продолжавшейся войны жители Нарвы были выселены в Вологду и Казань, как неблагонадежные. Небольшая часть из них сумела вернуться на родину лишь в 1714 г.
Бастионы Виктория и Хонор, а так же подземелия. С окончанием Северной войны Нарва начала терять своё военное значение (в 1863 г. крепость выведена за штат), но стала приобретать значение экономическое. С начала XIX в начали развиваться суконное и льнопрядильные производства, а в 1857 г. в городе учреждена Кренгольмская мануфактура — одно из крупнейших производств в тогдашней Европе. В 1870 г Нарву соединила с Петербургом и Ревелем железная дорога. 1918 — год больших перемен. 24 февраля в Таллине провозглашена Эстонская республика (сама Нарва в конце 1917 г декретом СНК передана в состав Эстляндской губернии), а уже 4 марта в город вошли немецкие войска. Ноябрь 1918 — революция в Германии, немцы уходят, а город захватывают большевики и провозглашают Эстляндскую Трудовую коммуну. Через два месяца Нарву осаждает 1-я эстонская дивизия, большевики бегут, Нарва (вместе с Ивангородом) — в составе независимой Эстонии. Граница — в 10 км. восточнее Ивангорода. Август 1940 — Нарва вместе с Эстонией вливается в семью братских социалистических республик. Новые порядки, новые депортации. Июль 1941 — первые немецкие бомбардировки, взрыв эшелона с боеприпасами на городском вокзале. В августе немцы захватилил Нарву. С этого момента налёты совершала советская авиация — бомбили главным образом мосты. Флаги Эстонии и ЕС над бастионами Нарвы, хрущобы старого города 1944 год. В предверии советского наступления немцы эвакуировали население Нарвы вглубь Эстонии (конец января). Советские войска достигли реки 2 февраля, и попытались захватить плацдарм на противоположном берегу. Это им не удалось. Более решительные попытки были предприняты во второй половине февраля, однако плацдармы немцами были ликвидированы. 6 и 7 марта советская авиация совершила два мощных ночных рейда на старый город, в результате которых он был полностью разрушен. Докончила дело тяжёлая артиллерия. Ожесточённая битва длилась до 26 июля, после чего немцы откатились на «Линию Танненберга» в 20 км западнее. Перед отходом они взорвали несколько важных зданий и все церковные колокольни. После войны в Нарве сохранилось всего около сотни домов из общего числа 3500. Первоначально Совмин Эстонской ССР планировал восстановить старый город (постановление от 21.07.1947), однако в 1950 г. руины старого города были снесены решением Нарвского горисполкома. В 1960-е Нарва приобрела свой нынешний серо-селикатный облик. В тот же период началась реконструкция замка (крепости Германа). И наконец — 1991 г. 21 августа восстановлена Эстонская Республика и Нарва река вновь стала пограничным рубежом, как в древние времена. За что боролись.
5 крон: Нарва vs. Ивангород Впечатления7 часов в автобусе (туда-обратно), ядрёный мороз, три проверки, допрос с пристрастием на эстонской таможне. Но — оно того стоит! Есть чего посмотреть, есть куда залезть, есть на что потратить день жизни. Диапазон: от цивильного чистенького музея — до сырых и тёмных заброшенных казематов (не забыть фонарь!). Даже и не знаешь, как одеваться. 50 метровая башня, виды на Нарву и Ивангород, никаких ограничений на фотосъёмку в музее. Заграница, однако. При попытке перейти улицу по зебре тебя никто не давит, не сигналит и не кроет матом, а наоборот, пропускает вежливо! С другой стороны — иностранный язык в этом городе не нужен практически, за целый день слышал эстонскую речь всего дважды, и оба раза от таких же приезжих, как и я. На улицах чисто, как в Финляндии (почти). Ассортимент в магазинах — тоже. Цены — как у нас (в СПб). Если б не знакомый и родной серо-селикатный облик городского центра. ЗЫ: Vana Tallinn за ~5Ё/0.5 л. всё так же хорош! ЗЫ2: но! там в ходу эстонские кроны исключительно, обменник — на эстонской таможне. Будьте бдительны! Источник: www.nortfort.ru Кто основал нарву и когда |
Редкие кадры. Освобождения Нарвы от фашистов!
‼️НАСТУПЛЕНИЕ — ИПСО!? Дуэлянт Пригожин, Резников ДОЛЖЕН уйти, на кого РАБОТАЕТ Арестович? Свитан
| ВСТРЕЧИ В РУАТЕ | [entries|archive|friends|userinfo] |
| [ | Tags | | | краеведение, ссылки, статьи | ] |
В эти дни 315 лет назад русские войска осаждали Нарву. Именно этот город, а вовсе не Санкт-Петербург, по мнению историка из Кингисеппа, члена Союза писателей Москвы Вадима Аристова, Петр I изначально собирался сделать своей морской столицей, пишет «Виру Проспект».
Самое неудобное место
В российской и советской историографии принято считать, что альтернативы устью Невы как месту для строительства главного морского порта страны и ее столицы не было. Обоснованием этого тезиса служит утверждение о том, что там наиболее удобный выход в Финский залив. Историк Вадим Аристов утверждает, что с точки зрения географии — все наоборот. Устье Невы и Невская губа — это самое неудобное место для создания здесь морского порта и строительства города, ставшего затем новой столицей России.
Сообщение строящегося Санкт-Петербурга с Центральной Россией шло через реку Волхов, Ладожское озеро и Неву. При этом на Волхове было 17 километров труднопроходимых порогов. Пороги имелись и в истоке Невы. А на Ладоге часты были такие шторма, что только за первые годы строительства петровского ”Парадиза” в озере погибло несколько тысяч судов (считая лодки, баркасы и т. п.).
Поэтому для снабжения Северной столицы пришлось строить вдоль берега Ладоги канал, длина которого составила 111 км. Он стал самым длинным каналом Европы того времени. И понятно, обошелся России чрезвычайно дорого.
До строительства же во второй половине XIX века Морского канала большинство крупных кораблей не могли подойти к Петербургу. В Кронштадте товары перегружали на мелкие суда и уже на них доставляли в Петербург.
Кроме того, Невская губа скована льдом до полутора месяцев в году дольше, чем Нарвский залив. И конечно, самый большой минус устья Невы — болотистая местность и знаменитые петербургские наводнения. Более 300 наводнений за 3 века истории города.
9 лет Петр не мог определиться, где именно строить главную часть Петербурга. Сначала это была нынешняя Петроградская сторона, потом — Васильевский остров, где по приказу царя стали копать каналы, чтобы создать здесь ”Новый Амстердам”. Затем Петр приказал возводить Петербург на острове Котлин.
Широко известно, что до шведов устье Невы контролировала Новгородская республика, затем — Московское царство. Но имея этот выход к морю, ни сами новгородцы, ни великие князья московские, ни цари до Петра не пытались строить там город. Вместо этого они раз за разом стремились получить выход в море через Нарову.
”Окно в Европу” до Петра
После разорения Иваном III Новгорода и присоединения новгородских земель к Москве главным русским торговым портом на Балтике стал… Ивангород, построенный этим московским князем. Но ко времени правления Ивана Грозного (внука Ивана III) Ивангород проигрывал конкуренцию немецкой Нарве, где действовали более понятные европейским купцам правила торговли.
В 1557 году в устье реки Наровы, при впадении в нее Россони, Иван Грозный построил новый — деревянный — ”город для корабельного пристанища”. А на следующий год отбил Нарву у ливонцев. Русские удерживали ее 23 года, пока Нарву не захватили шведы. Для России порт в Нарве стал первым полноценным ”окном в Европу”.
Население Нарвы за счет русских и европейских купцов стремительно выросло. По словам Вадима Аристова, Нарва разрослась до 7 тысяч жителей, обогнав не только Ревель (Таллинн), но на какое-то время даже Стокгольм.
Почему Северная война началась с Нарвы?
Привычные объяснения, по мнению Вадима Аристова, не выдерживают серьезной критики. Так, считается, что Петр шел сюда, чтобы оказать помощь своему союзнику — польскому королю Августу Сильному. Но документы того времени говорят о том, что Август и другие союзники Петра были категорически против его похода на Нарву. Они хотели, чтобы он шел на Ниен, то есть на Неву, а не Нарову.
Другое распространенное утверждение: Петр стремился рассечь группировку шведов, отделить их силы в Эстляндии от войск в Ингерманландии и Карелии (к началу Северной войны Швеция контролировала устья Наровы и Невы, большую часть нынешней Ленинградской области и всю Эстонию). Но почему-то для этого русский царь пошел не на слабый Ниен, а на сильно укрепленную Нарву.
За 20 лет, предшествовавших Северной войне, Стокгольм вкладывал в укрепление Нарвы до 40 тысяч серебряных талеров в год (в Ревель — менее 20 тысяч, а в Тарту и Пярну — только по семь). В результате Нарва стала мощнейшей крепостью региона.
Как известно, первая попытка взять Нарву окончилась для русской армии катастрофой. По словам Аристова, уже через год Петр собирался повторить поход. Но шведы атаковали Россию в районе Архангельска. Петру пришлось идти туда. И уже на обратном пути из Карелии Петр пошел на Неву и взял шведскую крепость Ниеншанц, тем самым ”разрезав” силы шведов.
Следуя военной необходимости, захваченный район будущего Санкт-Петербурга начали укреплять.
Принято считать, что Петр лично основал Петропавловскую крепость, заявив, что ”здесь будет город заложен”. Вадим Аристов утверждает, что царя в то время на Неве просто не было, и планов строительства города на этой реке на тот момент тоже не имелось. Свою же первую крепость на Балтике царь Петр намеревался возводить в 1700 году в устье Наровы. Запись об этом имеется в его ”Поденной записке”.
Историк отмечает, что до феномена Санкт-Петербурга, который обошелся России безумно дорого (не только экономически, но и по людским потерям), больших городов с нуля практически не строили. Развитые портовые города, приносившие огромные доходы в виде налогов с торговли, монархи друг у друга отбирали. Иностранные дипломаты отмечали в документах, что царь Петр хочет ”взять”, ”получить” или ”добыть” порт на Балтике, а не строить его.
По словам Аристова, перед началом Северной войны Петр устроил своеобразную утечку информации. В европейских столицах заговорили, что он готов отказаться от войны, если Швеция уступит ему ”одну Нарву”. Уже во время Северной войны Петр неоднократно предлагал Карлу XII мир в обмен на Нарву, но Карл был слишком самоуверен, не считая Россию серьезной силой.
Под шведской короной Нарва оставалась крупнейшим центром торговли с Россией в Финском заливе. Кингисеппский историк приводит данные по количеству торговых судов во владении горожан. В Ревеле таких насчитывалось примерно 30, в Нарве — около 80. В Ниене было 30-40 кораблей, но они в основном использовались для перевозок товаров до Стокгольма и обратно.
Через Датские проливы в Западную Европу ежегодно ходили только два-три судна из Ниена и лишь иногда до десяти. При этом некоторыми кораблями ниенские купцы владели совместно с нарвскими. Из Нарвы через Датские проливы ежегодно проходили по 30-40 судов. По грузообороту в восточной Балтике Нарва уступала лишь Риге. Она в полтора раза обгоняла Ревель и в три с половиной раза — Ниен.
Кроме известного в Европе порта в Нарве были лесопильные мельницы, использующие силу падающей с порогов воды (там, где сейчас Кренгольм), небольшая верфь, мануфактуры по производству парусины и шпангоутов. И главное — здесь жили люди, которые умели строить и водить корабли. Это были немцы, эстонцы, русские, шведы, ижорцы, купцы и специалисты из Голландии и Англии.
Они исповедовали разные религии. Значительная часть населения могла говорить на нескольких языках. Для Московии это было невероятным, и именно такие люди нужны были Петру для его преобразований. Поэтому неудивительно, что для Петра, который со всей Европы приглашал в Россию разных специалистов, Нарва была лакомым куском.
После взятия Нарвы Петр часто бывал в городе, именно здесь он принимал датского и турецкого послов. Царь и его основные приближенные имели в Нарве каменные дома (когда в Санкт-Петербурге строили еще деревянные). То есть, фактически, первое время нахождения в составе Российской империи Нарва выполняла некоторые столичные функции. Но полноценной столицей так и не стала. Шанс на это, считает Вадим Аристов, Нарва потеряла, отстояв себя еще в 1700 году.
Вадим Аристов, используя методы альтернативной истории, реконструирует возможное развитие нашего города, окажись он в руках Петра уже в 1700-м.
Историк считает, что Нарва (объединенная с Ивангородом еще шведской королевой Кристиной) в роли морской столицы России росла бы к морю — на север и северо-восток. Нарвский залив открыт для штормов, и стоянка здесь судов небезопасна. Однажды за одну ночь тут утонули 22 голландских торговых корабля. Но вблизи Нарвского залива есть как минимум две безопасных бухты.
Первая — это озеро Тихое (Вайкне). В начале ХХ века на него обратили внимание русские военные моряки, они планировали использовать это место для стоянки миноносцев. Озеро, отделенное от моря полосой высокого соснового леса, соединяется с Россонью, по которой суда могут выходить и в Нарову, и в Лугу.
Адмиралам петровского парусного флота это давало возможность проходить на своих судах к Нарве через Лужскую губу, минуя шведские военные корабли, блокировавшие устье Наровы. На отрезанном рекой Россонью от материка Кургальском полуострове (фактически острове) есть соединенное протокой с морем соленое Липовское озеро с глубинами до 17 метров. Это вторая защищенная бухта. Перед Второй мировой войной советские адмиралы организовали там гидроаэродром и планировали стоянку для малых кораблей и подводных лодок.
Нарвский залив обрамляют несколько крупных островов, которые могли бы сыграть ту же защитную роль, которую в Петербурге сыграл остров Котлин с его крепостью Кронштадт.
Почему все же Петербург?
Царь Петр, считает историк, боялся, что не удержит город, столь нужный не только ему, но и Карлу. Вплоть до Полтавской победы Петра преследовал страх катастрофы, которую его войска потерпели под Нарвой в 1700 году. В 1708-м, подозревая местных жителей в поддержке шведского короля, Петр даже депортировал население Нарвы на север России, при этом не тронув самого города. Депортация прошла также и в Дерпте (нынешнем Тарту), но там русские солдаты взорвали основные городские здания и крепостные стены.
До Полтавы шведская армия оставалось грозной силой. А на то, чтобы укреплять Нарву и одновременно строить Санкт-Петербург с Кронштадтом, сил у России не было. Сам ход войны, считает Вадим Аристов, диктовал Петру решения, в результате которых именно Петербург постепенно стал полноценной столицей России. К тому же царь просто влюбился в широкую Неву, несмотря на ее болотистые берега и наводнения.
Нарве запретили развиваться
Санкт-Петербург стал крупным портом лишь после царского запрета торговать в Нарве почти всем, кроме древесины. Но торговые пути менялись неохотно. Например, в 1724 году в Санкт-Петербург пришли 180 иностранных кораблей, а в Нарву — 115, (в Ревель — 62, а в Выборг — лишь 28).
По мнению Вадима Аристова, Нарва стала заложницей своего потенциала. В ней видели реального конкурента Санкт-Петербургу, являвшемуся наследником Ниена. В промышленную эпоху, с расцветом крупнейшей в Российской империи Кренгольмской мануфактуры Нарва получила новый значительный толчок в своем развитии. В том числе — как морской порт.
К началу Первой мировой войны в Нарве и ее пригородах жили 40 тысяч человек, а, например, в губернском городе Пскове — 34 тысячи. При этом Нарва была разделена между двумя губерниями. Там, где сейчас располагается Центральная библиотека, привел пример Вадим Аристов, была территория Нарвы — заштатного города Ямбургского уезда Санкт-Петербургской губернии (нынешнего Кингисеппского района Ленобласти), а рядом, за Липовкой начинался Иоахимсталь Везенбергского (т.е. Ракверского) уезда Эстляндской губернии.
Динамичное развитие нарвской промышленности требовало новых портовых мощностей. В результате в качестве аванпорта Нарвы стал развиваться порт Гунгербурга (Усть-Нарвы). Появились многочисленные планы соединения его железной дорогой с самой Нарвой, а через нее — с железными дорогами промышленных центров Центральной России.
Однако, согласно исследованиям Вадима Аристова, после падения Российском империи планов строительства торгового порта в Нарве уже не возникало. В советское время крупный порт планировали построить в Усть-Луге, но эстонское руководство ”переманило” проект в Таллинн. Теперь, когда порт Усть-Луга все-таки появился и даже стал вторым в России после Новороссийского порта (обогнав Большой порт Санкт-Петербурга), а в Эстонии порт появился в Силламяэ, историю Нарвы как крупного торгового города-порта можно считать окончательно завершенной.
Источник: merelana.livejournal.com
Глава вторая Начало Северной войны Нарва (1700 г.)
Война со Швецией вызывалась всем ходом исторического развития России. «Мысль о Северной войне, — писал историк Соловьев, — была мыслью веков». Она была унаследована Петром и, как только сложилась благоприятная обстановка, он начал претворять ее в жизнь. Русское государство было совершенно отрезано от моря.
При таких обстоятельствах «Россия не могла расти и развиваться, не открыв себе путей для торговли и доступа к цивилизации. Путь для торговли — это значило Балтийское море»[33]. Но Балтийское море находилось в руках Швеции, которая превратила его в свое внутреннее море.
Накануне Северной войны Швеция была одной из самых сильных европейских держав. Ее территории, включавшие все побережье Балтийского моря, Эстляндию, Лифляндию, Померанию, опоясывали Балтийское море. Она играла значительную роль в международных отношениях европейских государств.
Швеция располагала первоклассной по тому времени армией и флотом, во главе которых стоял один из крупнейших полководцев — Карл XII. Швеция к началу войны могла выставить большую сухопутную армию и сильный военно-морской флот: 42 линейных корабля и 12 фрегатов при личном составе в 13 тысяч моряков. Кроме того, Швеция имела 900 купеческих судов, которые можно было быстро приспособить для военных целей, так как в те времена «купцы» и в мирное время имели пушки на судах. Швеция имела большие запасы боеприпасов, снаряжения и продовольствия для нужд войны. Естественно, что борьба с таким противником требовала серьезной подготовки, энергии и большого дипломатического и военного искусства со стороны Петра I.
Владычество Швеции в Прибалтике продолжалось почти столетие. Но соседние государства не могли окончательно отказаться от потерянных ими раньше территорий: Польша от Лифляндии, Дания от Сконии (южная часть Скандинавского полуострова), Россия от своих древнейших владений в Ингрии и Карелии. Положение Швеции в завоеванных областях, в особенности в Лифляндии, являлось недостаточно прочным. Лифляндское дворянство было крайне недовольно политикой Швеции, направленной к ущемлению его прав.
В напряженной политической обстановке складывался против Швеции союз трех государств — России, Польши и Дании.
Первый шаг к образованию этого союза был сделан Петром на свидании с польским королем Августом II, который одновременно был и курфюрстом Саксонии. Свидание состоялось 3 августа 1698 г. Оба монарха «друг другу обязались крепкими словами о дружбе без письменного обязательства и разъехались»[34]. В сентябре 1699 г. от Августа прибыли в Москву саксонский генерал Карлович и лифляндский дворянин Паткуль для дальнейших переговоров о заключении союза против Швеции. Переговоры велись в строжайшей тайне: Петр не хотел нарушать мира со Швецией до тех, пор, пока не был заключен мир с Турцией.
В результате переговоров 11 ноября 1699 г. в селе Преображенском Россия и Польша заключили тайный договор о наступательном союзе против шведов.
В договоре было условлено, что в войне должна принять участие Дания. С ней еще 24 августа 1699 г. Петр заключил аналогичный договор, который в свою очередь также предусматривал союз с Польшей.
В договоре Петра I с Августом II говорилось: «…с обеих сторон, как наше Царское величество, так и его королевское величество, уже в крепком союзе и содружестве с его королевским величеством Датцким стоим».
В обоих договорах было оговорено особой статьей, что Петр вступает в войну со Швецией тогда, «когда с Турки получим мир или на довольные лета перемирие, которое ради общей пользы получати с уступкою к Турской стране намерены есми»[35].
Август II обязался принять все меры к тому, чтобы склонить Речь Посполитую к разрыву со Швецией и начать войну вводом своих войск в Ливонию еще до заключения мира России с Турцией.
Петр со своей стороны обязался немедленно после заключения мира с Турцией двинуть свой войска в Ингрию и Карелию, а до того времени, если это будет нужно, послать на помощь Августу под видом наемных свои вспомогательные войска. Но если Турция не согласится на заключение мира, а Август будет не в состоянии один вести войну, то Петр I обязался быть посредником в примирении Августа со шведами. Так сложился тройственный союз.
Военные операции союзники начали неодновременно.
В начале 1700 г. Август II внезапно двинул свои войска в Ливонию, но действовал очень медленно. Осада Риги приняла затяжной характер.
Король Дании в первый период войны действовал несколько успешнее: он ввел свои войска во владение герцога Шлезвиг-Голштинского и заставил его бежать под защиту шведского короля.
Петр же не мог двинуть свои войска, так как еще не был заключен мир с Турцией. Таким образом, внезапного удара против шведов не получилось. Это позволило шведам бить союзников поодиночке.
Тем временем Петр с нетерпением ожидал вестей от русского посла Украинцева, отправленного еще в апреле 1699 г. из Азова в Турцию на военном корабле «Крепость» для ведения мирных переговоров с Турцией. Появление военного корабля у Константинополя произвело на турок впечатление разорвавшейся бомбы. Однако мирные переговоры с Турцией затянулись, и Украинцеву удалось склонить турок к миру только 3 июля 1700 г. По перемирию, подписанному на 30 лет, турки отдали русским Азов с его окрестностями, территория между Азовом и Крымом была объявлена нейтральной, и русские прекратили уплату татарам дани. Так исчезли последние остатки монгольского ига.
Заключение перемирия с Турцией было большой победой русской дипломатии.
Петр обеспечил себе тыл накануне войны со Швецией.
Еще до начала военных действий Петра занимала мысль о взятии Нарвы и Шлиссельбурга. 2 марта 1700 г. из Воронежа Петр писал Головину о необходимости организации разведки. С этой целью в Прибалтику был послан стольник Корчмин, выученный за границей инженерному искусству.
Петр приказал Головину: «Накажи ему, чтоб присмотрел города и места кругом; также, есьли возможно ему дело сыскать, чтобы побывал и в Орешек, а буде в него нельзя, хоть возле его. А место зело нужно: проток из Ладожского озера в море (посмотри на картах), и зело нужно ради задержания выручки; а детина, кажется, не глуп и секрет может снесть. Зело нужно, чтоб Книпер (шведский посол в России) того не видел, потому что он знать, что он (Корчмин) учен».
К началу войны Петру удалось сделать лишь только первые шаги в создании регулярной армии. Армия, двинутая под Нарву, не могла еще вести серьезных операций. Она состояла из 25 пехотных полков, двух кавалерийских и имела в своем распоряжении почти всю русскую артиллерию. Кроме того, выступило дворянское ополчение под командованием Шереметева. Вся армия состояла из 33 полков — около 40 тысяч человек.
Карта театра Северной войны
К 25 октября русская армия сосредоточилась под Нарвой и обложила ее.
Пока русская армия подходила к Нарве, Карл XII уже успел вывести из строя одного союзника, датского короля. Совершенно неожиданно для Дании 15-тысячное шведское войско под предводительством короля появилось перед Копенгагеном.
Датский король Фридрих VI, не имевший сил для защиты Копенгагена, так как значительная часть его армии была брошена в Голштинию, решил пойти на мир. Договор был подписан в Травендале как раз в тот день, когда Петр получил сообщение о заключении перемирия с Турцией. По Травендальскому договору Дания обязалась выйти из коалиции и признала самостоятельность Голштинии; кроме того, она обязалась уплатить военные издержки в сумме 200 тысяч талеров.
В то время когда Карл XII воевал с Данией, Август II крайне вяло вел осаду Риги, мотивируя это тем, что русские не оказывают ему помощи.
С появлением русской армии под стенами Нарвы Август II осаду Риги мог вести энергичнее, так как его положение становилось более прочным. Однако Август именно в это время снял осаду Риги и тем самым дал возможность Карлу XII явиться со своей армией на помощь нарвскому гарнизону. Это обстоятельство имело решающее значение для исхода сражения.
Снимая осаду, Август II отводил удар шведских войск от себя и направлял его против русской армии, осаждавшей Нарву. Пока шведская армия сосредоточивалась у Везенберга, русская армия уже к половине октября обложила Нарву.
9 сентября первым прибыл к крепости отряд князя Ивана Трубецкого; 23 — отряд Бутурлина, при нем находился Петр I. Из Пскова и Новгорода была доставлена артиллерия — 66 орудий. И только 14 октября подошли отряд Головина и наскоро набранная нестройная поместная конница (5 тысяч) под командованием Шереметева. Войска Репнина в количестве 10 тысяч человек, формировавшиеся на юге, еще находились в пути следования к Нарве. Сосредоточение армии заняло более месяца. Это было, обычным явлением в те времена.
Крепость Нарва, расположенная на левом берегу реки Наровы, в 15 км от ее устья, была сильно укреплена, прич;ем предмостным укреплением на правом берегу реки явился замок Ивангород, построенный русскими при Иване III. Ивангородская крепость связывалась с Нарвой постоянным мостом. Чтобы взять Нарву, следовало разрушить мост и овладеть ивангородскими укреплениями, в противном случае гарнизон Нарвы мог уйти в Ивангород, поэтому пришлось одновременно осаждать и крепость Нарву, и Ивангород.
Петр I, прибыв к Нарве вместе с иностранными специалистами и генералами — герцогом де-Кроа и бароном Аллартом, присланными Августом II, в тот же день произвел рекогносцировку крепости и ее окрестностей.
Начало Северной войны.
Инженерными работами должен был руководить генерал-инженер Алларт, считавшийся крупным специалистом. На деле он не оправдал возлагаемых на него надежд. Вместо того чтобы лично самому заняться тщательной рекогносцировкой, он передоверил эту работу второстепенным лицам, а сам занялся критикой деятельности русских генералов. Увидя, что царь в опасной обстановке тщательно, с бумагой и карандашом в в руках, производит рекогносцировку подступов к крепости, Алларт выразил удивление, сказав, что такие работы можно поручить другим. На это Петр ему заметил, что и апостол Павел говорит: «трудящийся да ясть». «А кто трусит — ступай в обоз», и продолжал работать.
После рекогносцировки был составлен план осады Нарвы. Он заключался в том, чтобы одновременно с обеих сторон реки Наровы захватить подступы к крепости. Кроме того, ожидая прибытия новых шведских войск, посланных на выручку гарнизону Нарвы, решили на левом берегу Наровы соорудить двойные линии непрерывного вала, упирающегося флангами в реку (ВВ — СС). Расстояние между этими линиями было неодинаково: на крайнем правом фланге оно достигало 600 сажен, на левом не более 41–50 сажен; в центре, где находилась главная позиция (D), расстояние между линиями равнялось 120 саженям. Узость полосы между линиями укреплений, особенно на левом фланге, и бараки, отстроенные по всей линии СС, стесняли маневренность войск.
Русская армия была расположена в следующем порядке: на правом фланге находилась группа генерала Головина в составе 14 тысяч человек; в центре на горе Германсберг — группа князя Трубецкого в составе 6 тысяч; на левом фланге располагалась дивизия Вейде, численностью 8 тысяч человек; левее ее между укрепленными линиями левого фланга, упираясь в берег Наровы, стояла иррегулярная конница графа Шереметева в составе 5 тысяч человек[36].
Осадный артиллерийский парк в количестве 145 орудий частью был рассредоточен по линии СС (22 пушки и 17 мортир), а вся остальная артиллерия действовала с позиций, устроенных против Ивангорода. Надо заметить, что, несмотря на большое количество артиллерийских орудий, оборона у русских с поля все же была крайне слаба. Кроме того, чувствовался большой недостаток снарядов.
Главная квартира русской, армии находилась на правом фланге, на острове Кампергольм.
Бомбардировка Нарвы была начата 20 октября и продолжалась с небольшими перерывами почти до подхода шведов. Однако успеха русские не имели. Между тем отряд графа Шереметева, высланный еще 26 сентября по ревельской дороге, 3 октября достиг Везенберга. А к 25 октября, пройдя 180 верст, к Везенбергу приблизился шведский отряд Веллинга, выступивший из Рюйеля 12 октября.
Шереметев, не найдя здесь удобной оборонительной позиции, опасался, что шведы могут обойти левый фланг и отрезать его от главных сил. Вследствие этого он без боя отступил к деревне Пуртц (36 верст от Везенберга), даже не разведав шведских войск. Веллинг удачно использовал эту оплошность Шереметева, выдвинул свой авангард к деревне Пуртц и внезапно напал 26 октября у деревни Варгле на русское прикрытие, солдаты которого беспечно стояли по домам без всяких мер предосторожности. В момент нападения шведов они вынуждены были защищаться поодиночке.
План осады и штурма крепости Нарва (ноябрь 1700 г.)
Положение русских осложнялось еще и тем, что шведы зажгли селение. Однако некоторые смельчаки пробрались сквозь шведское окружение и дали знать о нападении шведов Шереметеву, стоявшему в тылу между Повинда и Иове. Шереметев срочно выслал 21 эскадрон кавалерии, которая прибыла в самый критический момент боя. Шведы были атакованы.
Часть русских эскадронов зашла им в тыл, и шведы вынуждены были пробиваться из окружения. Однако Шереметев, вместо того чтобы здесь укрепиться после одержанного успеха, решил отступить к деревне Пюхаиоги.
Петр был крайне недоволен этими действиями Шереметева, так как, по его мнению, у Пуртца нужно было организовать линию прикрытия и заставить противника развернуться. Он потребовал объяснений у Шереметева и категорически приказал держаться у Пюхаиоги.
Шереметев в оправдание своих действий писал, что местность около Пуртца невыгодна, «там не стоял для того: болота и топи несказанные и леса превеликие. И из лесу, подкрадчи один человек и зажег бы деревню и учинил бы великие беды, а паче того был опасен, чтобы обошли нас около к Ругодиву (Нарвы)»[37].
16 ноября шведские войска внезапно напали на конницу Шереметева у Пюхаиоги, находившуюся от Нарвы в 32 верстах. Она начала в беспорядке отступать к Нарве; ее отступление продолжалось всю ночь, а 17 ноября Петру уже стало известно, что шведы наступают на Нарву. Однако Петр еще не знал, что наступает Карл XII, так как необходимой разведки не велось.
В это время Петр готовился к отъезду в Новгород, чтобы подготовить резервы и начать переговоры с Августом II.
Накануне отъезда, очевидно, до получения сведений о падении позиции у Пюхаиоги, Петр I оставил в должности главнокомандующего герцога де-Кроа. Дав ему инструкции о том, как действовать, в ночь с 18 на 19 ноября он выехал в Новгород.
Между тем 18 ноября Карл XII со своими главными силами прибыл в Лагены, расположенные в 10 верстах от Нарвы. Чтобы известить гарнизон осажденной крепости о прибытии помощи, он приказал дать два орудийных залпа.
Имея разведывательные данные от лифляндского крестьянина и от своих шпионов, Карл XII сумел незаметно для русских приблизиться к окрестностям Нарвы.
В ночь на 19 ноября пал на землю густой туман; под покровом его выступила шведская армия, соблюдая строжайшую тишину. К утру туман сделался сильнее; падал крупный снег; темнота была столь велика, что невозможно было в 50 шагах различить предметы. Карл XII говорил окружающим его: «темнота эта нам полезна: неприятелю трудно будет узнать число наших». Около 10 часов утра день прояснился, и русские увидели ряды шведов. «При звуках труб и литавр, двумя пушечными выстрелами шведы предложили сражение»[38].
На этот вызов из русского лагеря ответа не последовало. У фельдмаршала собрался совет. На заседании совета Шереметев, сознавая невыгодность и растянутость русского лагеря, внес предложение оставить для наблюдения осажденного гарнизона крепости небольшую часть войска, а остальную армию собрать в единый кулак и выступить в поле для встречи шведов. Однако это единственно правильное при данной обстановке предложение не было поддержано; упорствовал против него главным образом герцог де-Кроа, мотивируя тем, что русские войска окажутся небоеспособными в поле; однако все последующие события опровергли этот довод.
На совете было принято решение оставаться на месте, между тем как «король шведский на свободе выбирал место для нападения и мог быть уверен, что будет иметь дело только с частью российской армии; ибо теснота места сражения не позволяла всем частям оной удобно поддерживать одна другую»[39].
Оставаясь на месте, русское командование по существу передало инициативу в действиях Карлу XII. Он не замедлил этим воспользоваться и, видя, что русские остаются в окопах, решил сам их атаковать.
Произведя рекогносцировку, а также имея данные от шпионов, Карл XII установил, что наиболее сильно укреплен центр русской позиции. Поэтому он решил атаковать ее фланги, чтобы разбить их по отдельности. На правый фланг для атаки был направлен Веллинг с 11 батальонами пехоты, 24 эскадронами кавалерии. На левом фланге находились король и генерал Реншельд.
Они имели три колонны в составе 10 батальонов; кроме того, впереди каждой колонны шли 500 гренадер с фашинами. При Карле находилась еще личная гвардия — драбанты.
Король предусмотрел также выделение резерва в составе 12 эскадронов кавалерии, а артиллерию разделил на две части, согласно двум объектам атаки.
В два часа пополудни шведы ринулись в атаку; им удалось ворваться в лагерь и внести замешательство в ряды русских: конница Шереметева бросилась вплавь через Нарову; конные полки были смяты и, беспорядочно отступая, двинулись к единственному мосту у острова Кампергольм. Мост от большого скопления людей рухнул, солдаты начали тонуть. Это еще больше увеличило панику. Главное командование русских войск во главе с герцогом де-Кроа, состоявшее из иностранцев, спасаясь от солдатского возмущения, еще в начале боя сдалось шведам. Однако, несмотря на измену, русские солдаты под командой своих офицеров стойко сражались с наступающей на ретраншементы шведской армией, а также и с гарнизоном, который сделал вылазку из Нарвы.
С особым ожесточением продолжался бой на правом фланге, но здесь русские не могли оказать сопротивления, так как к мосту двинулись части, отступающие под напором шведов. Однако Преображенский и Семеновский полки, ставшие в каре, остановили шведов, прикрыли отступающие части и даже привели в расстройство шведскую колонну генерала Реншельда. Тогда здесь появился король Карл XII, но он не мог сломить силу сопротивления этих двух полков: они до вечера продолжали удерживать занятую ими позицию, несмотря на то, что «ободренные присутствием государя, шведы несколько раз бросались в атаку; но тщетно: оградив себя повозками артиллерийского парка, русские были непоколебимы и отразили все усилия неприятеля. Наступившая ночь прекратила битву»[40]. На левом фланге продолжал упорно обороняться со своей дивизией раненный в начале боя генерал Вейде, отрезанный от правого фланга.
Однако сдача в плен главного руководства морально действовала на армию, особенно на оставшийся генералитет, и «русские генералы, не зная о взаимном положении обеих половин армии и о расстройстве шведских войск, решили заключить капитуляцию при условии сохранения оружия»[41].
Для переговоров со шведами отправился Бутурлин; он потребовал свободного отступления русских войск с их оружием через мост у острова Кампергольм. Очевидно, еще до появления его в лагере шведов король через Веллинга получил записку от Вейде, которая гласила: «Отрезанный от прочих частей армии, я решился защищаться до последней капли крови; однако я готов принять почетную капитуляцию и сдаться на разумных условиях, если таковые будут приняты».
При таких условиях, когда еще ни одна русская часть не сложила своего оружия, Карл XII, зная расстройство своей армии, согласился на предложения русских. Однако он нарушил свои обязательства. Во время переправы, отделив от солдат всех русских генералов и офицеров, он приказал им сложить оружие, а потом всех их, около 700 человек, взял в плен.
Сами шведы помогали русским быстрее наводить мост через реку, чтобы к рассвету всю русскую армию переправить на правый берег. В 4 часа ночи началась переправа остатков правого фланга. Семеновский и Преображенский полки перешли реку, не сдав оружия. Начинало светать. На поле боя оставалась еще левофланговая дивизия.
Вейде и его солдаты могли наблюдать, как шведы готовились для атаки их дивизии. И несмотря на это, солдаты, «оставшиеся под начальством генерала Вейде, с твердостью ожидали в апрошах нового нападения шведов, (как вдруг. — Б. Т.) прискакал адъютант князя Долгорукого с повелением сдаться.
Русские, которые накануне под начальством генерала Вейде отлично дрались, отвергли сначала это предложение, не хотели повиноваться генералу, находящемуся в плену, и предпочитали смерть постыдной сдаче». Вторично приехал адъютант с объявлением, что вследствие договора, заключенного с королем шведским, они должны сложить оружие, и генерал Вейде, увидев, «что большая часть русских пала на поле чести, другая отретировалась, а последняя была утомлена и изранена, сам уговаривал к сдаче солдат, которые, наконец, просили короля о позволении отступить с честью»[42].
Длинной лентой потянулась к Кампергольмскому мосту дивизия Вейде. Проходя мимо Карла XII и его свиты, войска складывали оружие. Затем они переходили мост и в беспорядке, без своих начальников, направлялись к Новгороду. Многие из солдат погибли в пути от голода и холода.
Так кончилось это неудачное сражение. Русские войска потерпели поражение не только потому, что они еще не были подготовлены к серьезным боям, но прежде всего вследствие измены наемных генералов. Тем не менее русские войска в борьбе со шведами проявили исключительное упорство и храбрость.
Большой интерес представляет собой отзыв о действиях русских и шведских войск под Нарвой, который был дан Гуммертом, перебежавшим от русских к шведам. Впоследствии, когда Гуммерт решил раскаяться, он писал Петру I: «Сила вашего величества неописанна и так велика, что с тремя или четырьмя неприятелями вместе можно вести войну с пользою; люди сами по себе так хороши, что во всем свете нельзя найти лучше; но нет главного — прямого порядка и учения.
Никто не хочет делать должного: думают только наполнить свое чрево и мешок, а там хоть все пропади». Далее Гуммерт рассказывает, что шведы «все выведали», между тем как русские о противнике ничего не знали. Так, например, под Ивангородом начали пролом в самом крепком месте, где за старой стеной были новые, двойные, с крепкими сводами, на которых были батареи.
Тут проломом ничего нельзя было сделать. Когда русские гвардейские полки стали в каре и оказали решительное сопротивление, «шведы были в страхе и смятении и не могли дать отпора», сами были на волосок от разгрома. Письмо Гуммерта ярко показывает положение сторон под Нарвой. Вряд ли можно его обвинить в пристрастии. Об этом же свидетельствуют и показания очевидца шведа графа Вреде, королевского камергера: «Если бы русский генерал, имевший до 6 тысяч под ружьем, решился на нас ударить, мы были бы разбиты непременно: мы были крайне утомлены, не имея ни пищи, ни покоя несколько дней; при том же наши солдаты так упились вином, которое нашли в русском лагере, что невозможно было немногим оставшимся у нас офицерам привести их в порядок»[43].
Эти показания говорят о полном хаосе, который начался в шведской армии. Они показывают высокие моральные качества русского солдата и полную нераспорядительность и предательство иностранных генералов.
Однако «честь России спасена, сыны ее дрались храбро в сей жестокий день. Раскроем историю: не в менее ли критических обстоятельствах, чем под Нарвою, целые армии клали оружие, сдавались в плен без выстрела?» Петр Великий, получив известие о сражении, ознакомившись с обстоятельством разгрома и узнавши о подвигах и мужестве и храбрости солдат, сказал: «Ученики выучатся и отблагодарят своих учителей»[44].
Так и получилось впоследствии.
В сражении под Нарвой шведы потеряли до 3 тысяч человек. Потери русских составили 8 тысяч убитых, 145 пушек, 28 мортир, 6 гаубиц, 151 войсковой значок и 20 знамен.
Оценивая поражение под Нарвой, Петр I писал:
«Итак шведы над нашим войском викторию получили, что есть бесспорно; но надлежит разуметь, над каким войском оную учинили. Ибо только старый полк Лефортовский был, да два полка гвардии были только на двух атаках у Азова; а полевых боев, наипаче с регулярными войсками, никогда не видали. Прочие же полки, кроме некоторых полковников, как офицеры, так и рядовые сами были рекруты; к тому же за поздним временем, великий голод был, понеже за великими грязьми провиант проводить было невозможно; и единым словом сказать, все то дело, яко младенческое играние было, а искусство ниже вида; то какое удивление такому старому, обученному и практикованному войску над таким неискусным сыскать викторию». И дальше: «но когда несчастье (или лучше сказать великое счастье) получили, тогда неволя леность отогнала и к трудолюбию и искусству день и ночь принудила».
Поражение не заставило великого полководца сложить оружие. Так же, как и после первого неудачного Азовского похода, с исключительной энергией взялся Петр за восстановление престижа своего государства и армии, с еще большей настойчивостью он стал готовиться к борьбе со шведами.
Оценивая значение нарвского поражения, Энгельс писал: «Нарва была первой большой неудачей подымающейся нации, умевшей даже поражения превращать в орудия победы»[45].
Источник: arsenal-info.ru