Латвия как там живут люди

Разруха в головах или Латвию я любила бы ещё больше, если бы …

. там было поменьше русских! Не спешите навешивать ярлыки, а лучше послушайте, как дело было. Я уже много лет живу в Швеции, и за эти годы не раз бывала за границей, но нигде и никогда без особой.

Я уже много лет живу в Швеции, и за эти годы не раз бывала за границей, но нигде и никогда без особой надобности не демонстрировала своих знаний русского языка. Во-первых, муж мой русского не знает, между собой мы разговариваем по-шведски, во-вторых не будешь же кидаться к каждому русскоговорящему с приветствиями и сообщением, что ты также понимаешь великий и могучий, а в третьих, — и тут многие со мной согласятся — не подавая виду, что знаешь язык можно узнать и увидеть массу интересного.

В южной Швеции, есть город Карлсхамн, где имеется паромный терминал с линией в Латвию, в Лиепаю. В начале мая мы с моим мужем-шведом решили воспользоваться этим обстоятельством и устроить себе короткий отпуск — съездить, точнее сплавать в Лиепаю денька на три.

Вильнюс: как живут литовцы и как выглядит город | Первые впечатления

И вот в солнечный весенний вечер идём мы на посадку, подходим к открытому трюму парома, а дорогу нам преграждает здоровенный мужик, и, обращаясь к нам на чисто русском языке, требует предъявить посадочные купоны – и это, напомню, на борту латвийского парома, пришвартованного у берегов Швеции! Мой супруг вежливо отвечает, «Sorry, I do not understand you!». «Купоны, говорю, давай, — «поясняет» детина, — а то без них не пущу!» А когда мой муж открывает рот, чтобы что-то сказать, мужик с гордостью добавляет: «Мы по-буржуйски не разумеем». Эпизод, который по идее должен был бы меня возмутить, наоборот, развеселил: вспомнились замечательные строки «бессмертной» пролетарской поэзии: «У советских есть особенная гордость – на буржуев смотрят свысока!» А ещё отчего-то – видно поэзия навеяла – пришли на ум образы Шарикова и Швондера. Проверив купоны, мужик «проинформировал»: «Как в каюты подняться, вы, конечно, уже знаете.» Интересно, откуда бы нам это знать, если на палубу этого этого парома мы ступили первый раз в жизни?

Ну ничего, свою каюту мы всё же нашли, оставили там багаж и побежали в бар, пробовать латышское пиво. Бар оказался вполне достойным, и тут мне в голову пришла хорошая мысль: «Давай лучше пиво закажем к ужину, — предложила я мужу, — а сейчас отметим начало нашего отпуска бокалом шампанского, заодно и оценишь, как его делают в Латвии».

Мужу идея понравилась, и подойдя к стойке, за которой стояла хорошенькая барменша, по-английски спросил, есть ли латышское шампанское. Девушка ответила, да есть, причем в специальных порционных бутылочках по 0,2 литра. Сделав заказ, мы сели за столик, и стали ждать. В баре народу было пока ещё совсем мало, из шведского радио приятно фонила музыка, грела мысль о только что начавшемся отпуске и предстоящем бокале шампанского. Гламур, одним словом! Но тут вдруг, перекрывая музыку, загремел голос хорошенькой барменши за стойкой, – «Колька, да помоги же ты мне открыть бутылку, не видишь, что ли, что у меня не получается!» сие обращение явно предназначалось небритому мужику, сидящему за соседним столиком. «Ирка! – полетело в ответ, — да так твою и растак, какая из тебя на фиг барменша, если ты бутылки с шампанским открыть не умеешь !» «Да я вот те бутылки научилась открывать, а эти ещё нет!» — оправдывалась Ирка. «Ну ладно, давай, открою, но тебе самой учиться надо!»

Базарная перепалка полностью убила гламур. В довершение всех этих малоприятных эпизодов, на бутылочке с шампанским я обнаружила надпись «Made in Germany». А ведь вопрос к барменше был, насколько я помню, поставлен предельно чётко: «Имеется ли у вас шампанское, произведенное в Латвии?», на который был получен такой же чёткий ответ: «Да, имеется» и подан немецкий напиток. Просто замечательно.

Утром, приехав в Лиепаю и быстро пройдя контроль, мы подошли к будочке на выходе из терминала, на которой была информация о том, что здесь для пассажиров вызывают такси. Муж подошёл к окошечку и произнёс: «Тахi». «Окей, окей!» — понимающе закивал парень в окошечке и мы стали ждать. Ждем пять минут, ждем десять – ничего.

Муж опять подходит к окошечку и вопросительно произносит: «Тахi?». «Окей, окей!» — опять кивает парень в окошечке и добавляет: «Five minutes!», а для убедительности суёт ему под нос растопыренную пятерню. Но я, стоя спиной к будке слышу, как он говорит напарнику: «Батюшки! Машину-то иноземцам забыл вызвать!

Но ничё-ничё, счас!» А напарник отвечает: «Ничего, они, буржуи, такие же люди как мы, подождут, не рассыпятся!» Мы и вправду не рассыпались, напротив, вскоре приехавший таксист по имени Валдс благополучно доставил нас в нашу гостиницу, из которой нам навстречу вышла белокурая и синеглазая хозяйка, предложила нам с дороги помыть руки и напиться чаю, на что мы с удовольствием согласились. Перед уходом она нам дала план города, отметив на нем несколько музеев и ресторанов, достойных посещения, рассказала, как вызвать такси и где купить билеты на трамвайчик, ответила на все наши вопросы. Только тут я почувствовала, что вот сейчас наш отпуск действительно начался.

Как относиться к подобным досадным мелочам? Не обращать внимания, ведь мы действительно не рассыпались, никто не заболел, не умер. Но возникает вопрос: а за что мы платим во время отпуска? Разве в конечном итоге не за то, чтобы другие люди временно, за наши же деньги взяли на себя наши ежедневные заботы и тем самым дали нам возможность отдохнуть?

Так почему же русские выполняют такую работу из рук вон плохо – ведь по-большому счёту приведённые примеры русского разгильдяйства просто безобразны, любая приличная фирма посчитала это грубым браком в работе. К тому, как нас обслуживали латыши, у нас за время нашего пребывания не было ни малейших замечаний, — спасибо Вам, потомки балтов, за расторопность, услужливость, эффективность!

Зато все наши проблемы, нестыковки и недоразумения, произошедшие в отпуске можно рубрицировать как «Русский человек в сфере обслуживания», а это были и таксист Саша, содравший с нас за тот же маршрут на лат больше, чем таксист Валдс, и маникюрша Таня, которая начала меня обслуживать в 17.30, хотя время было чётко заказано на 17.00, и русская барышня, продающая компактные диски на первом этаже самого что ни на есть центрального торгового дома Лиепаи, которая не знает ни бе ни ме ни на одном иностранном языке, кроме русского – мой муж имел неосторожность пойти туда сам – взмок, пытаясь добиться от нее ответов на свои вопросы о хоровой музыке Латвии на английском, немецком, французском языках, не говоря уже о шведском, — но так и не получил. И кто только устроил это горе луковое на работу с людьми!?

А в довершение моей печальной истории хочу привести случайно услышанный разговор русской женщины со своей знакомой: «Передать тебе не могу, как мне претит мысль о латышском гражданстве! Однако делать нечего, придётся его принимать — ведь и дети мои уже граждане Латвии, и внуки. А я вот не могу предать Россию!» Так и хотелось воскликнуть: «Не предавайте Россию, тетенька, а лучше поезжайте туда, ведь там находится сердце Ваше, а когда Вы уедете и нам будет приятнее в Латвию приезжать!»

P.S. Не надо возмущаться и навешивать ярлыки – ведь ещё Пётр Великий говорил, что врага, указывающего ему на его недостатки, он ценит гораздо выше льстящего ему друга.

Страницы 1

Об авторе Редактор
Хочешь рассмешить Бога — расскажи ему о своих планах.
Все публикации автора →

Источник

«Там живут родные и близкие люди»

Десятки тысяч русскоязычных израильтян рассеяны сегодня по всему миру. Но даже если не заходить в интернет и не читать газет, новости с исторической достанут везде. Корреспондент Jewish. ru выяснил, как чувствуют себя живущие за границей обладатели израильского паспорта в дни, когда в сторону Израиля летят ракеты, а по миру прокатилась волна протестов против военной операции в Газе.

Как вы ощущаете себя, находясь в это непростое время не в Израиле?

Александр Коренфельд, приехал в Израиль в 1990 году, последние 7 лет живет в Москве:
— Начало операции застало меня в Израиле, первые две недели я провел именно там. Сейчас вернулся в Москву и постоянно слежу за ситуацией в режиме онлайн. Переживаю за свою семью, которая живет там.

Таня Крейнина, приехала в Израиль в 1990 году, последние 15 лет живет в Торонто:
— Я очень люблю Израиль и все, что там происходит, принимаю близко к сердцу. Там живут родные и близкие мне люди.

Михаил Шейтельман, приехал в Израиль в 1991 году, последние 12 лет живет в Риге:
— Для меня Израиль — это люди, которых я люблю. Вот за них и переживаю. В Израиль недавно переехал мой маленький сын, там мои родители, сестра. Еще одно переживание возникает, когда вижу, что творится в социальных сетях.

Когда люди в Израиле, которых я хорошо знаю, к которым хорошо отношусь, обрушиваются со злобой и проклятиями то на руководство страны, то на своих же соотечественников, которые смеют выражать иное мнение. Выступают с призывами кого-то осудить, лишить гражданства, запретить, посадить в тюрьму за мнение, считать предателями родины. От таких высказываний мне страшно.

У меня создается ощущение, что эти люди насмотрелись российского телевидения. Риторика, методы дискуссий, предлагаемые меры против идейных оппонентов — все оттуда. По-моему, все просто забывают, что Израиль до сих пор жив благодаря тому, что в нем живут свободные люди. И даже сила нашей армии — только следствие этой свободы. А война не повод ограничивать свободу ни на один миллиметр.

Глеб Штырмер, приехал в Израиль в 1996 году, более пяти лет живет во Флоренции:
— Волнуюсь за друзей и близких, постоянно слежу за новостями. Я очень горжусь нашей армией, ее профессионализмом и эффективностью и благодарен тем ребятам, которые сейчас рискуют жизнью за нашу страну.

Олег Аклас, приехал в Израиль в 1991 году, последние 13 лет живет в Амстердаме:
— Очень переживаю: там вся моя семья и почти все друзья. Вместо того, чтобы жить нормальной жизнью, им приходится привыкать к войне. Бойфренд моей дочки сейчас служит в израильской армии. Сама дочка отправляется на службу через год. Я волнуюсь, но отговаривать ее не буду!

Сергей Мигдаль, приехал в Израиль в 1987 году, последние 6 лет живет в Лондоне:
— Переживаю за Израиль, но это не впервой. Хорошо помню, как в октябре 1973-го ловил в Ленинградской области «Коль Исраэль», чтобы услышать новости с фронтов Войны Судного дня.

Аркадий Сохолуцкий, приехал в Израиль в 1991 году, последние 9 лет живет в Брюсселе:
— Переживаю. У меня в Израиле родители и друзья.

Ярон Фаризон, приехал в Израиль в 1990 году, последние 4 года живет за границей, сейчас в Лондоне:
— Злюсь на то, что война началась. Волнуюсь за близких и друзей. Понимаю, что и на этот раз жертвы с обеих сторон, скорее всего, не принесут результата. Чтобы что-то сдвинулось с места, нужен иной, более долгосрочный путь и принятие тяжелых решений, а не блиц.

Андрей Маркович, приехал в Израиль в 1999 году, последние 8 лет живет в Кливленде (США):
— Беспокойно, очень волнуюсь за родственников и друзей. Не сомневаюсь, что армия сможет это прекратить, только жалко каждого погибшего солдата. Страшно открывать новости.

Дмитрий Шимельфарб, приехал в Израиль в 1992 году, последние 6 лет живет в Нью-Йорке:
— Очень волнуюсь, хотелось бы сейчас быть в Израиле, среди семьи и друзей. Меня еще не призвали. Пока стараюсь помочь отсюда, мобилизуя финансовую поддержку со стороны спонсоров Еврейского агентства для пострадавших от ракетных обстрелов.

Что говорят о происходящих событиях в вашем окружении?

Александр Коренфельд, Москва:
— Их не особо интересует ситуация в Израиле. Больше интересуют события на Украине.

Таня Крейнина, Торонто:
— Многие очень сочувствуют Израилю, поддерживают действия израильской армии и правительства, гордятся тем, что наш премьер Харпер занял столь четкую позицию в отношении Израиля. Остальные видят в Израиле оккупанта, агрессора, убийцу детей и женщин. Некоторые особо «демократичные», хоть и не оправдывают ХАМАС, но считают, что ЦАХАЛ ничем не лучше. Все это очень грустно.

Михаил Шейтельман, Рига:
— В этот раз события в Израиле для жителей Латвии остались практически незамеченными. Здесь сейчас одна повестка дня — события на Украине. А обычно поддерживают — если не Израиль, то меня лично: понимают, что там мои родные и друзья, и просто по-человечески выражают поддержку.

Глеб Штырмер, Флоренция:
— Мнения разные. Есть те, кто понимает позицию Израиля, есть те, кто сочувствует жителям Газы. Как оказалось, есть люди, просто ненавидящие Израиль и евреев. Для меня это стало открытием: раньше я встречался с предубеждениями вроде «все евреи богатые», но никогда не сталкивался с антисемитизмом в Италии.

Аркадий Сохолуцкий, Брюссель:
— На работе ситуация очень простая: эту тему можно обсуждать, если тебе самому интересно и хочется услышать мнение других людей. Но я более-менее представляю, кто что скажет, поэтому не завожу подобные разговоры. У людей есть понимание того, что Израиль оказался в непростой ситуации. По крайней мере, всякий раз, когда приходится объяснять, возникает ощущение, что позиция Израиля многим здесь очень понятна.

Олег Аклас, Амстердам:
— Говорят, разумеется, самое разное. Но основная мысль сводится к тому, что внешние проблемы возникают только при невнимании к внутренним.

Ярон Фаризон, Лондон:
— На работе никто на эту тему не говорит, а я не инициирую.

Андрей Маркович, Кливленд:
— Многие имеют очень абстрактное представление о том, что происходит в Израиле, и сами эту тему в разговорах не поднимают. С другой стороны, отношение варьируется от нейтрального до положительного. У многих палестинцы находятся где-то рядом с «Аль-Каидой», и симпатии к ним я не встречал, так как все помнят 11 сентября.

Дмитрий Шимельфарб, Нью-Йорк:
— В основном все поддерживают Израиль. Но осадок есть: много погибших среди простых жителей Газы, которых ХАМАС держит в заложниках, создают ощущение безысходности. Все понимают, что ракетные обстрелы необходимо прекратить и что, кроме военных действий, других решений нет. Но трагедия также в том, что это означает большие жертвы.

Приходится ли вам проводить разъяснительную кампанию среди коллег или знакомых по поводу истинного положения дел в регионе и действий израильской армии?

Александр Корнфельд, Москва:
— Не особо. В моем окружении все понимают, что именно ХАМАС несет ответственность за происходящее.

Таня Крейнина, Торонто:
— Очень редко, большинство моих коллег, друзей и знакомых полностью поддерживает Израиль. Хотя, конечно, попадаются и ярые противники Израиля, глубоко убежденные в своей правоте. Разъяснять что-либо этим людям равносильно борьбе с ветряными мельницами. Есть арабы-мусульмане, которые с детства воспитаны в духе полного неприятия, а то и ненависти к Израилю.

Для них Израиль — враг и все, кто его поддерживает, тоже враги. Они обычно очень агрессивно настроены, и лично я предпочитаю держаться от них подальше. Защитники всех «униженных и оскорбленных» глубоко убеждены, что Израиль сильный, а палестинцы — слабые и их надо поддерживать и защищать хотя бы потому, что у них нет «Железного купола». Есть также банальные антисемиты.

В Северной Америке этот банальный антисемитизм весьма завуалирован, но при этом очень четко проявляется в ситуациях, подобной нынешней. Для этой категории людей Израиль виноват уже в том, что существует. Напрямую они это, конечно, не скажут, но будут всегда поддерживать антиизраильскую пропаганду, даже вопреки неопровержимым фактам.

Сергей Мигдаль, Лондон:
— Приходится иногда отвечать на вопросы о ситуации в Израиле. Но большинство людей вокруг меня настроено доброжелательно.

Михаил Шейтельман, Рига:
— Я за 12 лет жизни здесь всем уже все разъяснил и нашел полное понимание. Латыши, скорее, на стороне Израиля. Латвия тоже ощущает себя «маленькой страной», окруженной большими и агрессивными соседями, страной, которая воспринимает свою независимость как некое чудо. Главный музей здесь — Музей оккупации.

Много лет Латвия находилась под оккупацией соседних стран: Советского Союза, Германии, затем снова СССР. И сейчас из России постоянно звучат агрессивные высказывания в адрес Латвии, так что надежно защищенным от внешней агрессии себя здесь никто не чувствует. Поэтому латыши в этом конфликте ставят себя на место маленького Израиля, а не многочисленных арабов.

Глеб Штырмер, Флоренция:
— В моей ленте Facebook в первые же дни операции появилось множество призывов к прекращению бомбежек Газы. Я изначально не имел намерения вести разъяснительную кампанию, однако на четвертый день, когда появилась очередная фотография убитых в Сирии детей с надписью «Евреи — наци», я не выдержал.

Начал вести споры и публиковать материалы, демонстрирующие сугубо израильскую точку зрения на этот конфликт. В целом все это было безуспешно, потому что переубедить человека, настроенного на критику Израиля, объясняя ему, что «мы детей убивать не хотим, но нам приходится, и мы в этом не виноваты», крайне сложно. Тут любые доводы бессильны. Нужно самому пожить под бомбежками, опасаясь, что в любой момент может произойти теракт, чтобы понять необходимость, которая движет израильтянами.

Аркадий Сохолуцкий, Брюссель:
— Нет, не приходится. Хотя все — и коллеги по работе, и соседи по дому, и знакомые — знают, откуда я приехал. В интернациональной компании, где я работаю, разговоры о политике совершенно не приняты. И мне кажется, что в данной ситуации это очень правильно.

Андрей Маркович, Кливленд:
— Большей частью людей это мало интересует. Если заходит разговор на эту тему, я стараюсь объяснить свою позицию и беспокойство. Некоторые пытаются закрыться, спрашивают: «Ну твои родные далеко от неспокойного региона?» — и ждут утвердительного ответа. Очень удивляются, когда узнают о размерах Израиля, о том, какая часть населения находится в зоне обстрела и сколько времени у людей есть на то, чтобы спрятаться в убежище.

Дмитрий Шимельфарб, Нью-Йорк:
— Постоянно, аж мозги кипят. При личном общении это получается более эффективно, чем в социальных сетях. Был случай, когда рубился с приятелем, который только окончил Гарвардскую школу госуправления. Я вроде с ним много пива в прошлом выпил (он ирландец), но после Гарварда его как подменили.

Публикует пропалестинскую пропаганду, а когда я попытался его «просветить», то его друзья на меня накинулись. Но мы с этим приятелем договорились полюбовно, что сходим в бар и все проясним.

Принимали ли вы лично участие в каких-либо митингах или демонстрациях в поддержку Израиля?

Александр Корнфельд, Москва:
— Не слышал и не получал приглашений ни на какие митинги, кроме вечера памяти парней, которые были похищены и убиты боевиками ХАМАСа.

Сергей Мигдаль, Лондон:
— Ходил на митинг у израильского посольства в воскресенье, чувствовал себя как дома.

Михаил Шейтельман, Рига:
— Я свой скромный вклад в поддержку Израиля вносил и вношу на рабочем месте. Все эти годы занимаюсь медиа, руководил в Латвии телеканалами. В критические моменты, когда ситуация обострялась, приглашал выступать израильского консула, брали разъяснительные материалы пресс-службы ЦАХАЛа. От меня больше толка, когда я влияю через новостное поле.

Олег Аклас, Амстердам:
— Нет, не принимаю! Любые произраильские методы, связанные со СМИ, бессмысленны, а зачастую даже работают против.

Дмитрий Шимельфарб, Нью-Йорк:
— Был на демонстрации на площади напротив ООН.

Многие говорят о том, что с напряжением и тревогой проще справиться, находясь в самом Израиле, чем за границей. Так ли это?

Александр Коренфельд, Москва:
— Не думаю, что это так. Многие мои знакомые на время операции приехали с семьями в Москву. В любом случае находиться в городе, в котором падают ракеты, нелегко.

Таня Крейнина, Торонто:
— Я с этим не согласна. Я могу сопереживать, нервничать, расстраиваться. Но мы здесь не находимся в состоянии войны, на нас не падают ракеты.

Сергей Мигдаль, Лондон:
— Я уже все это переживал не раз. За границей бывает тяжело, но благодаря интернету чувствуешь себя ближе к событиям, да и мои дети и папа с мамой всегда на связи.

Михаил Шейтельман, Рига:
— Да, легче. Хорошо помню, как в 1996-м в Израиле подряд взрывались автобусы: один — прямо возле нашего дома, другой — возле работы, с разницей буквально в пару дней. И это было просто частью нашей жизни. Сейчас гораздо сильнее переживаю за сына, который находится в Израиле. Но он, к счастью, не разделяет моих тревог.

Сын говорит: в бомбоубежище один раз сходили, а так смотрим в окно, как «Железный купол» сбивает ракеты. Я думал, он испугается. Но в результате это он меня успокаивает, а не я его.

Глеб Штырмер, Флоренция:
— Нет, неправда. Я полагаю, что переживать войну под бомбежкой или на фронте не может быть приятнее, чем следить за ней по новостям из-за границы.

Аркадий Сохолуцкий, Брюссель:
— Не уверен, что это так, учитывая, что по нескольку раз в день звучит сирена, резервистов призывают в армию, есть раненые и убитые.

Андрей Маркович, Кливленд:
— Не знаю. Конечно, привыкнуть можно ко многому. Во время второй интифады казалось, что люди за границей боятся за тебя больше, чем ты сам. Думаю, что ощущения сравнимы по силе.

Олег Аклас, Амстердам:
— Участвовать в бою проще, чем ждать похоронки, согласен.

Источник

За право спасти сносимый в Латвии советский памятник соперничают разные страны

Решение сейма Латвии, разрешающее снос памятника Освободителям Риги, можно назвать трагически-историческим. Мы не просто перелистываем очередную страничку истории с некоторыми из своих соседей, а открываем новую главу. Эмоциональную по накалу и труднопредсказуемую по последствиям.

Вандализм был и раньше, это правда. Но теперь создан прецедент ликвидации монумента, который был защищен законом, в частности договором от 1994 года, гарантировавшим международную защиту и сохранность памятников. Рига создает ситуацию нового порядка: она не только разрушает сакральные для ветеранов мемориалы — идет бульдозером по международному праву.

Один латвийский депутат уже предложил устроить концлагерь для людей, несущих к памятнику цветы. А в парламенте Латвии требуют от России возместить убытки, причиненные Латвии «оккупацией СССР», а также «весь ущерб Украине».

Последний пункт особо примечателен. Авторы творящегося вандализма желают привлечь внимание к Украине?

Сразу после объявления начала спецоперации России на Украине монумент в Риге облили желтой и синей красками, т.е. в цветах украинского флага. Интересно, вандалы вообще хоть грамоте обучены? Читать-писать умеют? Если да, то зачем изображать флаг Украины на гранитных плитах советского скульптурного ансамбля, ведь эти плиты. и так частичка Украины?! Не знали?

Представьте себе, весь гранит монумента доставлен в 1980-х годах в Ригу из Украинской ССР, а значительную часть работ по сооружению памятника выполнили бРигады рабочих из Киева.

Хоть теперь поймут, что решили разрушить?

Ну а в остальном рижский монумент — труд и материалы со всего Советского Союза: доломит для 79-метровой стелы с острова Сааремаа, скульптуры Родины-Матери и трех воинов отлиты в мастерских Ленинграда. Среди скульпторов и архитекторов русские фамилии в меньшинстве, деньги на стройку собирали всем миром. В общем, это не столько памятник, сколько учебник истории в камне и граните.

Умный, поучительный и познавательный. В отличие от учебника, который недавно демонстрировали в ООН. Ага, из которого мир узнал, что французы (галлы) родом из Западной Украины, поскольку именно там Галичина.

О желании вывезти к себе памятник заявили ряд российских губернаторов. Но предложение из Шотландии прозвучало особенно трогательно

Да и с репарациями за «советскую оккупацию» надо бы поосторожнее. Бойтесь своих заветных желаний, они могут материализоваться. Ведь на момент освобождения Красной армией Латвии не было — а был округ Леттланд с центром в Риге в составе рейхскомиссариата «Остланд». Что, правда, о таком устройстве мечтают в Латвии?

…Но вернемся в Ригу: среди первых реакций на решение сейма преобладали эмоции, но пришли и прагматические идеи. Включая совершенно неожиданное предложение: житель Эдинбурга Энди МакГилл, в прошлом политик и общественник, объявил, что готов за свои деньги выкупить памятник и перевезти его в Шотландию. Энди бывал в Риге, представляет грандиозность и скульптурное величие объекта, но говорит, что у него достаточно земли, чтобы все прекрасно разместилось. А в ответ на антироссийскую истерию он поднял над своим домом российский флаг.

Звоню в Эдинбург. Трубку берет супруга Энди — Людмила МакГилл.

Говорю женщине, что искренне восхищен поступком ее мужа. Даже наши давние друзья, организаторы фестиваля The Royal Edinburgh Military Tattoo, ушли с головой в политику и на своем сайте перемешали музыку с войной. А оказывается, в том же Эдинбурге гордо реет российский флаг над домом, неужели правда?

— Да, это наша позиция, — рассказывает госпожа МакГилл. — Прямо сейчас флагов на крыше, правда, нет. Просто потому, что прошел ураган, снес не только флаги, но и деревья. Но флаг России у нас в доме всегда, Энди патриот СССР и России с детства. С той минуты, когда его папа с концерта оркестра Александрова принес пластинку, Энди просто влюбился в русскую музыку. Он записал в завещании: когда умру — на похоронах должен звучать романс Ивана Козловского «Однозвучно гремит колокольчик».

— А вы в Риге бывали?

Да, говорит Людмила, и мы там наблюдали сцену: у монумента стояли демонстранты в полосатых костюмах узников концлагерей, а полиция их арестовывала. Мой муж считает подонками тех, кто глумится над подвигом советских солдат.

— Почему хочет перенести памятник именно в Шотландию?

— Это первая реакция. Сейчас Энди считает, что есть место лучше: например, Нарва, на границе. Найти высокое место и установить в качестве памятника освободителям всей Прибалтики. В назидание неблагодарным и не знающим истории обывателям.

Московские эксперты также считают, что памятник должен переехать в Нарву, а регионы России помогут в этом Псковской области.

По словам Людмилы МакГилл, ситуация тем удивительнее, что у них, в Шотландии, сейчас на заработках много латышей. В прошлой жизни занимали у себя в стране достойные места: преподавали в академии, работали на ВЭФ. Но все рухнуло, сейчас нищета, нечем платить даже за квартиру. Плохо с медициной, домработница семьи МакГилл в Риге стояла в очереди на операцию пять лет.

Чтобы отложить денег, латыши живут по 10 человек в подвале: «Но когда я об этом рассказала нашему рабочему, он тоже из Латвии, то человек просто не понял, в чем беда. Говорит: и что, у них хоть крыша над головой!».

При таком клубке социальных и экономических проблем власти Латвии заняты сносом памятника!

О желании вывезти памятник заявили и ряд российских губернаторов. Но предложение из Шотландии прозвучало особенно трогательно.

Михаил Швыдкой, спецпредставитель президента России по международному культурному сотрудничеству

В Историю нельзя плевать

В Шотландии есть люди, которые понимают историческую роль Советской армии в победе над фашизмом, роль многонационального советского народа, который принял на себя основной удар нацистской Германии и ее союзников во время Второй мировой войны. Недавно по инициативе Анны Белоусовой там был установлен мемориальный камень в память о погибших советских летчиках.

Нельзя недооценивать благородное желание эдинбуржцев сохранить монумент советским солдатам-освободителям, который хотят демонтировать латвийские власти, оскверняющие память о героях. Однако нельзя забывать о тех гражданах Риги, которые в День Победы продемонстрировали готовность защищать этот монумент от демонтажа. У них есть право отстаивать свою позицию.

Ну а в крайнем случае этот памятник должен быть установлен в России. Нам важно, чтобы наша героическая история была защищена от любых нападок беспамятных политиков. Как известно, в Историю нельзя плевать, она умеет за себя постоять.

Источник