Германикус обрёл собственный сайт-http://www.germanicvs.tk/2010/07/blog-post.html, где опубликовал статью «Где лежала летописная Литва?». Комментарии к ней я и предлагаю читателям.
Введение. «Прежде, чем начать разговор не о «Литве» нынешней, а о Летописной Литве, о том, где она находилась, кем была населена и о происхождении термина «Литва» вообще, мне хотелось бы сделать небольшое отступление, однако, напрямую касающееся нашей темы. В то время, как подавляющее число стран старается выставить себя в более благоприятном свете, даже не имея на то зачастую каких-либо вменяемых оснований, на так называемом постсоветском пространстве осуществляется постыдная практика самооплевывания. Особенно это касается государств, которым, казалось бы, и напрягаться не надо, чтобы доказывать их историческую состоятельность. Более того, такие страны как Россия, Украина и Беларусь не только могут легко подтвердить свое непременное участие в становлении европейской цивилизации, но они в состоянии со всей убедительностью также показать остальному миру, что в деле этого становления им по праву принадлежит ключевая роль». — Что ж, текст интересный, и я был бы очень рад, если бы данный посыл был бы доказан исследованием автора. Однако единственно, что пока меня смущает, так это
Рис. 1. Беларусь в 1387 году
Как известно, в XIV веке государства с таким названием не существовало. А имелось Великое княжество литовское (ВКЛ). Так что, как мне ни прискорбно, но название Германикуса — неверное.
О значении имиджа. «К сожалению, вместо трезвой и логической оценки нашего исторического наследия современные авторы, особенно те, кто именует себя «историками», прибегают к написанию чрезвычайно политизированных материалов, не имеющим с картиной прошлого ничего общего. Налицо их стремление твердо следовать в фарватере стереотипов и идеологических заморочек, выработанных еще в былые царско-советские времена, когда «вожди» в целях достижения сиюминутной политической выгоды шли на подлог и фальсификацию, гнобя как историю собственных народов, так и сами эти народы.
Сначала — с целью ублажения раковой опухоли на своем теле в образе так называемого «православия», а затем — чтобы «лучше» выглядеть перед лицом своих геополитических конкурентов. Так на историческую тематику родного народа не пишут. В то же время, если у некоторык из этих писак и прослеживается некая толика здравого смысла, желание возвысить свой народ, то у подавляющей массы их налицо тенденция его опустить. А это уже недопустимо делать ни при каких обстоятельствах».
Согласен, если данная филиппика направлена против некоторых историков. Но сказать, что таково большинство служителей Клио, у меня бы язык не повернулся. И особенно странно выглядит метафора раковой опухоли православия. Если Германикус католик, то кидать камни в огород соседа не пристало. Если же он атеист, то почему ему вполне симпатичен католицизм?
«Ведь что сейчас происходит? Страны борются за рынки сбыта. Они стремятся найти новых торговых партнеров и стараются привлечь как можно больше инвесторов. Идет отчаянное сражение за природные ресурсы. В этой бескомпромиссной борьбе ради достижения своих целей государства не брезгуют пускать в ход любые возможные средства — одни честно вкладывают деньги в развитие своей инфраструктуры, вторые предпочитают включать печатный станок, третьи беспощадно бомбят «несговорчивые режимы» и т. д. Одним словом, происходит то, чему все мы являемся прямыми свидетелями.
В сложившейся ситуации первостепеннейшей задачей каждого государства является неустанная работа над усовершенствованием своего имиджа. А одной из архиважнейших составляющих имиджа любого народа является его история. Чтобы выглядеть привлекательней — я повторюсь еще раз — страны стараются всячески выпячивать свою историю, если она у них действительно есть.
Именно во многом благодаря этому обстоятельству Грецию некогда приняли в Европейское сообщество, видя в ней, прежде всего, «колыбель философии и демократии», а не нищую задрипанную страну, которой она всегда являлась. Если же история выглядит недостаточно привлекательной, правительство дает отмашку на ее коррекцию или даже полное перередактирование. Так в свое время поступило подавляющее большинство государств, которые ныне слывут «цивилизованными». Более того, если у иного из новоиспеченных государств сколь-нибудь заметной истории нет вообще, то это государство может ее попросту выдумать. Одним из ярчайших примеров такого подлога является так называемая «история» недавно искусственно образованной Литовской Республики».
Я бы постеснялся назвать историю Греции историей «задрипанной страны».
«Попробуйте включить поисковик, набрав в нем «Великое Княжество Литовское». Всплывут тысячи текстов, написанных чуть ли не на всех языках мира, которые нам расскажут, что Княжество было основано теми, кого мы называем жмудзинами! Т. е., людьми на то время не имевшими ни письменности, ни сколь-нибудь очерченного вероисповедания, ни государственности вообще.
О белорусах — истинных учредителях Княжества, — там, в большинстве случаев, не говорится совсем. Разве только в унизительном контексте, что они «были-де порабощены литовцами». На вопрос же «а почему государственным языком ВКЛ был старобелорусский язык» следует ответ, что «литовцы», мол, учили этот язык специально, чтобы было легче разговаривать с «рабами»!
Особенно пестрят подобными перлами в инете тексты, переведенные литовскими пропагандистами на английский и немецкий языки. Вот в этот бред, уважаемый читатель, верите и Вы. И я не смею винить Вас за это, поскольку в это поверили уже миллионы людей, воспитанных на сфальсифицированных материалах, преподаваемых в школах, лицеях, вузах. »
Я тексты литовских пропагандистов не читаю. Мне хватает работы по чтению древних надписях на русских артефактах.
«А теперь представьте такую ситуацию: богатый иностранный инвестор хочет вложить миллиард в перспективный проект. Однако у него есть выбор — государство А с родословной, похожей на нынешнюю «литовскую» и государство Б с «имиджем», напоминающим белорусский. Инвестор принимается наводить справки об этих государствах.
Он видит массу материалов, с любовью написанных о стране А и только одну-две статьи некоего «историка» о стране Б, написанныe, к тому же, на незнакомом языке. Инвестор набирается терпения и приглашает хорошего переводчика — все-таки решается важный вопрос, куда вложить миллиард! Через час переводчик кладет инвестору на стол только что переведенный текст, скажем, из «Беларускай думки». Инвестор читает и хватается за голову. Угадайте с 3-х раз, какой выбор при этом он делает?»
Пример несколько странный: некто удрал из своей страны, сколотил где-то на чужбине миллиард, и хочет его вложить не в развитие своего дела, а в создание новой истории государства, из которого ему пришлось бежать. Скорее всего, он вложит деньги в создание весьма непривлекательного имиджа той державы, в которой его обидели. Хотя, разумеется, историк поневоле является имиджмейкером своей страны.
«Приведя этот упрощенный пример, я не призываю никого врать. Иначе, чем мы будем тогда отличаться от наших геополитических противников? Беларусь не Литовская Республика и даже не Скандинавия, напрочь забывшая о том, откуда она взялась и сочинившая себе новую привлекательную версию. В случае с Беларусью достаточно сказать ПРАВДУ. Правду о великом прошлом Великого Народа, которое начинается отнюдь не с приходом советской власти, как у заангажированных авторов из «официальных» СМИ, и не в эпоху ВКЛ, как у «деятелей от оппозиции», продвинувшихся в этом вопросе несколько глубже, а намного и намного раньше.
И первые, и вторые являются, прежде всего, неотъемлемой частью одного и того же народа, и я хочу, чтобы все из них, наконец, осознали, какой колоссальный вред они лично наносят той же Беларуси, систематически, в одном случае, то поливая ее народ и историю помоями перед лицом широкой публики, то, во втором случае, искажая эту историю до неузнаваемости. Этот вред не идет ни в какое сравнение с действиями какого-нибудь заклевываемого желторотого «оппа», случайно затянутого на улицу через социальные сети, чтобы похлопать в ладоши. Так может поступать только самый заклятый враг всего белорусского. В связи с этим точку зрения этаблированных СМИ по определению нельзя рассматривать и как нейкий разумный противовес оплевываемой ими концепции «литвинизма», даже если эти «литвинисты» где-то, возможно, и не правы. Хотя бы потому, что их «непрада» напралена на облагораживание имиджа Отчизны, и она для белорусов намного полезнее, чем распространяемая официозом лживая «правда», которая обильно льет воду на мельницу кого угодно — литовцев, поляков, татаров, россиян и даже откровенных врагов Беларуси, но только не самих белорусов».
Итак, получается, что связь белорусов с россиянами стоит где-то на уровне трактовки откровенных врагов Беларуси! В это трудно поверить.
Кто такие литовцы и балты. «Итак, кто же такие современные «литовцы» и «балты» вообще, которые так взбудоражили умы нашего обывателя?
«Как немногочисленные национально ориентированные историки вместе со значительной частью белорусского народа, которую принято неправильно называть «оппами», так, собственно, и историки «официальные», если судить по контексту их материалов, почему-то склонны выделять «балтов» чуть ли не в некую отдельную расу. Давайте разберемся с этим вопросом.
Только — чур — советую набраться терпения! — Несмотря на то, что я стараюсь писать предельно доходчиво, у читателей, имеющих за плечами только гуманитарное образование могут возникнуть затруднения с пониманием излагаемого. Термин «Литва» ВПЕРВЫЕ упоминается не в «хрониках», как имеют обыкновение полагать «историки» всех мастей, а на одной-единственной страничке и в одном-единственном месте обширного документа, который называется «Кведлинбургские Анналы».
Это упоминание относится к 1009 году. Вот предложение из «Анналов», содержащее слово «Литва» — «Св. Бруно, архиепископ и монах, нареченный Бонифацием, в 11-ый год своего обращения был обезглавлен язычниками на границе Руси и Литвы, и вместе с 18 своими последователями вознесся на небеса 9 марта».
К сожалению, оригинал «Кведлинбургских Анналов», написанный, как принято почему-то считать, на латыни, и в основном повествующий о событиях вокруг городка Кведлинбург (федеральная земля Саксония Анхальт на территории бывшей ГДР, а ныне — в ФРГ), как водится, не уцелел. Он странным образом исчез. То, что мы имеем сейчас, является тщательно отредактированной христианской церковью КОПИЕЙ документа, написанной действительно на латыни в 16 веке и хранящейся ныне в Дрездене.
Возможно, «историки» об этом никогда и не слышали, тем не менее, сие обстоятельство не умаляет их стремления делать заявления следующего типа: «. в науке проблема локализации названия «Литва» давно решена. В узком смысле это территория расселения литовских племен, чья восточная граница проходила примерно по линии Гродно — Новогрудок — Слоним — Браслав» (Вадим Францевич Гигин, историк из РБ — прим. Админ).
Кем, конкретно, «решена», Вадим Францевич? Чье заключение Вы беретесь озвучивать, привязывая название «Литва» к «литовским племенам» северо-западнее «Браслава»? Если Вам трудно ответить на этот вопрос, то я подскажу. Древний термин «Литва» пытается увязать с нынешней Литовской Республикой литовский историк, профессор Вильнюсского университета господин Альфредас Бумблаускас.
Это ему и иже с ним Вы, господин Гигин, по сирости своей изо всех сил пытаетесь помочь обратить хромую блоху в грозного динозавра. А полагаться на «заключения» Адольфа Алоизовича Вы, уважаемый автор вышестоящего перла, еще никогда не пробовали?»
Источник: chudinov.ru
Литва откуда она взялась
«Аналитическая газета «Секретные исследования», №3, 2009
Окончание, начало в предыдущих номерах
Историки давно спорят о том, откуда появилась Литва (что аналогично такому же старому спору о том, откуда появилась Русь). Со всей очевидностью — ее истоки в Полабье, в Центральной Европе.
ДОЛГИЕ ПОИСКИ ЛИТВЫ
Вопрос истоков Литвы остается по сей спор неясным историкам — потому что он был неясен и авторам древних летописей, в первую очередь — украинских. Полабье, Поморье и Пруссия были разгромлены немцами — и от них, практически, не осталось летописных документов (все сжигалось как «языческая ересь»). О том, что там происходило, летописцы Киева, Львова, Смоленска, Пскова — в принципе ничего знать не могли. Некие отголоски тех событий можно было бы отыскать в летописях Полоцкого Государства — но при позднем редактировании (в XVI-XVII веках) эти отголоски как «странные» и «неясные факты» «исправлялись» редакторами для создания «соответствия летописям Руси». В итоге события, происходившие в 1210-1240 годах в Западной Беларуси (где появилась у нас Литва и ВКЛ), остались «белым пятном», хотя не вызывает сомнений, что они ОБЯЗАТЕЛЬНО были связаны с потрясениями в соседних Поморье и Пруссии — были только следствием этих потрясений.
Понятно, что летописцы и историки пытались найти объяснение тому, КАК, ОТКУДА И ПОЧЕМУ в Новогрудке появилось мощнейшее ВКЛ, которое позже станет величайшим государством Восточной Европы. Однако искали это объяснение не в событиях, происходивших тогда западнее Гродно в Пруссии и Поморье, а в том, что, дескать, «Русь была ослаблена татарским вторжением, что позволило жемойтам и аукштайтам захватить ее земли».
Это слепота, заблуждение. Не сходятся даты: Литва в Новогрудке появляется примерно в 1215-1219 годах — еще даже до битвы на Калке, то есть до появления татар в Киевских землях. Татарское вторжение началось позже — и татары никогда не захватывали Новогрудок — не захватывали даже Полоцкие земли. Наконец, сами земли Новогрудка — никогда не были «русскими землями».
Это земля ЯТВЫ ятвягов; да, какое-то время она была захвачена киевскими дружинами — но русской (то есть этнически УКРАИНСКОЙ, народа Киева) она никогда не была. А что касается жемойтов и аукштайтов, то те к нашей Литве никакого отношения не имели.
У них не было городов (жили в землянках в чащах лесов), не было даже гончарного круга, не было лошадей, они носили звериные шкуры и воевали каменными топорами, не было своих князей, не было письменности — они самыми последними в Европе ее обрели уже в период Речи Посполитой. А вот Новогрудок 1240-х годов — это богатый и цивилизованный город с развитой у всего населения письменностью, с храмами, производством металлов (золота в том числе) и стекольных изделий — там была даже крупнейшая в этом регионе Европы алхимическая лаборатория. И никаких следов пребывания там этносов жемойтов и аукштайтов не найдено — там жили только этнические беларусы. Всего этого цивилизованного богатства Новогрудка, понятно, не могли тогда создать жемойты и аукштайты — не могли даже захватить у нас Новогрудок под свою власть, так как никакой военной силой сии наши соседи не обладали тогда, не обладали позже — как не обладают ею и сегодня.
В долитовский период мы (ятвяги Западной Беларуси и кривичи Восточной Беларуси) на равных воевали с ляхами Кракова, на равных воевали с русинами (украинцами) Киева — и были Киевом захвачены на 70-80 лет в «Киевскую Русь» только потому, что противник оказался крайне силен (ныне население Украины, напомню, — 45 млн.). И то — сравнительно быстро Полоцкое Государство смогло освободиться от «киевского ига». А тут нам навязывают мысль, что наши северные соседи жемойты (сравните их 3 млн. с 40-миллионым этносом поляков или 45-миллионным этносом украинцев) — вдруг нас «захватили на многие века». Не кажется абсурдом?
А ведь с тех времен ничего не изменилось: пропорции численности населения, размеров территории, государственной мощи — остались теми же. Но кто в здравом уме сегодня предположит, что Республика Летува, напав своими силами на Беларусь, сможет ее захватить? Если она этого сегодня сделать не может, то как могла тогда? Когда не могли этого сделать мощные Польша и Русь-Украина?
При этом ни одного подтверждения «владычества жемойтов над беларусами» нет: на нашей территории не было гарнизонов «жемойтских дружин», наши города и села не были переименованы на манер восточно-балтского языка «оккупанта», и т.д.
Поэтому вполне справедливо дружное возмущение беларуских историков: они считают абсурдной и смехотворной басню о том, что нашу Литву создали жемойтские племена — ничем никогда не оставившие след в истории Литвы ВКЛ (и на территории современной Беларуси) ни раньше, ни позже. Тем более что Жемойтия (то есть нынешняя Республика Летува) в период расширения границ ВКЛ вообще в составе ВКЛ не была — она тогда полтора века находилась под властью немцев.
Но отрицая один миф — наши историки при этом создают миф уже другой: о том, что Миндовг и Гедиминовичи были князьями полоцкого рода. Хотя, собственно, это только повторение одной из древних версий летописцев, ошибка которых, как я выше сказал, была та же: они истоки происхождения Литвы искали где угодно и сколь угодно далеко (от Жемойтии, Полоцка и до Смоленска), но только не «под носом» у Новогрудка — в Пруссии и Поморье.
Это как в анекдоте: искать утерянные ключи под фонарем только потому, что там светло. Но сколько ни вороши наши давно изученные летописи — нового в них не найдешь, можно только на разный манер интерпретировать их смутные и противоречивые упоминания об истоках Литвы.
НОВЫМ СЛОВОМ в поисках истоков Литвы оказалась впервые переведенная на русский язык с латыни Великая Хроника Польская XI-XIII вв. — CHRONICA POLONIAE MAIORIS. В 1987 году она вышла в издательстве Московского университета под редакцией члена-корреспондента АН СССР В.Л. Янина. Оказалось, что ошибочными были обе концепции: Миндовг не был жемойтом-аукштайтом, но не был он и беларусом-кривичем из Полоцка. В Хронике Миндовг (Мендольф) назван прусским королем, который со своими пруссами ушел на наши земли от немецко-польской экспансии.
Безусловно, речь идет именно о нашем Миндовге как правителе ВКЛ, потому что в главе 133 под названием «Глава об опустошении Плоцкой земли» (Плоцк расположен чуть восточнее Варшавы) сообщается о том, как поруссы (пруссы) уже с территории Беларуси (ВКЛ) нападают на Польшу:
«В этом же году [1260] упомянутый Мендольф, собрав множество, до тридцати тысяч, сражающихся: своих пруссов, литвинов и других языческих народов, вторгся в Мазовецкую землю. Там прежде всего он разорил город Плоцк, а затем города и деревни всей Плоцкой земли жестоко опустошил мечом и пожаром, разбоями и грабежом. Напав также на Пруссию, разрушил города, уничтожил почти всю землю Пруссии, и его окрещенные пруссы учинили жестокую резню христианского народа».
Не вызывает сомнения, что собрать у нас войско в 30.000 для похода против ляхов Плоцка и немцев в захваченной ими Пруссии мог только наш правитель высочайшего ранга. Коим и мог тогда быть лишь один наш Миндовг. Однако историки Республики Летува, с которыми я обсуждал этот вопрос в переписке, считают (цепляясь за миф о жемойтском происхождении Миндовга), что это «другой Миндовг», потому что Хроника указывает на дату его переселения в Литву как 1260 год — а не ожидаемые 1240-е годы. А именно: об исходе пруссов в Литву в 1260 году говорится в главе 132 Хроники «Каким образом прусский король Мендольф отошел от христианской веры»:
«В этом же году окрещенные пруссы со своим королем Мендольфом из-за многочисленных тягот, причиненных им крестоносцами, оставив христианскую веру, которую приняли ранее, ушли с некоторыми братьями Ордена крестоносцев к литвинам, смело к ним присоединившись».
Однако полагаю, что 1260 год — это просто год полного изгнания немцами и поляками Мендольфа с его пруссами из Пруссии к нам в Литву, и этот его исход был как раз ПОДГОТОВЛЕН созданием до этого союзного государства пруссов и литвинов Новогрудка в 1240-50-е годы (даже ранее — отцом Миндовга прусским королем Рингольдом в 1230-е годы). В противном случае остается НЕПОНЯТНЫМ, почему Мендольф-Миндовг бежал именно «к литвинам, смело к ним присоединившись». Вопрос вызывает и перевод слова «смело», который предлагает академик Янин. Судя по всему, ни о какой «смелости» тут речи не идет, а следовало перевести «заранее к ним присоединившись» (впрочем, специально эту деталь я не выяснял — предлагаю сделать особо пытливым читателям).
Таким образом, указание на 1260 год относится не к созданию Миндовгом у нас ВКЛ как союзного с пруссами государства (о появлении ВКЛ в Хронике вообще ни слова, первое упоминание о «Литве» — только в этой главе о том, как Миндовг к литвинам ушел), а относится к изгнанию Миндовга из своей родной Пруссии.
На первый взгляд, может показаться удивительным тот факт, что не только в киевских, полоцких и прочих «восточных» хрониках нет ни слова о создании государства ВКЛ (чего там не знали по объективным причинам, о которых я выше сказал) — но этого нет даже в хронике поляков и хронике немцев, описывающих захват немцами и поляками Поморья и Пруссии. Создается поразительная картина: появляется «на пустом месте» мощнейшее государство Восточной Европы — и никто об этом не упоминает.
Ответ, видимо, в том, что в то время поляки и немцы не рассматривали, как мы сегодня, создание нашего ВКЛ — особым деянием нашего этноса, а видели в нем только бегство к нам народов, которых они изгоняли с Полабья, Поморья и Пруссии. Они оставались для них теми же врагами — в состоянии той же старой ВОЙНЫ, и потому наше ВКЛ не рассматривалось как нечто «новое». Это был старый давно известный противник, который только уходил от экспансии все дальше на восток — пока не «окопался» в Новогрудке.
При анализе Великой Хроники Польской становится понятным, что описанный в ней король пруссов Мендольф-Миндовг — никакого отношения к Литве не имел (ибо ушел к литвинам со своим прусским народом). А ЭТНИЧЕСКИ он и его народ, очевидно, были народом из Погезании (погезанами), ныне это Северная Польша и Калининградская область РФ. Погезаны — это не восточные балты рода жемойтов и аукштайтов, а западные балты, родственные нынешним западным беларусам, в прошлом — ятвягам (саму область Погезании относили к «Верхней Ятве» явтягов). Отсюда и родственность имен: у нас в Западной Беларуси (Южной Ятве ятвягов) тоже равно было распространено имя Миндовг (но такого не было у восточных балтов жемойтов и аукштайтов).
Погезания Миндовга была погранична и лежала северо-восточнее Помезании (Помазовья, которое колонизировала Полабская Русь и куда от немцев тогда уходили ободриты, русины острова Рюген-Русин и прочие западные славяне), которой тогда правил легендарный князь Святополк, возглавивший сопротивление всей Пруссии против немецко-польской экспансии. Как я выше указывал, в землях Святополка преобладали топонимы славян и производные от слова «Русь», а сама земля называлась тогда немцами «Рейсен» или «Рисен», то есть «Русь».
Эти земли Пруссии (Порусья) Погезания (Верхняя Ятва Миндовга) и Помезания (Русь Святополка) являлись союзниками — и главным очагом сопротивления экспансии немцев в Пруссии. Потому что восточнее их лежали уже туземные земли восточных балтов (родственных жемойтам и аукштайтам) — малоразвитые цивилизационно и несостоятельные в военном плане территории Барта, Вармия, Галиндия, Наттангия. Все они ранее были подчинены власти славян Полабья и западных балтов Погезании Миндовга — поэтому особого рвения сопротивляться экспансии немцев и поляков не выказывали: с их точки зрения, один «западный диктат» сменялся на «другой, мало отличимый».
Собственно, по этой же причине захваченный тогда нашими князьями восточно-балтский этнос жемойтов не видел себя как-то этнически связанным с нашей Литвой Новогрудка и вообще с нашим Государством ВКЛ — уйдя охотно на полтора века под немцев и не считая это «зазорным». Один лишь князь Витовт тщетно пытался отстоять нашу колонию Жемойтию у немцев, «доказывая ее принадлежность Литве», с чем не согласились ни немцы, ни даже сами жемойты (ныне народ Республики Летува) — ибо смена на немецких властителей их никак не смущала. Как равно не смущала Суздальские земли смена властителей Киевских на Ордынских на три века: это была только смена «хозяев», а не утрата национальной свободы, которой и ранее там не было.
Но был, кроме Погезании и Помезании, еще один центр мощнейшего сопротивления немцам — Поморье. Оно было одновременно погранично Погезании и Помезании, лежа западнее их. Именно там жил народ лютичей, о котором мы полагаем, что он и был изначальной Литвой. Именно там поморский князь Богуслав I в 1214 году имел печать, которая почти идентична печати ВКЛ «Погоня», и титуловался «Princeps Liuticorum».
Обращаю внимание: за полвека до Миндовга, и до того, как в договорах с Галицией и Волынью новогрудские князья Булевичи и Рускевичи названы «литовскими». То есть, до появления Литвы на территории Беларуси и Республики Летува. Причем, в данном случае «жемойтская версия Литвы» отвергается полностью тем фактом, что Поморье никогда не включало в себя земли жемойтов и аукштайтов (между ними лежала вся Пруссия с десятками других народов), а поморские князья никогда не правили далекой Жемойтией, до которой было от Поморья дальше, чем до Варшавы.
Теперь истоки Литвы, полагаю, очевидны — они в Поморье, у поморского народа лютичей, где и существовала исконная Литва — задолго до нашей, рожденной уходом к нам именно этих лютичей из Поморья. Там еще до создания ВКЛ князь Поморья назывался «Princeps Liuticorum» (князь Лютовский) и имел гербом «Погоню». Но что такое эта Литва лютичей? Что она означала? Кто были эти лютичи?
И откуда вообще взялось слово «Литва»?
ЭТНОС ИЛИ ВОЕННОЕ СОСЛОВИЕ?
Историк Здислав Ситько выводит появление термина «Литва» из сословия литов. В статье «Возвращаемся к литве» (газета «ЛiM», 13 октября 2000 г.) писал:
«Как следует из первоисточников, литва — это не племя. Ни из немецких хроник, ни из русских летописей нельзя выявить область первого расселения литвы. Не обозначили его и археологи. Даже в специальных научных изданиях за этнотерриторию литвы признавались разные территории.
Междуречье Вилии и Двины, где находят памятники материальной культуры, которые приписывают литве, населяли другие племена. А тот регион Понемонья, который считается за «историческую Литву», не имеет соответствующих археологических памятников.
. В русских летописях выразительно выявлена литва как социум, не связанный ни с определенным этносом, ни с определенной территорией. Эта совокупность могла развиться только в определенной общественной формации в соответствующем высокоразвитом феодальном обществе. Социальной базой её возникновения стал сословный раздел общества (нобили, вольные, полусвободные, рабы). Согласно Варварским Правдам — ранних средневековых (V-VIII века) сборников законов Западноевропейских княжеств — словом «вольный» называли непосредственных производителей — основную часть соплеменников. Над ними возвышалась родоплеменная или дружинная знать, а ниже их стоят полусвободные (литы, альдии, вольноотпущенные и рабы).
Как излагается в одной из Правд — Салицкой — литы были зависимыми от своего хозяина, не имели своего частного земельного надела и не имели права участвовать в народном собрании, не могли защищать свои интересы в суде. Согласно немецкому историку А. Мейцену, одни литы служили на усадьбе своего хозяина, другие жили в отдельных поселениях.
Литы феодального двора имели преимущество, ибо легче могли получить определенные материальные выгоды. Церковь призывала владельцев-христиан давать вольную своим подчиненным и наделять их землей, за которую те должны были платить оброк. Из этих оброчных людей — чиншевиков, землевладельцы выбирали особ, которым поручали исполнение хозяйственных обязанностей, связанных с определенной ответственностью — лесничих, ловчих, надсмотрщиков, тиунов.
Со временем феодал начал брать с собой в военные походы лита как оруженосца. Из литов франкская знать набирала себе даже вооруженную охрану, что легко могло привести к переходу рабов в более высокий статус. И хотя обычно только сословие полноправных, что владело имуществом и публичным правом, могло участвовать в суде и служить в войске, однако у саксов даже военная служба распространялась на литов. А, к примеру, историк П. Гек трактовал саксонских литов как «часть племени, обязанную нести военную службу».
Постепенно рос не только государственный запрос литов и социальная значимость этой общественной формации. А. Неусыхин рассказывает, что и литов, которые вначале не являлись даже отдельным социальным кланом, коснулась дифференциация, в основании которой лежал общий процесс социального расслоения общества.
. И у славянских литов происходило имущественное расслоение, и они переходили в воинское сословье, однако создавали отдельные воинские дружины или отряды.
. Литские дружины должны были иметь и отличительное название. Славянские соплеменники могли называть таких воинов, скажем, словом литва. Это название сообщества, людей, которые занимались одним важным для общества делом, сложилось с помощью прославянского суффикса с составным значением -tv-a (для сравнения беларуские — дзятва , польские dziatva, tawarzystvo, русские — братва, паства)».
Прерву цитату, чтобы указать на совершенно другой ряд схожих слов: Крива, Дайнова, Ятва, Мазова. Слово «Литва» как раз вполне сюда вписывается. Это — названия племен западных балтов, наших предков. Мало того, они образуют неразрывную территорию: первоначально Литва лежала в Поморье, погранично с Мазовой.
Здислав Ситько далее пишет:
«Многочисленные войны и восстания ослабили могущество ободритов и лютичей. Под нажимом саксонцев наиболее вольнолюбивые, большей частью, воины, двинулись в изгнание. На такое решение повлияла угроза христианизации. С группами славянских палабских племен ушла и литва. Они дошли до Балкан, где и сегодня на Спрече, притоке Босны (водозабор Дуная), есть поселение Litva.
Осели изгнанники и по-над неманскими притоками. И до этого времени в Слонимском, Ляховичском, Узденском, Столбцовском, Молодеченском районах стоят деревни Литва. Они отдалены одна от другой, вероятно потому, что кривичские владельцы этих земель уже знали про литву-воинов и побаивались их единства, имея плохой пример захвата викингами власти в Киеве».
Версия Ситько о происхождении Литвы от сословия литов — только на первый взгляд кажется логичной, но на самом деле многое в ней — натяжки.
Например, о поселениях Litva на территории Беларуси. Сам же Здислав Ситько в другой статье «По следам литвы» («Наша слова», №№26-37, 2007) пишет:
«Например, на Минщине известны несколько поселений, происхождение названия которых можно связать с лютичами: Лютые Крупского, Лютец Борисовского, Лютый Пуховичского, Лютка Смолевичского районов».
Так значит, лютичи все-таки к нам приходили. Но зачем «умножать сущности», приписывая появление Литвы у нас приходу еще и каких-то других литов?
ТОТЕМЫ РУСИ-РЫСИ И ЛЮТА-ВОЛКА
Единственное, с чем я согласен, — это с суждениями историка о том, что понятие «литва» не являлось этническим названием по своему содержанию. Но для раскрытия содержания понятия «литва» не требуется изобретать сословие литов — а достаточно вспомнить, что точно такое же полабское понятие «Русь» — тоже не было этническим.
В единение «Русь» входили не только западные славяне, но и англы, датчане, фризы, балты и другие «варяги», как выразился Нестор в «Повести временных лет». «Русь» означало братство варягов-колонистов: систему, по которой на каждое нападение туземного населения на колонию — следовал общий ответ всех колоний Руси близких и далеких. Именно по такому принципу ободриты и шведы захватили огромные территории финно-угорской Новгородчины, на таком принципе строилась Киевская Русь как колониальная держава.
Здислав Ситько цитирует польского историка Ежи Довята: «Термины велеты-лютичи уживались на протяжении VIII-IX веков в двойном значении: либо этнической группы, либо политического единения».
Но точно так, например, у ободритов: они долгое время равно именуются ободритами и русинами, а потом утрачивают название «ободриты», называясь только русинами. Например, в «Генеалогии королевы Ингеборг» (вторая половина XII в.) супруга короля ободритов и герцога Шлезвига Канута II (ум. 1131) Ингеборга именуется дочерью «могущественнейшего короля русов» Изяслава.
По «Истории датских королей» (XIII в.) — это дочь Мстислава Владимировича (Гаральда), сестра Мальфриды. Резиденция королевского дома находилась в ободритском Любеке. Сын Канута II и Ингеборги Вальдемар впоследствии будет датским королем (1157-1182).
Аналогичные процессы происходили и у велетов (вильцев): их самоназвание заменялось постепенно именем «лютичи», «литвичи».
Очевидно, что «Лютва» была точно таким же надплеменным образованием, как и «Русь». Чтобы понять происхождение этих слов, следует вспомнить, что в основе таких надплеменных образований лежали ТОТЕМЫ.
Несколько лет назад я высказывал на страницах газеты гипотезу о том, что термин «Русь» произошел от тотема Рыси. Этот хищник в первые века нашей эры (еще до появления славян) и звался как «Русь» у всех балтов. Конечно, на основе только лингвистических параллелей обосновать происхождение термина «Русь» непросто. Но вот с истоками «Лютвы» лютичей как ТОТЕМА Люта-Волка все намного прозрачнее: у лютичей действительно Лют-Волк был тотемным животным, они для битвы одевали волчьи шкуры, а на голову — волчьи черепа, чем нагоняли ужас на врагов.
Кстати, более известны берсерки — племенные объединения тотема Бера-Медведя. Как считают историки, название столицы Германии Берлина происходит именно от тотема населявших его до немцев славян (почти вся территория бывшей ГДР — это древняя территория славян и западных балтов, а Дрезден — бывшая Дрезна, Лейпциг — бывший Липецк, и т.д.).
Как правило, тотемное животное было запрещено называть своим именем, отсюда появилось слово «медведь» («ведающий мед») как замена индоевропейскому «бер» (но остались при этом слова «берлога» и др.). Слово «лют» как тотемную замену слова «волк» лютичи переняли, очевидно, у кельтов. Древнее индоевропейское слово «волк» (русское «волк», старославянское «влькъ», жмудское и аукштайтское «vilkas», санскритское «vrkah», древнеперсидское «vahrko», готское «wolfs», английское «wolf») через кельтский язык вошло во французский как «le loup». А, например, расположенный под Парижем известнейший ЛУВР — означает буквально «логово волчицы». Получается, что семантически парижский Лувр имеет прямое отношение к термину «Лютва»-«Литва».
Тот же Здислав Ситько в своем исследовании неоднократно указывает, что примерно с VIII века вильцы-велеты почти постоянно нанимались на военную службу в Северной Франции (их численность порой называлась в источниках до 100 тысяч воинов, «но даже если это считать преувеличением и снизить в 10 раз — для той эпохи это было очень много» — указывает историк).
Интересно, что именно во Франции и на полуострове Бретань, где осели кельты, масса топонимов, близких «Литве», ибо в языке кельтов волк — «лут», «луп», «лют». Не там ли вильцы-валеты обрели свой тотем ЛЮТА?
Полагаю — вполне может быть. Это заодно может объяснить и гипотезу Ситько о ЛИТАХ как сословии, породившем название Литве. Именно там это сословие и формировалось, и название ему, возможно, и породили лютичи как постоянные наемные воины, не имевшие равных прав с местным населением. Это, конечно, только предположение.
Во всяком случае, бесспорно, что кельты, нанимая на свою службу дружины вильцев-велетов (одетых для устрашения врага в шкуры волков), именовали бы их НА СВОЕМ ЯЗЫКЕ именно «волками» ЛЮТИЧАМИ — от своего «le loup».
НОВЫЙ ВЗГЛЯД НА ИСТОРИЮ ЛИТВЫ
Подведу итог. Как кажется, открытие Поморских истоков нашей Литвы позволяет не только верно понять события той эпохи, но и ответить на многие вопросы, которые пока казались лишенными объяснения.
Например: зачем князьям ВКЛ потребовалось в будущем переносить столицу Литвы из Новогрудка? И закрепить ее, в конечном итоге, в специально для этого построенной на реке Вилии Вильне? Чем их не устраивал Новогрудок? Почему не перенесли столицу нашей страны в Полоцк — тогда крупнейший город всей Восточной Европы?
По версии историков Республики Летувы (то есть исторического княжества Жемойтия — Самогития на латинском языке), это делалось «для приближения столицы Литвы к своим этническим истокам», то есть к жемойтам и аукштайтам.
Но это же нелепо! А зачем тогда вообще потребовалось создавать столицу Литвы в Новогрудке? Почему сразу нельзя было ее сделать на территории проживания жемойтов и аукштайтов?
Если, как фантазируют летувисы, Миндовг был жемойтом, то зачем он столицей Литвы сделал чуждый ему этнически Новогрудок, где никто не понимал языка восточных балтов? И разве есть еще в истории подобные примеры, когда правитель страны назначает своей столицей город, населенный чуждым этносом? Ведь в Новогрудке тогда не жило ни одного жемойта или аукштайта.
Конечно, никаким жемойтом или аукштайтом Миндовг не был, как им не были и правившие до него нашей Литвой Новогрудка первые у нас литовские князья Булевичи и Рускевичи. А дальнейший перенос столицы из Новогрудка в специально построенную Вильню объясняется — я полагаю — только тем, что князья ВКЛ сохраняли память о том, что они были выгнаны немцами и поляками с Полабья, Поморья и Пруссии, — и хотели просто быть ближе к своей исконной родной земле. Сохраняя надежду ее когда-нибудь отвоевать у немцев и поляков (что отчасти и удалось: мы потом вернули ВКЛ Пруссию у немцев).
Завершая тему, выскажу предположение, которое, на первый взгляд, может показаться кому-то фантастическим. Лютичи Поморья ранее назывались велеты или вильцы. Но откуда это название «вильцы»? Не от того ли, что в IV-VI веках они ушли с нашей реки Вилии, заселяя Поморье? Потом, к началу XIII века, они сюда вернулись — и затем именно на Вилии создали столицу Вильню.
Как память о том, что они ВИЛЬЦЫ и произошли отсюда.
Кажется фантастичным? Однако европейские летописи говорят, что в IV веке готы в своем походе в Европу, проходя через территорию Беларуси, пополнились нашими местными племенами, которые с ними ушли «громить Рим». А вот жемойты и аукштайты отпочковались от латышских племен только к VIII-IX векам, при этом спустились на юг и заселили нынешнюю территорию Республики Летува. Так что исконно течение реки Вилия заселял только один наш этнос западных балтов (беларусов), а не восточные балты.
Поэтому вполне возможно, что наше (родственное беларусам) племя вильцев с реки Вилии ушло вместе с готами в Европу, где осело в Поморье под названием «вильцы», а потом в начале XIII века назад к нам вернулось — уже под именем «литвы».
Источник: www.secret-r.net