Где лучше жизнь — в Литве или в Латвии?
Для ответа на вопрос, какая страна, Литва или Латвия, более удобна для проживания, сравним различные составляющие, из которых складывается уровень жизни:
Хотите сравнить другие страны? Воспользуйтесь расположенной ниже формой:
Наверное, трудно спорить с тем, что жить в богатой стране лучше, чем в бедной. По данным за 2019 год, основной показатель экономического развития — ВВП по паритету покупательной способности на душу населения — составил:
в Литве — 38,3 тыс. долларов,
в Латвии — 32,2 тыс. долларов.
Таким образом, по производству валового продукта на человека Литва опережает Латвию на %.
Где больше зарабатывают?
Сопоставим данные о минимальном и среднем размере оплаты труда в обеих странах.
МРОТ в Литве установлен в размере 642 евро;
МРОТ в Латвии установлен в размере 500 евро.
Средняя зарплата «грязными» (т.е. до выплаты налогов и прочих обязательных сборов) составляет:
Чичваркин о том, чем закончит Путин, о любителях Путина в Латвии и уехавших из России людях
в Литве — 1454 евро;
в Латвии — 1113 евро.
Средняя же «чистая» зарплата (т.е. сумма, выдаваемая на руки и остающаяся в распоряжении работников) окажется несколько меньше:
в Литве — 927 евро;
в Латвии — 822 евро.
Разрыв в показателях среднедушевого ВВП усугубляется разницей в стоимости жизни. Согласно статистике от базы данных Numbeo на начало 2021 года, Литва более «дешевая» страна.
Уровень цен в Литве на набор основных товаров и услуг (включая продукты питания, потребительские товары, транспорт, связь, коммунальные платежи) в среднем на % ниже, чем в Латвии. Иными словами, при текущем обменном курсе 1000 долларов в Латвии будут иметь такую же покупательскую способность, как долларов в Литве.
Сравнить общий уровень криминогенной обстановки можно с помощью «индекса преступности». Этот показатель расcчитывается порталом Numbeo, специализирующимся на рейтинговых оценках различных аспектов жизни во всех регионах мира, и отображает, насколько безопасно проживание в стране с точки зрения рисков стать жертвой нарушителей закона (чем выше его значение, тем больше риск). По состоянию на 2020 г., индекс преступности составил:
в Литве — 33.88;
в Латвии — 37.43
Для оценки законопослушности населения и интенсивности работы правоохранительных органов обратим внимание на статистику умышленных убийств и данные о количестве литовцев и латвийцев, находящихся в местах лищения свободы.
Из каждых 100 тысяч жителей жертвами убийц ежегодно становятся:
в Литве — 4.57 человек;
в Латвии — 4.36 человек
По состоянию на 2020 г., в тюрьмах и лагерях отбывали наказание:
в Литве — 6,14 тыс. человек, или 221 заключенных на 100 тысяч населения;
в Латвии — 3,41 тыс. человек, или 179 заключенных на 100 тысяч населения
Итак, убивают и сидят чаще в Литве, хотя значения индекса преступности дают основания считать более криминальной страной Латвию.
Казахская культурная ассоциация открылась в столице Латвии
Где меньше болеют и дольше живут? вверх↑
Качество жизни в стране во многом определяет долголетие ее граждан. По последним данным, ожидаемая продолжительность жизни составляет:
в Литве — 76 лет (71.2 лет у мужчин и 80.4 лет у женщин)
в Латвии — 75.4 лет (70.6 лет у мужчин и 79.8 лет у женщин)
Получить представление о здоровье населения и состоянии системы здравоохранения можно по распространенности в стране опасных заболеваний. Сравним, где чаще страдают такими заболеваниями, как ВИЧ-инфекция, туберкулез и рак.
По данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), распространенность ВИЧ-инфекции составила:
в Литве — 3400 инфицированных (0,12 % населения)
в Латвии — 5600 инфицированных (0,29 % населения)
в Литве — 1200 человек (42 на 100 тысяч населения);
в Латвии — 490 человек (26 на 100 тысяч населения)
Ситуация с заболеваемостью раком складывается следующим образом:
в Литве ежегодно на 100 тысяч населения выявляется 293.4 новых случаев болезни и фиксируется 122.1 случаев смерти него;
в Латвии на 100 тысяч населения каждый год фиксируется 301.5 заболевших и 124.5 умерших от рака.
О качестве медицины страны следует судить не столько по абсолютным цифрам заболеваемости раком, сколько по соотношению между количеством новых случаев заболевания и смертей от него (чем оно ниже, тем больше доля вылечившихся или продолжающих лечиться; тем, соответственно, лучше работает система здравоохранения). В рассматриваемых странах мы видим следующее соотношение между заболевшими и умершими:
Сравнить эффективность систем здравоохранения Литвы и Латвии можно на основании индекса качества медицинского обслуживания, рассчитываемого Numbeo. Этот показатель комплексно отображает, насколько все хорошо или плохо с медициной в стране, и учитывает степень оснащенности больниц оборудованием и медикаментами, профессионализм персонала, доступность лечения с точки зрения его стоимости. По состоянию на 2020 г., значения индекса составили:
в Литве — 70.51;
в Латвии — 62.14
Считается, что более комфортно жить в той стране, где люди в меньшей степени подвержены вредным привычкам. Представленная ВОЗ статистика свидетельствует о следующем уровне потребления алкоголя (в пересчете на чистый спирт):
в Литве — 13.2 литров на каждого жителя старше 15 лет (по 21.3 литра на каждого мужчину и 6.6 литра — на женщину);
в Латвии — 12.8 литров на каждого жителя старше 15 лет (по 20.9 литра на каждого мужчину и 6.1 литра — на женщину)
Насколько ощутимы различия в алкогольных напитках, которые предпочитают литовцы и латвийцы?
в Литве, в пересчете на чистый алкоголь, на долю пива приходится 46.5% потребления, на долю вина — 7.8%, крепких напитков (водка, коньяк и т.п.) — 34.1%, прочих напитков (в т.ч. самодельных) — 11.6%;
в Латвии пиво составляет 46.9% в общем потреблении спиртного, вино — 10.7%, крепкие напитки — 37%, все остальное (включая брагу, самогон разных видов и т.п.) — 5.4%
Склонность к курению проявляется в рассматриваемых странах следующим образом:
в Литве активными курильщиками остаются 30,15 % совершеннолетних граждан (курят 38,1 % взрослых мужчин и 22,2 % взрослых женщин);
в Латвии постоянно курит 36,6 % взрослого населения страны (48,9 % мужчин и 24,3 % женщин)
По штучному потреблению табачных изделий на душу населения лидирует Литва — здесь на каждого взрослого жителя в среднем приходится 1292 сигарет в год, против 1189 сигарет на человека в Латвии.
Где у людей больше оснований быть довольными своей жизнью? вверх↑
Наверное, трудно придумать показатель, с помощью которого можно было бы точно определить, насколько люди в той или иной стране удовлетворены своей жизнью. Тем не менее, проводятся несколько подобных исследований.
Например, экспертами ООН рассчитывается т.н. «Рейтинг стран мира по индексу счастья», который дает понять, в какой степени достижения государства способны обеспечить своим гражданам счастливую жизнь. Согласно данным за 2019 год, более счастливыми являются литовцы с «индексом счастья» в 6.215 — в то время как в Латвии указанный индекс равен 5.95.
Существует и другой обобщающий показатель, также используемый ООН и учитывающий различные основания для граждан чувствовать себя комфортно — Индекс человеческого развития (ИЧР). По данным за 2020 год, ИЧР в Литве составляет 0.882; в Латвии — 0.866.
Косвенно оценить удовлетворенность людей своим существованием можно, исходя из числа суицидов. Ведь, по логике, чем в большей степени благоустроена жизнь граждан того или иного государства, тем меньше у них поводов накладывать на себя руки. В рассматриваемых странах на 100 тысяч населения приходится:
в Литве — 25.7 случаев самоубийства (47.5 среди мужчин и 6.7 среди женщин);
в Латвии — 17.2 случаев (31 у мужчин и 5.1 у женщин)
ИсточникНародная республика. И тебя сосчитали: кто такие жители Латвии и что и откуда о них известно
Фото: Госканцелярия
Кого статистика записывает в жители Латвии? Как их считают? Почему одних людей сосчитать проще, чем других и почему следующую Всеобщую перепись населения вы даже не заметите? smartlatvia.lv получила ответы на эти вопросы.
В начале 2018-го в Латвии постоянно проживали 1,93 млн, в начале этого года, по предварительным данным, — 1,92 млн человек. Ответ на вопрос «кто они такие?» более сложен, чем кажется, а уж подсчет, учет и «сортировка» людей по множеству категорий – и подавно. О том, как и почему это делается, рассказывает эксперт отдела методологии социальной статистики Центрального статистического управления (ЦСУ) Сигита Шулца.
Кто такие жители Латвии?
В основном это, конечно, граждане (1,66 млн на начало прошлого года) и неграждане (214 тыс). Но не только. Вместе эти категории составляют около 97% населения, и эта доля понемногу сокращается – за счет сужения группы неграждан.
Но остается еще одна группа – иностранцы. В отличие от двух первых она растет и в абсолютных показателях (в 2011-м – 45,9 тыс человек, в 2018-м – 58,1 тыс.), и в относительных, и в прошлом году превысила 3% населения. Туда попадают и латвийские пенсионеры, принявшие российское гражданство, но не только они.
«Мы руководствуемся двумя европейскими регламентами – так называемым демографическим и миграционным, которые определяют, кого следует включать в статистику. Помимо граждан и неграждан учитываем иностранцев, имеющих законные основания находиться в Латвии и которые заявили о намерении здесь быть на протяжении 12 месяцев и более и активность которых с какой-то регулярностью проявляется в различных регистрах», – объясняет Сигита Шулца.
В результате в число постоянных жителей Латвии включаются граждане других стран ЕС, задекларировавшие здесь адрес, обладатели «инвесторских» ВНЖ, иностранные студенты, гастарбайтеры и др. Но не все: в ЦСУ следят, чтобы в эту статистику попадали только те, кто действительно долгосрочно связан со страной. Так, жителями Латвии становятся только те иностранные студенты, которые приехали сюда получать степень, а участники программ краткосрочного обмена – нет. Иностранные работники — в зависимости от различных факторов, включая отрасль.
«Например, мы видим, что среди гастарбайтеров много водителей-дальнобойщиков. По факту они в Латвии проводят очень мало времени – как правило они или в рейсе, или возвращаются домой в ожидании новых заказов. Поэтому если мы видим в регистре иностранца, чье место жительство задекларировано по адресу, где находится компания – автоперевозчик (а таких случаев много), мы не будем включать его в число жителей. Но если адрес приводит к юридическому лицу, которое занимается, например, переработкой рыбы (тоже немало случаев), записанный там иностранец попадет в число жителей, потому что понятно: он работает в Латвии», — говорит С. Шулца.
Из иностранцев, получивших ВНЖ за счет покупки недвижимости или инвестиций в бизнес, в латвийцы записывают только 10%.
В то же время в число жителей Латвии вносятся и те наши соотечественники, которые могут подолгу не заезжать в родную страну – дипломаты, военные, моряки. И наоборот: в соответствии с европейским регулированием находящиеся у нас иностранные представители тех же самых профессий латвийцами не становятся, хотя ходят в латвийские же магазины, кафе, внося тем самым вклад в местную экономику.
Как считают латвийцев?
С помощью различных регистров и математической модели, которая рассчитывает вероятность, находитесь ли вы в Латвии или нет. Статистикам нет необходимости встречать каждого латвийца лично, чтобы убедиться, что он действительно здесь. Потому что большинство из нас регулярно подают признаки жизни в различных базах данных, которые ведут государственные, органы самоуправлений и некоторые юридические лица — ассоциации, гос- и мунициальные компании.
Если вас приняли на работу и вы получаете зарплату, записи об этом появляются в регистре Службы госдоходов, а о соцналоге – в регистре Госагентства социального страхования. Посетили врача – об этом знает Национальная служба здоровья, потеряли работу и получаете пособие – Госагентство занятости делает записи в своей базе данных.
Так что Центральное статистическое управление берет персональные коды латвийцев и иностранцев из Регистра жителей, который ведет Управление по делам гражданства и миграции (УДГМ), проверяет их на предмет признаков активности по другим доступным официальным базам и так выясняет, живет ли человек в стране или нет.
Все персональные коды с отметками из всех используемых регистров сводят в одну базу данных, передают ее математикам, и те с помощью сложной модели оценивают вероятность пребывания в Латвии каждого отдельного латвийца по шкале от 0 до 1. Прошедших же отсев потом «распределят» по домашним хозяйствам, по адресам, по профессиям, образованию и множеству других характеристик, которые вместе позволяют описать сложное и многообразное латвийское общество.
Зачем такие сложности? Разве не достаточно записи в регистре жителей?
Нет, не достаточно. Как мы знаем, численность населения любой страны меняется по двум причинам: из-за естественного прироста и миграции.
С естественным приростом все просто: каждое рождение и каждая смерть четко фиксируется. И если бы все ограничивалось только этими двумя переменными, достаточно было бы прибавить к числу латвийцев на начало периода (года, квартала, месяца) родившихся за соответствующий промежуток времени, вычесть умерших и радоваться точному результату.
Все портит миграция. По закону латвиец, перебравшись за границу или сменив место жительства в самой Латвии, обязан в течение нескольких месяцев сообщить об этом УДГМ, чтобы оно внесло изменения в Регистр жителей. Несоблюдение этого требования может даже стать поводом для штрафа в 350 евро. На деле же, как мы знаем, так происходит далеко не всегда: нередко об отъезде становится известно через несколько лет после того, как наш соотечественник обосновался за границей.
Поэтому и приходится ЦСУ высчитывать вероятность пребывания граждан, неграждан и появившихся в Регистре жителей иностранцев, выискивая признаки их активности в стране.
Значит, есть вероятность, что я, проживая в Англии, все равно попаду в число жителей Латвии?
Вероятность есть, но, уверяют в ЦСУ, она мала.
Как поясняет С. Шулца, отметки о человеке в одном отдельно взятом регистре недостаточно. В частности, известно, что в самом Регистре жителей числится гораздо больше людей, чем фактически здесь живущих (в 2011-м разница составила 7% или 155 тыс. человек, сейчас — 8%).
Чтобы убедиться, что латвиец или иностранец действительно находится в стране, нужна совокупность признаков. Для разных групп населения эти признаки могут быть разными.
К примеру, вероятность нахождения в Латвии обитателей тюрем даже оценивать не надо: они сидят. То же касается жителей других учреждений – домов престарелых, детских домов и пр.
О людях пенсионного возраста обычно тоже многое известно: они получают пенсию, регулярно посещают врачей, получают различные услуги и льготы в самоуправлениях. Наемных работников можно вычислить по сведениям о перечисленной зарплате и о соцналоге. И так далее – как сказано выше, большинство из нас регулярно оставляют следы в разных регистрах.
Сложнее всего с совершеннолетними молодыми людьми из сельских регионов и небольших городов: они обычно не ходят по врачам, могут обходиться без водительских прав, могут работать в теневой экономике, могут уехать в Ригу или за границу, чтобы подзаработать и не сообщить об этом УДГМ.
«Поэтому для определения их местонахождения мы используем очень разные источники информации. Например, у нас были заключены договоры с большинством вузов, а с прошлого года начали получать из регистра Министерства образования и науки, что дает нам более точные данные.
Это только кажется, что статистика – нехитрое занятие. На самом деле там очень много логики, анализа, надо очень много знать о разных процессах в экономике, в социальной жизни, о законодательстве. Конечно приходится делать допущения, но эти допущения должны быть надежными», — замечает представитель ЦСУ.
Добавляя, что ЦСУ постоянно ищет новые источники информации, тестирует их – некоторые оказываются пригодными к использованию, некоторые нет.
Но вот раньше во время переписей населения по домам ходили интервьюеры и лично опрашивали каждого жителя. Разве так не надежнее?
Даже огромная армия интервьюеров не может дать стопроцентного охвата населения. Звонит такой специально нанятый и обученный работник в дверь, за которой должен проживать Янис Берзиньш или Семён Троекуров, а тот уехал в командировку. Или проводит отпуск в Праге. Или отправился навестить родственников в другой город.
Или недавно переехал на соседнюю улицу и не успел сообщить о своем новом адресе. Или сломал ногу и оказался в больнице. В любом случае какая-то часть населения непременно оказывается недоступной для прямого контакта.
Да и те, кого удалось найти, могут умышленно или по ошибке предоставить неверные сведения о себе – например, об образовании, о доходах и о других сторонах своей жизни, которые статистические ведомства стараются учитывать во время всеобщих переписей или менее масштабных исследований. Так что и вроде бы надежный «аналоговый» способ учета населения не обходится без экстраполяции и допущений и не избавляет от необходимости сверяться с регистрами.
При том, что стоит неизмеримо дороже, чем «цифровой» учет по регистрам. Эстонское статистическое управление, к примеру, в брошюре о переписи населения, которая, как и у нас пройдет в 2021 году, сообщает: «Основанная на регистрах перепись позволит государству сэкономить в сравнении с обычной переписью в среднем 25 x 1 300 000 минут, или 541 667 часов, или 67 708 рабочих дней, или 280 рабочих человеко-лет».
«К тому же отзывчивость латвийцев с каждым годом падает. Мы ведь постоянно проводим исследования домохозяйств, рынка труда и видим, что процент людей, согласных поговорить с нашими работниками, постоянно снижается. В законе, конечно, есть пункт, что и физические, и юридические лица обязаны предоставлять нам сведения, но реальные санкции за отказ предусмотрены только для юридических лиц. И в любом случае, если интервьюер пришел, а ему не отвечают, что он может сделать?», — разводит руками эксперт ЦСУ.
Поэтому Всеобщая перепись населения Латвии в 2021 пройдет исключительно с использованием регистров – без походов интервьюеров по домам.
«Единственное, что увидят люди, — это пресс-релиз о том, что перепись началась. Никто их не побеспокоит»,— обещает собеседник smartlatvia.lv.
Но если наличие людей учитывают по регистрам, что мешает ЦСУ накрутить статистику?
«Мы наши подсчеты населения по регистрам все время сверяем с результатами исследований, во время которых наши сотрудники опрашивают людей вживую. Такие исследования проводятся постоянно, их много – изучение жилищных условий, доходов, здоровья и других тем, и они охватывают действительно много людей. И, как показывает эта сверка, ошибка составляет не более 2%, что считается весьма высокой точностью. Поэтому мы можем уверенно утверждать, что в Латвии действительно живут 1,9 миллиона», – заявила С. Шулца.
Так что официальная статистика может учесть лишних (или не учесть) 20-30 тыс человек, но никак не сто и не двести тысяч.
Комментируя распространенное представление, что ЦСУ «рисует» нужные политикам цифры, она отметила, что статистическое ведомство – независимое. К тому же раз в 4 года Еврокомиссия проводит аудит, проверяя методики и оценивая надежность данных и вообще весь процесс создания статистики.
«В советской плановой экономике, кто-то, может быть, и занимался подгонкой данных. Но сейчас в процесс подсчетов со стороны вмешаться невозможно.
Собственно, сами методики составлены так, что никто не может повлиять на полученный результат и никто не может приказать нам «нарисовать» нужную статистику. К тому же, если вы следите за этой темой, политики нередко совсем не рады тем цифрам, которые мы им даем», – уверяет представитель ЦСУ.
По ее словам, точность и надежность сведений о населении нужна в том числе потому, что на них опираются все расчеты, касающиеся государственных бюджетов, планирование инфраструктуры – транспортной, образования, здравоохранения, социальной поддержки и пр, прогнозы развития рынка труда и многое другое. «Фактически это один из самых важных базовых показателей», — говорит она
Значит, вся жизнь каждого латвийца видна ЦСУ, как на ладони?
В ЦСУ уточняют: к работе с персональными данными допускается небольшая часть сотрудников и каждый из них при приеме на работу подписывает документ о неразглашении конфиденциальных данных. При этом почти все они видят не полную информацию, а только ту часть, которая относится к их непосредственной работе. Одни проверяют, не дублируется ли персональный код в какой-нибудь базе данных — например, код учащегося в двух вузах студента, другие обрабатывают тематические данные – например, об образовании или доходах. И лишь несколько человек в Центральном статистическом управлении имеют доступ ко всей информации.
«К Регистру жителей у нас есть прямой доступ. И бывают ситуации, когда нам надо там проверить информацию — например, если во время исследования домохозяйств интервьюируемый не назвал персональный код, мы можем его установить по имени, фамилии, по адресу, родственным связям и другим показателям.
И как минимум раз в год Полиция безопасности или отдельные другие структуры и даже сами жители присылают нам запрос: зачем это вы искали такую-то информацию? И мы обязаны дать подробный ответ.
В Регистре жителей каждое подключение фиксируется – какой работник заглядывал, с какого компьютера. Так что мы все время под микроскопом. Если кто-то залезет посмотреть что-то из любопытства, у него на следующий же день могут возникнуть неприятности», — заверила С. Шулца.
ИсточникОсновное население Латвии
Литовцы и латыши.
Иллюстрированная энциклопедия народов России. СПб, 1877.
Латыши, латвиеши (самоназв., восходит к имени латгалов), народ, осн. нас. Латвии (1390 тыс. чел.). Живут также в Рос. Федерации (46,8 тыс. чел.), Литве, Эстонии, Белоруссии, США, Канаде, Австралии и др. Общая числ.
1540 тыс. чел. Говорят на латышском яз. балтекой группы индоевроп. семьи. Диалекты: среднелатышский, верхнелатышский, или латгальский, и ливонский. Лит. яз. на осн. среднелатыш. диалекта. Письменность с кон.
16 в. на лат. графич. основе. Верующие Л,— в оси. протестанты (гл. обр. лютеране), в Латгалии — католики.
Предками Л. были балтекие племена, поселившиеся на терр. Латвии в 3-2-м тыс. до н.э. В нач. 1-го тыс. н.э. сформировались близкие в культурном отношении этнич. образования: на побережье Балт. моря — курши, севернее р. Даугава — латгалы, в басе. р. Лиелупе — земга-лы, в юго-вост. Латвии — селы. В 10-12 вв. на землях латгалов возникают первые гос. образования — княжества Та-лава, Ерсика и Кокнесе.
С кон. 12 в. началась нем. колонизация Латвии, завершившаяся включением ее в земли Ливонского ордена и других нем. княжеств. На терр. Латвии распространилось католичество, с 1-й пол. 16 в.- протестантизм. В 1561 большая часть Латвии стала зависимой от Вел. княжества Литовского, позднее — Речи Посполитой.
В 1629 зап. часть отошла к Швеции. В 18 в. в результате Северной войны и разделов Польши 1772 и 1795 Латвия включена в состав Рос. империи. В сер. 19 в. на осн. среднелатыш. диалекта сложился лит. яз. В 1920 Латвия получила независимость (в 1940-90 — Латв. ССР в составе СССР).
В 1990 ВС Латвии принял Декларацию о её независимости.
Традиц. занятия — земледелие (рожь, пшеница, ячмень, овёс, гречиха, конопля, бобовые, картофель, в Латгалии — лён) и животноводство (кр. рог. молочный скот, овцы, свиньи, лошади), на побережье -рыболовство. Традиц. ремёсла — обработка дерева, колеи, металла, янтаря, ткачество. У Л. различных областей — Латгалии, Курземе, Видземе, Земгалии и др. сохраняются особенности в культуре.
Традиц. поселения — однодворки (виенсетас), на В.- деревни рядовой и уличиой планировки (циемс, саджа). Расположение построек усадьбы (жилой дом — истаба, хоз. постройки — клеть, Рига, хлев, баня) в разл. р-нах различно. Осн. тип традиц. жилища — сруб на фундаменте из дикого камня. Крыши двускатные (в Вид-земе и Курземе — и четырёхскатные), из соломы, тростника или дранки.
Жилые помещения располагались по обе стороны сеней (иамс) с кухней. Латгальская иста-6а, близкая к русской и белорусской курной избе, имеет вид двух самостоятельных срубов с русской печыо, соединённых холодными сенями (синцес). В 1920-30-х гг. распространились многокамерные сел. дома типа коттеджей. В кон. 1940-х гг. началось переселение Л. с хуторов в посёлки, местонахождение к-рых в осн. совпадало с бывшими волостными центрами.
Традиц. жен. костюм — длинная туникообразная рубаха, полосатая или клетчатая юбка, наплечная накидка (виллайне). Имелись местные различия в покрое, расцветке и украшении одежды. В Видземе рубахи украшались мережкой, накидки — белые, головной убор девушек — красный венок, расшитый бисером, замужних — белый вышитый чепец.
В Земгалии рубаха украшалась белой вышивкой, юбка — особым браным («цветочным») узором, накидка — богатым тканым узором; на голове носили шёлковый платок, завязывавшийся у девушек сзади, у замужних -под подбородком; девушки также носили металлич. венки, замужние женщины -тюлевые чепцы. Курземский костюм (сохранялся дольше других, вплоть до сер.
20 в.) отличался металлич. поясами, ярко-синими накидками с металлич. украшениями, пряжками-сактами. На голове носили металлич. или тканые на твёрдом каркасе вышитые бисером венки. Латгальский костюм состоял из рубахи с красным браным или вышитым узором, клетчатой (на С— белой) юбки, белой накидки с сине-зелёной вышивкой, льняного наплечного покрывала (спатене). Головной убор девушек — красный вышитый бисером венок, замужних — полотенчатый. Аугшземский костюм отд. чертами сходен с латгальским, видземским и земгальским: рубаха с прямыми поликами (в отличие от других латыш, жен. рубах) украшалась красной вышивкой, юбка — клетчатая или в светлую полоску, головной убор — полотенчатый (наматс), по праздникам надевали передник.
Муж. одежда более однообразна, состояла из кафтана (белого, серого или синего), штанов (одного цвета с кафтаном или клетчатых), рубахи, пояса, шарфа, шапки, перчаток. Штаны заправлялись в носки с цветным отворотом, обувь — сапоги или постолы. По праздникам обязательно надевалась чёрная или серая шляпа — ратене. И муж. и жен. рубахи скалывались у ворота металлич. пряжкой. Со 2-й пол.
19 в. традиц. костюм начал выходить из употребления.
Традиц. пища — мука, крупы, горох, бобы. Хлеб пекли кислый, в осн. из ржаной муки. Из толчёного конопляного семени готовили т.н. молоко, служившее приправой к картофелю и кашам. Традиц. блюда — похлёбки из круп (путра) и овощей (капости), каши, клёцки из гороха или бобов, в праздники — пироги со шпигом, печенье, мясные блюда (напр., на Рождество и Новый год — свиная голова с кислой капустой, на Пасху -яйца и студень), на Иванов день (Ли-го) — «янов сыр» из творога. Традиц. напитки — сбитень из ржаной муки, ячменное пиво, берёзовый и кленовый соки.
Семья малая патрилинейная. Обычно хозяйство переходило к старшему сыну, остальные наследники получали свою долю деньгами, на которые обучались ремеслу, получали образование, уходили на заработки в города или в батраки. Было распространено примачество.
Наиб, развитые виды прикладного иск-ва — художеств, ткачество, вышивка, вязание, плетение, резьба по дереву, производство керамических изделий, обработка металла, янтаря, тиснение по коже. Устное нар. творчество включает сказки, предания, анекдоты, загадки, пословицы, поговорки. Богат песенный фольклор — дайны (песни трудовые, сатирич., бытовые, календарные и др.).Осн. муз. инструменты — коклс (тип гуслей), смуйгас (волынка), скрипка, свирель и др. Нар. песни являются важнейшей частью репертуара регулярно проводимых с 1873 праздников песни.
Использованы материалы кн.: Народы и религии мира. Энциклопедия. Москва, Большая Российская Энциклопедия 2000.
ИсточникРазделенные Крымом: Латышская и русская общины в Латвии живут в разных информпространствах
Национальный вопрос на Украине был всегда очень острым: темы русского языка, отношение к украинскому национализму и взаимоотношение с Россией всегда полярно разделяли украинское общество, что и привело в итоге к нынешнему гражданскому и военному конфликту в стране.
Украинскому читателю было бы интересно узнать, а как решаются национальные проблемы в Латвии, где уже более полувека сосуществуют латышская и русская (русскоязычная) общины.
Корреспондент издание Ukraina.ru поговорил с директором Балтийского форума Александр Васильев (ежегодная встреча в латвийской Юрмале западных и российских политических экспертов, обсуждающих взаимоотношения Евросоюза и России) о том, что связывает, и что разделяет латышей и русскоязычных Латвии.
— Как присоединение Крыма к России в 2014 году повлияло на умонастроения латвийских граждан?
— Раньше я занимался социологией, и до сих пор уверен в том, что социология достаточно точная наука. Сравним результаты выборов в 2013 году в Рижскую думу и выборов в Сейм в 2014 году по рижскому округу.
В 2013 году за «Центр Согласия» (крупная пророссийская партия Латвии) в партнерстве с небольшой партией «Честь служить Риге» (также считается «пророссийской» — ред.) проголосовало 58% рижан. Тогда такой результат вызвал настоящий шок в латышской прессе — вот, мол, «Согласие» идёт!» И если в следующем году этот результат повторится, то эта партия вполне может стать одной из правящих! Но в 2014 году, уже после украинского Майдана и присоединения Крыма к России, коалиция «Центра согласия» и «Честь служить Риге» получила на выборах в Рижском избирательном округе почти на 20% меньше. Такова была цена «Крымнаш» в Латвии для «Согласия»! И этому есть логическое объяснение.
До событий на Украине социологические исследования показывали, что среди избирателей «Согласия» значительная часть латышей (примерно 20-25%), которые считали, что нормальные добрососедские отношения с Россией — не пустой звук. Многие были связаны бизнесом с Россией, а также дружескими и родственными связями как с россиянами, так и конечно с русскими латвийцами.
Так вот, события с Крымом произвели на них очень тягостное впечатление. И даже они очень глубоко, на генном уровне, испугались повторения этого на латвийской земле. Они начали задаваться вопросом даже не о том, будет или не будет российское вторжение в Латвию — в этом они не сомневались,- как о том, когда оно будет. Аналогия между 1940 и 2014 годами для них была настолько сильная, что в принципе у них не возникало сомнения, что-то подобное может произойти и с Латвией.
И только сейчас, по прошествии двух лет этот испуг начинает проходить, и то не у всех. И только немногие латыши могут посмеятся над собой, теми кто в 2014 году был практически уверен в скором российском вторжении в Латвию.
— А местная украинская община как себя в Латвии позиционирует? Она как отреагировала на крымские события?
— Это хороший вопрос и его следовало бы задать самим латвийским украинцам Вы понимаете, на Украине ведь само общество расколото. И насколько я знаю, точно так же и украинская диаспора, которая составляет 3,5% от общего количества жителей Латвии и в основном живет в городах, тоже расколота. Как правило, срединной позиции нет. Причем, настроения у нас не менее радикальные, чем в самой Украине.
— А не могли бы вы расширить наше представление о портрете латышского избирателя, голосующего за партию «Центр Согласия»? Он кто, выходец из смешанных семей? Он левый по своим политико-идеологическим убеждениям? Или, может, симпатизирует русской культуре?
— В Латвии нет привычного нам «европейского» деления на правых и левых. У нас всё шиворот навыворот. «Левыми» считаются тут те партии, которых поддерживает русский избиратель, а «правые» — это те, кто поддерживает правящую коалицию, состоящую из прозападно настроенных либеральных политиков.
Но, например, «Согласия» вроде как считается левой партией, но по многим экономическим вопросам стоит на более либеральных позициях, чем те, которые занимает состоящий в правящей коалиции Национальный блок. Последние в этих вопросах более сдвинуты влево, хотя считают, что себя ярко выраженными правыми консерваторами.
До сих пор нет полноценного исследования, которое давало бы возможность для научного анализа побудительных причин голосования латвийского избирателя. И вполне возможно, что большое количество смешанных семей — не последний фактор!
Надо сказать, что еще с советских времен Латвия была той республикой, где было больше всего смешанных браков — 27 браков из 100. Она лидировала среди всех республик СССР. Например, для сравнения укажу, что в Армении было только 6 смешанных браков из 100, а в среднем по СССР — не более13.
И интересно, что за последние четверть века, несмотря на все политические баталии, высокий уровень смешанных браков сохраняется. Может быть поэтому национальная риторика в Латвии активно используется политиками, а на бытовом уровне — минимальна. Так что с латышским бытовым национализмом в Латвии не часто можно столкнуться.
— То есть реального конфликта между двумя крупнейшими её национальными общинами — латышской и русской в стране нет?
— Реального конфликта в Латвии удалось избежать. И этому наверное многим, в том числе и в целому ряду западноевропейских стран, у нас есть чему поучиться. Тем более, что демографическая ситуация не простая.
Если ты живешь в предместьях Риги — это в основном современные городские кварталы, то здесь иногда вообще трудно услышать латышскую речь. Официально в Риге живет чуть более 40% латышей, остальные — русскоязычное население (в основном это по статистике русские). Во втором по численности латвийском городе Даугавпилсе латышей и того меньше — только 10%. И то это одно.
А вот русские, которые жили в небольших сельских поселках на западе страны, где они составляли от 5% до 10%, это другое. Тут русские как правило владели латышским языком. Им более была близка латышская культура, и они в достаточной степени адаптировались, интегрировались, а, может даже некоторые из них и ассимилировались.
Конечно, в Латвии ключевой момент во взаимоотношениях русских и латышей, это язык. Что греха таить, в школе латышский я изучал с первого по десятый класс, но я им, как и подавляющее большинство моих сверстников, не владел. И только потом, при независимой Латвии, жизнь, что называется, заставила.
Второй ключевой момент, это медийное пространство. Если ты не владеешь языком, то не можешь прочесть того, что написано в латышских газетах, и не поймешь того, что говорится на латышском телевидении. Когда ты об одном и том же событии читаешь в латышской и местной русскоязычной прессе, то нередко создается впечатление, что речь идет о разных событиях. Просто этому событию даются полярные точки зрения.
Кажется что проще — делать качественный медийный продукт на двух языках с некоторой национальной спецификой. Так ведь нет — здесь вступает в силу третий ключевой момент — размер. Латвия — маленькая страна. Латвийская русскоязычная община еще меньше. Это все негативно отражается на качестве местного русскоязычного телевидения.
Я где-то читал, что для того, чтобы телевидение смогло выходить на самоокупаемость, оно должно иметь аудиторию где-то в пределах 7 миллионов телезрителей. Если русскоязычных в Латвии меньше миллиона, то о чем тогда говорить. При таком скудном финансировании у такого телевизионного продукта качество не может быть высоким, а поэтому русские Латвии смотрят не латвийское русскоязычное, а именно российское телевидение. И в итоге получается, что две общины — латышская и русская (русскоязычная) — живут как бы в различных, непересекающихся информационных пространствах. По сути дела каждая в собственной виртуальной реальности.
Вот из-за этого между ними и появляется невосприятие и непонимание по некоторым вопросам. Например, события на Украине 2013-2014 годов — Майдан, а потом война в Донбассе — очень сильно разделило латвийское общество, потому что в латышской общине была одна точка зрения на эти события, а в русской — другая, абсолютно полярная. Украина была и по-прежнему остается своеобразной лакмусовой бумажкой.
Первые и вторые друг друга не понимали. Русскоязычная община говорила латышской: ну что вы так распереживались из-за событий в Крыму; ну, вернулся Крым в Россию; он же и был российским, и полит русской кровью и во время Крымской войны, и во время Великой Отечественной; передача в 1954 году Хрущевым российского Крыма Украине была мутной; в 2014 году был референдум, Крым вернулся домой и всё тут ясно.
А вот для латышей всё это было и остается аннексией и почти зеркальным повторением 1940 года, когда в Латвию вошли «вежливые люди». Им присоединение Крыма видится оккупацией, которая может по аналогии с их страной растянуться, как минимум, на полвека.
И одна, и другая община с удивлением задавали друг другу вопросы: почему вы не понимаете столь очевидные вещи? Да потому, что русские и латыши живут в Латвии в разных медийных пространствах, вот и дают разные оценки.
Но при этом и латыши, и русские прекрасно отдают себе отчет, что Украина и Крым — это не те проблемы, из-за которой нужно ссориться друг с другом. Русский и латышский сосед не будут из-за этого ругаться друг с другом.
Вы все еще можете услышать в общественном транспорте хамство на национальной почве, но чем дальше, тем подобные моменты уходят в прошлое. Все-таки между латышами и русскими уже установились достаточно корректные и бережные отношения.
— Идея создания Балто-Черноморского союза, в составе трех прибалтийских республик, Польши, Белоруссии и Украины популярна в Латвии?
— Мне кажется это мертворожденная идея: слишком велики различия и в размере стран, и в их политическом устройстве, в развитии экономики, в историческом прошлом. В пользу этой идеи только сильное внешнее воздействие. По принципу — против кого дружите?!
В 30-е году прошлого столетия было столько предпринято усилий по созданию Малой Антанты. Но под угрозой войны все внешне прочное политическое единство тогда быстро развалилось подобно карточному домику.
И в экономическом смысле, наверное, начиная еще с советских времен, три прибалтийские республики были больше конкурентами. Став независимыми, в некоторых политических вопросах они находили точки соприкосновения, а в основном каждый был сам за себя.
В прошлом неоднократно было так, что просят, например, эстонцы латышей: вы там из-за балтийской солидарности поддержите антироссийскую инициативу. Наши конечно поддерживали, и грузы из России потекли не к нам, а в эстонские порты. И наоборот, в глубине душе латвийские транзитчики обрадовались, что Бронзовая ночь (массовые беспорядки в Таллине в ночь с 26 на 27 апреля 2007 года, вызванная инициативой властей перенести памятник солдатам ВОВ) произошла не у нас. Теперь российские грузы снова текут в порты Латвии.
— А как противоречия между русскими и латышами используют политики?
— Думаю я не ошибусь, если скажу, что эти противоречия — альфа и омега латвийской политики. Без них четверть века — уникальный случай в современной европейской истории, латвийские правые политики не смогли бы удержаться у власти. Стоит только в канун выборов вновь и вновь привычно поднять и заострить национальный вопрос. И ведь прокатывает!
Впрочем, и здесь не без анекдотичных исключений. Вот выйдет на трибуну такой национально ориентированный депутат-латыш и начинает вещать что-то антироссийское. А потом приходит домой, а у него там русская жена — Глаша или Даша. Она наливает ему борщ, даёт сто грамм и между делом замечает: ну ты сегодня и загнул на трибуне. А он в ответ: а что ты хочешь, ты же знаешь, это как с твоими родственниками в России, вы ж иногда ссоритесь и друг другу говорите неприятные вещи, вот так и я в отношении русских.
В Латвии существуют как бы две реальности: в одной живет народ, а в другой — политическая элита. И это — углубление пропасти между народом и элитой — беда не одной только Латвии, а всей западной цивилизации как таковой.
Сходные процессы проходят и в Америке. Поэтому там и стал возможен феномен Дональда Трампа. Американская политическая элита также оторвалась о простых американцев. Может быть поэтому им так импонирует Трамп, который об их проблемах говорит их языком. И если он победит на выборах, то это может привести Америку и американскую политику к рестарту.
В следующем году у нас, в Латвии, снова будут местные выборы. Так вот, всё говорит о том, что нынешний русский мэр Риги Нил Ушаков (один из руководителей «Согласия») станет мэром в третий раз. Если это произойдет, то будет заложена основа для того, чтобы на парламентских выборах 2018 года — к столетию страны — могла произойти кардинальная смена правящих партий — долгожданный политический рестарт и в Латвии.
А для этого нужна самая малость — чтобы национальный вопрос, который особенно сильно латвийскими правыми акцентируется в канун выборов, отошел на второй план. А на первый вышли реальные проблемы избирателей. И если это произойдет, то тогда мои соотечественники сдадут реальный экзамен на зрелость и у них сможет появиться реальный шанс и на развитие страны, и на укрепление их благосостояния.
Источник