В свой последний рейс автомобильно-пассажирский паром «Эстония» вышел вечером 27 сентября 1994 года от шведского терминала Таллинского пассажирского порта. На его борту находилось 1026 пассажиров, 852 них навсегда остались в море. Хотя и эта цифра не точна, списки пассажиров были неполными.
Паром затонул в Финском заливе в штормовую ночь 28 сентября 1994 года на полпути из Таллина в Стокгольм. По общему признанию, гибель «Эстонии» до сих пор остается самой мрачной и загадочной морской катастрофой ХХ века.
Ночной сигнал бедствия с тонущего парома был принят в 1.24 служащим береговой охраны г. Турку:
«У нас серьезное повреждение, наклон на правый борт составляет 20-30 градусов. »
Судно, высотой с 5-этажный дом, легло на бок и в течение 10-15 минут затонуло.
+По официальной версии «Эстония» затонула из-за повреждений носового люка.
В трюмах парома находилось 30 грузовиков, 2 автобуса и легковые автомобили. Публика еще поднималась на верхнюю палубу и расходилась по каютам, когда от удара сильнейшей волны, по-видимому, не выдержали крепления носовой части. Образовался крен. Плохо закрепленные автомобили и некоторые незакрепленные грузовики от сильной качки сдвинулись с места и поехали. Через несколько минут крен парома приближался уже к 30 градусам, а вскоре носовую часть судна сорвало, и вода хлынула в трюм.
Тайна ГИБЕЛИ парома «ЭСТОНИЯ». Кто виноват?
Капитан, надеясь выправить судно, дал команду не снижать скорости, а «Эстония» еще больше зарывалась носом в воду. Четыре турбины мощностью почти 6000 лошадиных сил продолжали толкать судно вперед.
Вода моментально заполнила все грузовые отсеки. Как говорят эксперты, если бы капитан не отдал приказ двигаться полным ходом, то спасти можно было бы гораздо больше людей — практически всех. По всем техническим характеристикам паром этого класса в случае аварии мог оставаться на плаву пять-шесть часов. И только начавшийся крен стал для него губительным.
Прибывшие на место гибели парома суда и вертолеты смогли подобрать с моря только 137 едва живых человек и 42 окоченевших трупа.
Среди спасенных было 111 мужчин и 26 женщин. На «Эстонии» находились и 30 пассажиров из Латвии. Спастись удалось лишь шестерым из них. Безжизненные тела еще четырех латвийских граждан были доставлены в Латвию и похоронены.
Хроника поиска
Утром 28 сентября того рокового года в министерстве внутренних дел Латвии была организована оперативная группа из 6 человек, которым поручил срочно заняться сбором информации о гибели парома «Эстония». Группу возглавил начальник управления оперативного штаба МВД Индулис Залитис:
Мы связались с эстонским пароходством, посольствами Эстонии и Финляндии и запросили списки пассажиров. По факсу нам начали приходить длинные списки с едва различимыми фамилиями. Вскоре мы поняли, что они далеко не полные. Многие ведь поехали с группой, билет выписывался лишь на руководителя. Фамилий было около тысячи, без указания подданства.
Паром «Севол», затонувший три года назад, подняли из-под воды (новости)
Как искать? Для начала решили выбирать явно латышские фамилии, обводили их фломастером,
— Индулис Залитис открывает папку 10-летней давности, где бережно хранятся документы, отражающие всю хронику поиска пропавших без вести наших соотечественников. — Ну, а потом начали звонить встревоженные родственники и трагический список постепенно стал заполняться.
По признанию Индулиса, самым тяжелым как раз и были эти переговоры с родными, искавшими своих среди пассажиров «Эстонии». Так получилось, что эту миссию взяла на себя единственная женщина в их группе — Ритма Шталберга.
Она переживает и волнуется, когда рассказывает про те трагические события. Губы ее начинают дрожать, а руки нервно крутить карандаш. Ритма помнит по именам всех погибших и спасенных, знает про их родных и близких:
Вы и не представляете, какое это было страшное напряжение! Мы беспрерывно звонили, устанавливая и разыскивая пассажиров из Латвии, отправившихся в тот день на пароме. Это продолжалось несколько суток, в течение которых мы практически не спали и не ели. Да и не хотелось.
Конечно, в Латвии о трагедии уже слышали в первый же день. Но не все знали точно, что на «Эстонии» были их близкие. И эту страшную весть родным приходилось нести мне. Но, наверное, в трех случаях, получилось наоборот — фамилии значились в списках пассажиров, а люди оказывались дома или на работе. На второй день мы узнали, что из Латвии спасли пятерых человек, через день назвали имя еще одного — Игоря Грициуса.
Опознание
Запомнила Ритма маму молодого водителя грузовика — Кристапа, которая звонила ей через каждые два-три часа и все никак не хотела верить, что ее мальчика нет в списках живых. А еще не может забыть женщину, у которой на «Эстонии» остались муж и 9-летний сын. Она даже не успела сказать мужу перед его отъездом, что ждет еще одного ребенка.
А это — Олаф из Риги, — Ритма Шталберга достает фотографии из конверта, напряженно вглядываясь в лица тех, кого они тогда искали с такой надеждой.
— Кажется, он тоже был шофером. У него остались сиротами три дочки, младшей было два годика, старшей — 14. Жена сюда приходила, плакала сильно. Этой девушке всего 21 год, студентка. Помню, ее мама сказала, что это мы виноваты в их смерти.
Господи, да мы-то здесь при чем? Но она просто была совершенно вне себя от горя, это понятно — единственный ребенок погиб.
Сотрудникам оперативного штаба пришлось взять на себя и тяжелую процедуру по опознанию тел четверых жителей Латвии, которым не удалось выжить в ледяной воде. На каждого погибшего с помощью родственников и врачей надо было заполнить на латышском и английском языках специальную анкету Интерпола на 20 страницах, с указанием роста, веса, цвета волос.
— А 25 ноября, то есть через два месяца после трагедии, мы организовали отправку группы родственников в Таллин, а оттуда на пароме — к месту крушения, — рассказывает Индулис. — Здесь состоялась гражданская панихида. От Латвии поминальный обряд совершил священник Янис Ванагс. Мы бросили в воду цветы, нас заранее предупредили, чтобы большие венки не брали — было нельзя. На этом наша работа по розыску погибших была закончена.
«Вернусь в пятницу».
. На моем столе несколько номеров газеты «Лабрит» за октябрь 1994 года, принесенных по моей просьбе бывшим журналистом этого издания Айваром Пасталниексом. В газете были опубликованы фотографии и имена всех 24 жителей Латвии, погибших в том роковом плавании. Среди них — две молодые женщины-журналистки этой же газеты- 33-летняя Инга Хелмане и 36-летняя Андра Яуце.
Газета «Лабрит», 3 октября 1994 г.
«. Уже появились списки спасенных, но их имен среди этих счастливых не было. Мы еще раз перечитываем записку, которую оставила Инга на своем рабочем столе: «Вернусь в пятницу». И не можем поверить, что этого не будет. Андра же нам оставила диктофон с записью интервью с политиком Марисом Вирсисом. И мы не можем поверить, что это было ее последнее интервью.
В Стокгольм она хотела съездить уже давно, но каждый раз ей что-то мешало. Но вот, работа в редакции закончена, деньги на поездку собраны. Тот понедельник был последним, когда мы их видели вместе среди нас — усталые и счастливые они ехали отдохнуть только на один день. И никто в то время им не мог сказать, что этот день будет таким длинным. »
Из списка спасенных
Из шестерых наших соотечественников, чудом спасшихся во время кораблекрушения парома «Эстония», на сегодняшний день в живых осталось пятеро. Через девять лет в автоаварии под Елгавой погиб Дайнис Шлейнерс. В 2004 г., когда по заданию редакции газеты «Телеграф» я пыталась разыскать остальных, чтобы взять интервью для газеты, это оказалось практически непосильной задачей. (Где-то у себя на хуторе живет отшельником Интс Клявиньш, вышла замуж и, по слухам, уехала за границу. Гундега Кампусе, похоже, перебрался в другой город, Николай Андреев, наотрез отказался ворошить прошлое Валтерс Кикуст. ).
Мне удалось уговорить на интервью только Игоря Грициуса — шестого из спасшихся в кораблекрушении.
Но он очень просил его не фотографировать, говорит, для него это плохая примета. А в них он теперь верит. Игорь живет в Добеле, имеет свой маленький бизнес, женат, растит сына. Он — спортсмен под два метра ростом, занимался серьезно кикбоксингом, греблей, одно время работал в охране. В 1994 г. ему было 24 года:
В Стокгольм я поехал вместе со своим знакомым Дайнисом Шлейнерсом, он из Елгавского района, где у него был свой автомагазин. Я собирался купить микроавтобус, а Дайнис обещал мне содействие. Он уже неоднократно бывал в Швеции, и в этот раз третьим он взял своего молодого помощника по бизнесу Яниса. Дайнис на пароме уже путешествовал и раньше, хорошо здесь все знал.
Он выбрал для нас каюту на самой нижней палубе, где места были подешевле. Мы же с Янисом в плавании были впервые.
Мы все втроем уже крепко спали, когда вдруг раздался страшный грохот и паром закачался. Дайнис вскочил с койки и как был в трусах выбежал в коридор. Я все-таки решил надеть джинсы и кожаную куртку, но обуваться уже не стал, и тоже вышел из каюты. Дайниса я не увидел. За мной какое-то время шел Янис, но потом мы потеряли друг друга из виду.
Раздался новый удар, и пол стал уходить из под ног, меня потянуло вниз. Схватился за поручни и по узкому коридору начал пробираться к лестничной площадке. Помню, вышел туда, а там полный хаос — все валилось со всех сторон, люди падали, кричали, откуда-то лилась вода, ее уже было много. Нет, темно не было, но свет дергался. Паром уже сильно накренился и этот крен увеличивался.
Но я знал, что мне надо было во что бы то ни стало выбраться наверх. А там — прилетят спасатели и всех заберут. Ну не может же такая громадина быстро затонуть, думал я. Наивный, да? Но именно эта мысль и двигала меня вперед.
Люди сидели и плакали. От ужаса
Держась за поручни, с силой подтягиваясь на руках, я с божьей помощью преодолел эти жуткие пять этажей. Я видел людей, которые сидели в коридоре на полу всей семьей, с маленькими детьми и просто плакали. От ужаса. У них шансов на спасение вообще никаких не было. Куда с маленьким ребенком?
А его же не бросишь. У меня сейчас у самого семья, сын трехлетний Карлис. Иногда я думаю, ведь и я бы тогда не смог их спасти. Это было бы просто невозможно.
Наверху на палубе уже собралось довольно много людей. Все в панике, что-то кричат, плачут. А вокруг шторм бушует просто жуткий, волны какие-то нереально огромные. Ну, представьте, мы находимся на самом верху уже почти упавшего на бок парома, а волной нас накрывает!
Помню, какой-то мужичина куда-то залез и начал кричать, что мы все сейчас здесь погибнем, что это конец. А другой парень в это время открыл ящик со спасжилетами и начал их бросать людям. Но ветер был страшный, мало кому удалось схватить жилет. Я поймал, надел кое-как, стараясь не отрывать руки от поручней. Тут вижу, волна налетела и смахнула вниз большую группу людей.
Я уж хотел сам прыгнуть в море, но в голове мысль, что меня затянет под паром, а там мотором разрубит. Не, думаю, лучше уж я буду здесь на поручнях висеть. Но тут как ударила волна и . все!
Я оказался глубоко в воде, залетел черт знает куда! Темно, холодно, солярки наглотался вместе с морской водой. Наконец выкарабкался на поверхность, только успел откашляться-отплеваться, а меня снова накрыло и на дно потянуло. Но я выскочил на поверхность, решил подальше от парома отплыть.
В метрах десяти увидел белую лодку перевернутую. Надо бы к ней, а как? Волной тебя швыряет как муху какую-то. Но как-то я добрался. Это была четырехместная шлюпка, самая маленькая из всех спасательных средств, что были на пароме. (Помню, еще подумал, что мне как всегда меньше всех повезло: мало того, что лодка досталась маленькая, так еще и перевернутая.
Я ведь тогда не знал, что другим повезло куда меньше. Думал, все спаслись на нормальных плотах. ).
«Титаник» не видел и не хочу
Лодка была обвита веревками, за которые я и зацепился мертвой хваткой. Вскоре до нее добрались еще две девушки, у одной даже спасжилета не было. Так мы втроем с ними и проболтались в воде до самого утра. Друг друга почти не видели, каждый держался за свой конец. Всю ночь пришлось бороться с волнами, которые то и дело накрывали нас с головой.
Только чуть отдышишься — опять как даст по новой.
Наконец нашу лодку обнаружил шведский вертолет. Подняли сначала девушек, потом и меня зацепили. Пока поднимали, да и потом, когда летел, я больше всего боялся, что мы опять в воду упадем. Но обошлось.
В госпитале меня сразу в реанимацию поместили. Потом привели ко мне врача-латыша из какого-то отделения, чтобы он мог со мной поговорить. Он мне рассказал, что когда меня доставили, то температура тела у меня была 28 градусов. Говорит, с такой уже не живут.
Но я ничего, через пару дней полностью оклемался. В первый же день я пытался позвонить домой родителям. Но из головы все цифры вылетели — никак не мог вспомнить код Добеле. Шведы сами дозвонились до кого-то в Риге и попросили, чтобы те моим родителям передали, что их сын жив и здоров. Но они уже это знали, видели по телевизору мою фамилию в списках спасенных.
В госпитале ко мне все относились как к ребенку, очень душевно. Перед выпиской меня на коляске медсестры повезли в магазинчик рядом с больницей. Купили мне кроссовки и джинсы. Мои-то еще в вертолете разрезали, чтобы растереть окоченевшие ноги.
Через пару дней я полетел в Ригу, здесь меня родители подхватили и на автомашине отвезли домой — в Добеле.
Кстати, в аэропорту я предъявлял свой зарубежный паспорт СССР, тот самый который был со мной на «Эстонии». Вымок, правда, но ничего, разобрать можно было. Я и потом с ним еще несколько раз в Швецию ездил. Чего вы удивляетесь? Ну, конечно, поначалу я зарекся, что больше ни в какие плавания меня ничем не заманишь. Но жить-то на что-то надо? Через полгода опять плыл на пароме.
Да, страшно было, врать не буду. Сидел на самом верху и не спал всю ночь.
Однажды снова попал в шторм. Все, думаю, попал. Но ничего, закончилось все благополучно. Ну а дальше — что? Жизнь взяла свое — женился, потом родился сынишка. Вот только фильмы про море я не смотрю, и про крушения всякие — не могу и не хочу.
И «Титаник» посмотрел только первые кадры, а потом ушел.
С годами я вообще все как-то стал близко к сердцу принимать. В приметы вот теперь верю.
С тонущего парома на поверхность моря смогли выбраться только 250 человек, в живых из них осталось 137 человек. Судно затонуло на глубине около 90 метров. На «Эстонии» погибли граждане: Швеции — 501 человек, Эстонии — 280 человек, Латвии — 24 человека, 12 русских, 10 финнов, 6 норвежцев, 5 немцев.
«Человек висел у меня на ноге, а я не мог ему помочь». История спасения с парома «Эстония»
Ныне уже опытный мореход и предприниматель, а 25 лет назад — находившийся на пароме «Эстония» на практике курсант мореходного училища Таави Раба рассказывает журналисту Eesti Päevaleht историю свого спасения.
Фото: Ilmar Saabas / Delfi.ee
За плечами молодого тогда человека уже была практика на пароме «Георг Отс», он привык к болтанке, поэтому штормовое море при выходе из Таллинна никаких тревожных предчувствий не вызвало. Обычно вечером он прогуливался по теплоходу, смотрел, что происходит на дискотеке. Но в тот трагический вечер никаких интересных мероприятий не проходило, и он пошел в каюту спать.
— Как началась эта ночь? Когда вы поняли, что что-то не так?
— Когда я в кровати почувствовал, что теплоход накренился и обратно не возвращается. Обычно судно качнется то в одну сторону, потом в другую, а тут накренилось и осталось в этом положении. Мне как курсанту мореходного училища это показалось очень странным — значит что-то с судном не так. Возникла мысль: нужно выйти посмотреть, что случилось.
Когда выпрыгнул из кровати, понял, что крен уже очень сильный. Не оставалось ничего другого, как схватить самые необходимые вещи и выбежать из каюты.
— В этот момент поняли, что тонете?
— Когда вышел из каюты, то увидел, что сверху поступает вода. Понял, что автомобильную палубу затопило. Я не знал, тонем или нет. Ничего не оставалось, как выбираться наверх, хоть это при большом крене трудно, пришлось идти не по полу, а буквально по стенам — одна нога на полу — другая на стене. Так и выкарабкался на седьмую палубу.
Казалось, что это длилось целую вечность, но потом уже понял, что выбирался лишь минут 10.
— Наверху были люди?
— Были, я подумал, что помогу им, но прежде всего — как и в самолете говорят: сначала одень маску, а только потом помогай соседям. У меня была такая же мысль — сначала выбраться, а потом кому-то помочь. Я не был уверен, что сам выберусь. Когда вылез на внешнюю палубу, то увидел, что многие люди прыгают оттуда в воду. Мне показалось это очень глупым — волна может тебя унести не знаю куда.
Волны были очень большими, и я понял, что тонем.
— Когда выбрались на внешнюю палубу, было чувство, что спаслись?
— Какое-то облегчение конечно было: теперь можно поискать плот, осмотреться, что происходит. Но все было так быстро. Ни одного раскрытого плота или шлюпки я не увидел. Начали с одним из членов экипажа открывать плот.
Потянули за шнур — плот же должен раскрыться автоматически — он и раскрылся, но его тут же стал уносить ветер, я пытался удержать его за веревку, но она лишь обожгла руки, пришлось ее отпустить, а плот просто улетел. Успели лишь схватить из него спасательные жилеты.
— Что делали люди на внешней палубе?
— Очень многие просто стояли, прислонившись к переборке и смотрели, что происходит. И тут меня смыла с судна волна. К счастью, к тому времени у меня был уже одет жилет. В следующий момент волна бросила меня на судно обратно, и я застрял в леерном ограждении, с трудом оттуда выпутался. Подождал следующей волны и сумел выскочить. Было страшно: выживу ли?
Что со много сделает следующая волна?
— То есть вы попали на тонувшем судне в западню?
— На какой-то момент да, но смог выбраться. Была полная темнота, судовые генераторы встали. Во-первых, тебе страшно, во-вторых — темнота. Неизвестность. Ты не видишь, где ты, об этом можно только догадываться.
— Что вокруг было видно и слышно?
— Волны и ветер были такими сильными, что ничего не было слышно. Только море. Увидел в воде спасательный плот, он был перевернут. Залез туда, мы были там втроем. Мужчина и молодая девушка, иностранка, шведка что-ли.
Этот мужчина затем куда-то пропал, спрыгнул что ли, вот был — и вдруг не стало. Остались вдвоем.
— Что было с паром в этот момент?
— Корма была уже под водой, нос еще наверху. И он стал на нас опускаться. Без визора. Я сказал девушке: уходим, судно сейчас накроет нас. Но она ответила, что спаслась и никуда не двинется. Я попробовал ее потянуть, но бесполезно. Она была в истерике. Тогда я спрыгнул с плота, постарался от тонущего носа подальше отплыть.
Я уж не помню, как долго находился в воде.
— «Эстония» утонула в тишине?
— Да, тихо. И у меня появилась мысль, как долго я выдержу? Если не ошибаюсь, температура воды была 9 или 11 градусов.
— Были один посреди моря?
— Вокруг был всякий мусор, другие люди. И темнота. В голове включился какой-то блок, не понимал, что происходит, все было на интуиции — главное выжить! Целью было найти что-то, куда можно залезть, ведь вода слишком холодная. И тут увидел плот, подплыл к нему, забраться в него было трудно.
В мореходке не учили, как залезать в плот, это своего рода искусство. Он очень высокий, особенно если смотреть из воды. И кто-то из плота, член экипажа, кажется моторист, крикнул, что у плота есть подставка для ноги. Там была еще одна полуголая женщина, но были и одеяла, чтобы согреться.
Не помню, четыре или пять часов мы там болтались. Потому что нас спас пассажирский теплоход, а не вертолет. Но это тоже была очень тяжелая и опасная спасательная операция. При погрузке на судно были на волоске от гибели. Порвались тросы, плот перевернулся.
Один человек повис на моей ноге, но я не мог его спасти.
— Сколько раз вы той ночью смотрели в лицо смерти?
— Трудно сказать. Видел раненых. Видел много мертвых — и в плоту, и на судне.
— Вы были на плоту в море 4-5 часов, это страшно долгое время, что в это время происходило, чем занимались люди?
— Ужасно длинное. Я почти ничего не помню. Люди просто сидели и ждали. Никто не знал, чего будет дальше. Слышали, что летал вертолет.
Появилась надежда, что нас по крайней мере заметят. Пытались, так сказать, держаться в сознании.
— Вы общаетесь с кем-то из тех, кто находился с вами на плоту?
— Не общался. Но знаю, что там была пара членов экипажа. Одна женщина, по-моему, повар. Прошло так много времени, что в самом деле уже не помню.
— «Эстония» не чудится сейчас?
— Не чудится. Интересно то, что когда после спасения добирались в Таллинн на самолете, то до тех пор, пока он был над водой, я не боялся. Как только под самолетом появилась земля, стало очень страшно, аж руки затряслись. Потому, что понимал: на воде еще можно спастить, а в самолете шансы приближаются к нулю.
Источник: www.stena.ee
Паром «Эстония»: курс к последнему причалу
Страшный перечень морских катастроф, унесших тысячи человеческих жизней, можно по полному трагичному праву считать бесконечным: он, увы, ежегодно пополняется. Причин тому масса: стихия, технические неполадки, войны, человеческая беспечность и многое-многое другое.
Этот список традиционно венчает лайнер «Титаник», после удара об айсберг утащивший на дно Атлантики более полутора тысяч пассажиров. Но были на море и другие трагедии с более конспирологической историей, слухи о которых не утихают до сих пор. Например, странная и страшная гибель в 1994 году грузо-пассажирского парома «Эстония»…
Отдать швартовы!
Сентябрь, как и осень в целом, на Балтике традиционно славен капризами погоды с непредсказуемыми штормами, перепадами давления, туманами, дождями и другими «сопутствующими» неприятностями. Прибавим сюда относительную малую глубину Балтийского моря, его строптивые течения, обилие меняющих конфигурацию мелей, чтобы стало понятно – почему даже опытные капитаны, выходя в очередной рейс, на всякий случай суеверно просят Нептуна о милосердии.
Вполне возможно, что и капитан парома «Эстония» Арво Андерсон прежде чем отдать команду механикам начать движение, тоже с такой просьбой обратился к морскому владыке… Так или иначе, но 27 сентября 1994 года паром «Эстония» с 988-ю пассажирами и членами экипажа в 19:15 отвалил от причальной стенки Таллиннского порта и взял курс на г. Стокгольм.
К ночи Балтику стало штормить, ветер усилился с 10 м/сек до 20 м/сек, но огромный паром с полной загрузкой уверенно шел привычным курсом, которым проходил туда и обратно не один десяток раз. Капитан Андерсон, приняв рапорты от вахтенных служб, еще раз визуально проверил обстановку и в 00:30, сдав вахту помощникам, ушел в свою каюту. Качка при этом заметно усиливается, высота волн достигает 8 метров, однако экипаж это не тревожит: в осеннее время года для Балтики эти природные явления – обычное дело.
В 00:55 вахтенный матрос Сильвер Линде начинает обход грузовой палубы, загруженной автомобилями пассажиров. Во время обхода матрос визуально ничего тревожного не заметил: груз надежно закреплен, течи нет, но услышал какие-то странные стуки, о чем сразу доложил на ходовой мостик. Вскоре в 01:00 туда поднялся и капитан Андерсон, приказав судовым службам внимательно осмотреться в своих отсеках. Через пять минут на мостик от них стали поступать доклады о том, что они тоже слышат странные металлические стуки, но контрольные приборы никаких аварийных сигналов не падают: груз на месте, носовая аппарель, через которую на грузовую палубу и заезжают автомобили, герметично закрыта.
Казалось бы, причин для тревоги нет, но…что это за стуки, которых и по техническим требованиям, и по опыту мореплавания на пароме быть никак не должно? Андерсон требует от служб усилить визуальный контроль…
Через 15 минут механик машинного отделения «Эстонии» Маргус Треу тревожно докладывает капитану о том, что явственно слышал несколько сильных неопознанных металлических ударов по корпусу парома, а сигнальный монитор показывает, что через уплотнители носовой аппарели внутрь грузовой палубы начинает поступать заборная вода. Любой моряк прекрасно понимает, что начавшаяся течь, тем более – в штормовом и открытом море, явное ЧП со всеми страшными последствиями. Понимал это и капитан «Эстонии», особенно когда стало очевидным, что паром начал резко крениться на правый борт. Андерсон объявляет аварийную тревогу, но… стихия оказалась быстрее. И беспощаднее…
Под напором бушующих волн у «Эстонии» отрывается носовая аппарель, по сути – главные въездные ворота этого судна, через которые свирепая вода с артиллерийским напором и грохотом стремительно врывается внутрь не перекрытой никакими переборками грузовой палубы. Скорость поступающей воды усиливалась еще и тем, что «Эстония» в силу технических особенностей и по правилам мореплавания во время шторма шла форштевнем перпендикулярно волне, т.е. своей скоростью и курсом только усилила стремительный приток морских волн внутрь корпуса.
По аварийной тревоге экипаж начинает бороться за «живучесть своего судна», но по сути – уже за жизни пассажиров и свои собственные. «Эстония» посылает сигналы бедствия, от крена и поступившей воды выходят из строя две из четырех ее машин, крен превышает критические 40 градусов… В эфир с «Эстонии» уходит тревожная радиограмма: «Здесь все действительно плохо!» Этот радиосигнал оказался последним… В 01:58 паром «Эстония» уходит на дно вместе с теми, кто не успел покинуть судно и его капитаном Арво Андерсоном…
Что это было?
Приведшая в шок власти Эстонии, Швеции и Финляндии трагедия, вызвавшая мировое общественное возмущение, требовала немедленного расследования, которое вскоре и началось, затянувшись аж на три года!
Со дна (глубина затопления всего 83 метра) были подняты детали сорванной аппарели, изучены многие документы, опрошены сумевшие спастись пассажиры и члены экипажа, проведены необходимые технические экспертизы. Вывод официальной комиссии был не оригинален, но многими предсказуем: во всем, дескать, виноваты стихия, конструктивные особенности самого судна, ну и конечно – беспечность вахтенных служб, якобы ведших лайнер в штормовом море с недопустимой скоростью.
Предсказуемость этих формальных пояснений, по сути – международной отписки, была понятна по многим причинам. Во-первых, властям Эстонии, уже ставшей членом Евросоюза, конечно никак не хотелось особенно выпячивать технические «недоделки» парома, построенного западногерманской верфью Meyer Werft, по сути – «старшим братом» в новом для Эстонии геополитическом сообществе.
Во-вторых, погибшим паромом владела шведско-эстонская фирма «Эстлайн», где голос эстонских представителей был слаб и немощен: так зачем ссориться с сильным партнером, тем более что сам паром уже погиб? Кощунственно? Да. Правдоподобно? Конечно.
Особенно, если учесть хроническое желание «обновленной» Эстонии постоянно плотно прижиматься к любой части любого члена Евросоюза, даже наплевав на здравый смысл и благополучие своего народа (до сих пор прижимаются – авт.).
И уж совсем странным выглядит совместное решение Швеции, Эстонии и Финляндии объявить затонувшую «Эстонию»…международной братской могилой, залить ее корпус бетоном и законодательно запретить какие-либо погружения к нему: дескать, чтобы «не тревожить прах погибших». Странно это решение выглядит особенно сегодня, когда маленькая, но хорохористая Эстония всеми силами доказывает миру свое и умение, и рвение разрушать и осквернять на своей территории именно братские могилы и прах в них захороненных. Впрочем, это уже лишь грустная констатация фактов. Вернемся к «Эстонии».
Конечно, такое решение комиссии не удовлетворило многих. Особенно – родных и близких погибших на пароме, а также тех, кому удалось чудом спастись в ту страшную ночь. И вот почему.
Во-первых, западная съемочная группа, которая успела сделать ряд подводных документальных видеокадров для канала «Discovery» еще до исторического запрета, запечатлела на пленку отчетливую вертикальную пробоину в борту парома. Что это за пробоина, откуда она взялась, каково ее происхождение, очень похожее на столкновение с другим кораблем или даже на торпедную атаку, тем более и своими размерами: 4х1,5 метра?
Зачем так быстро и в нарушение всех морских традиций корпус погибшего лайнера эстонцы обильно засыпали песком и гравием, самыми первыми по сути и нарушив объявленную «неприкосновенность»? Похоже, что кто-то очень сильно был заинтересован в полном сокрытии любых подробностей трагедии. Но кто? Пока ответа на этот вопрос нет. А вот самих вопросов очень много…
Правь, Эстония, морями?
«Лихие девяностые» остались в памяти многих не только стрельбой и взрывами на улицах. Главная особенность тех лет – повальное разворовывание «сильными мирами сего» собственных бюджетов, складов, арсеналов с оружием и т.д. Конечно, в том списке оказалась и некогда «братская» Эстония, на территории которой Советская власть после войны разместила большое количество наших военных частей с соответствующими оружейными запасами. В том числе – секретными, возможно — с ядерными. Их-то «горячие эстонские парни» и начали активно разворовывать после вывода из республики советских подразделений.
Советское оружие всегда было ходовым товаром на теневом мировом рынке: его охотно покупали все – от мелких бандитских шаек до международных террористических синдикатов. Особенным спросом оно пользовалось и среди экспертов западных разведок и платили те хорошо.
Так что эстонские власти, понимая, что ни на чем другом их бедная хуторская республика заработать хорошо денег не сможет (а уж они лично – тем более!), конечно не брезговали торговлей и советским вооружением. Но как его перевезти заказчикам? Конечно, морем! Для этой цели мирный грузопассажирский паром водоизмещением в 15 тыс. тонн подходил для оружейного челнока очень даже удачно.
Именно эта версия и стала основной для независимых журналистских расследований, т.к. на уже озвученной своей официальной версии совместная комиссия стояла намертво: шторм-техника-беспечность экипажа! Чтож, «мертвые сраму не имут»… А живые?
В 2004 году в западных СМИ появились признания шведского таможенника Фрихамнена Хенрикссона о том, что именно паром «Эстония» в 1994 году неоднократно совершал рейсы в Стокгольм и шведским таможенным службам в приказном порядке было запрещено досматривать его грузы, особенно – в грузовиках без каких-либо номерных знаков.
Кто запретил? Почему? Сообщал ли Хенрикссон об этом своему руководству? На эти вопросы экс-таможенник отвечать отказался, дав понять репортерам, что их дотошность может дорого обойтись не только ему, но и им самим. Наверное, по этим же тайнам причинам рассказанная им неожиданная новость тоже никак не повлияла на работу и очередной «самой демократичной» европейской комиссии по расследованию гибели «Эстонии».
Правозащитники и родственники погибших в 2016 году официально обратились к тогдашнему премьеру Эстонии Таави Рыйвасу с призывом организовать новое расследование. В ответ – мрачная тишина. В 2019 году они подали аналогичный повторный иск уже в шведский суд. В ответ – та же могильная тишина.
В 2020 году бывший тогда премьер-министром Эстонии Юри Ратас вдруг снова призвал скандинавских коллег возобновить расследование гибели парома. Но то ли как-то не очень упорно настаивал, то ли этот всплеск эмоций вообще был обычным предвыборным пиаром (в 2021 году Ратаса на его посту сместила Кая Калласс – АН.), но никакого нового расследования так и не последовало до сих пор: море, даже такое, как Балтийское, умеет хранить свои тайны.
P.S. Эстония, гуд бай?
Недавно МИД этого кусочка балтийского пляжа, ошибочно называющего себя суверенным государством, ярко отметился в повальном европейском сумасшествии: вдруг отменил все шенгенские визы для россиян. Видимо, хоть таковой глупостью там решили лишний раз напомнить о себе и Вашингтону, и Брюсселю, которые скорее всего самостоятельно о них не вспоминают.
Что ж, самое время припомнить международную морскую поговорку: «Как корабль назовешь, так он и поплывет…» Не ошибитесь курсом, господа эстонские дипломаты.
Источник: argumenti.ru
Тайна парома «Эстония»
28 сентября 1994 года в Балтийском море произошла крупнейшая трагедия. Родственники погибших до сих пор гадают, что это было: диверсия, пробоина, а возможно, всему виной действия спецслужб.
Летом 2000 года американский бизнесмен Грек Бэмес и представители одной из германских телекомпаний отважились на беспрецедентную экспедицию — они решили спуститься к затонувшему в 1994 году парому «Эстония», который лежал в Балтийском море на глубине 83 метров и был объявлен местом общего захоронения.
В момент гибели на борту «Эстонии» находилось 989 человек, из них спаслось только 94 пассажира и 43 члена экипажа. Ещё 95 погибших были доставлены на берег и опознаны. 757 человек навсегда остались на борту злополучного судна.
Согласно европейским законам, каждый, кто приближался к затонувшему парому, становился преступником. Никто не знает, за какие ниточки пришлось подёргать бизнесмену Бэмесу и немецким журналистам, чтобы им разрешили приблизиться к «Эстонии». Зато всем была известна причина, по которой Бэмес решился на такой шаг, — он, как и многие родственники погибших, не верил в официальную версию гибели парома.
Катастрофа
В свой последний рейс из Таллина в Стокгольм паром «Эстония» отправился 27 сентября 1994 года в 19:15. Из порта он вышел с небольшим опозданием. Позже журналисты выяснят — судно имело небольшой крен на правый борт, однако экипаж это не смутило. Видимо, паром в таком состоянии совершил уже не один рейс.
В эту ночь на Балтике штормило, порывы ветра достигали 10 м/с, временами начинал идти дождь. Однако такая погода для такого огромного и роскошного судна не была чем-то особенным, и все были уверены, что рейс пройдёт штатно.
До полуночи всё было в норме. К ночи качка усилилась, большинство пассажиров разбрелись по каютам — устраиваться на ночлег. Многие страдали морской болезнью. Около 23:00 «Эстония» разминулась с другим паромом — «Мариэллой», экипаж которой позже вспоминал, что «Эстония» шла с превышением скорости, очевидно, капитан пытался наверстать упущенное время. Однако к моменту катастрофы судно снизило скорость до штатной — 15 узлов (около 28 км/ч).
Далее ситуация развивалась быстро: в полночь паром вышел из Финского залива и достиг середины Балтики, один из вахтенных матросов совершил плановый осмотр судна и доложил на мостик, что всё в порядке.
Капитан парома Аври Андерсен ушёл в каюту отдыхать. Но уже в 0:55 тот же матрос услышал подозрительный металлический скрежет в передней части автомобильной палубы. Матроса срочно отправили посмотреть, в чём дело, а капитана вызвали на мостик. Матрос, снова осмотрев автомобильную палубу, доложил, что всё в порядке. Тем временем шумы и стуки услышали уже многие члены экипажа и пассажиры в каютах.
Катастрофа произошла в 1:15, механик Маргус Треу услышал несколько громких металлических ударов, после чего на контрольном мониторе машинного отделения увидел, что через края носовой рампы внутрь корабля хлынула вода. Затем у него на глазах в течение нескольких секунд разрушились поворотные механизмы визора — механизма на носу корабля, который открывается у пристани, чтобы машины могли заехать внутрь. Визор весом в 55 тонн сорвало с места. Несколько секунд он держался на остатках креплений, а потом рухнул в море. Паром, словно распахнувшая пасть акула, начал «заглатывать» тонны морской воды.
Крен на правый борт усилился быстро — через полчаса он достиг 40 градусов (примерно в это время в эфир летит первый сигнал SOS), а ещё через десять минут достигает 115 градусов — и палуба парома оказывается под ледяной балтийской водой.
Спасите наши души
Что творилось в эти минуты среди пассажиров, страшно представить. Паника, темнота, ледяной дождь, ветер. Некоторые очевидцы утверждали, что мужчины отталкивали женщин от спасательных шлюпок и вырывали у них спасжилеты, но другие вели себя достойно и помогали слабым. Тем не менее из 137 спасшихся 111 оказались мужчинами, возраст большей части которых был 25–45 лет. Выжили самые сильные.
Слабые погибали от травм, тонули, умирали от переохлаждения — температура воды была ниже 12 градусов.
Позже спасатели признают, что в операции по спасению было допущено множество ошибок. Подошедшие суда не могли спустить шлюпки на воду из-за волнения, а пилоты вертолётов летали над местом катастрофы, но не могли внизу разглядеть тонущих. Из 26 вертушек вовремя прибыть на место смогло только 11.
Настоящий героизм проявили пилоты двух вертолётов пограничной охраны. Вместо того чтобы отвозить поднятых из моря людей на финский остров Утё, они садились на палубы подошедших судов и таким образом спасли 44 человека. К девяти утра паром с погибшими лежал на дне моря, а спасатели достали из воды последнего выжившего.
Кто виноват?
Пустая спасательная шлюпка парома «Эстония» в открытом море
Для погибших всё было кончено. Но не для живых. Слухи о том, что паром затонул в результате теракта, появились сразу. Некоторые пассажиры уверяли, что слышали удар, а потом взрыв. Другие говорили, что слышали два взрыва.
Но — удивительное дело! — власти Эстонии наотрез отказались рассматривать другие версии, кроме неисправности судна.
Созданная Швецией, Финляндией и Эстонией следственная комиссия поспешно вынесла вердикт: причины катастрофы кроются в недостатках конструкции парома, которые не отвечают современным требованиям безопасности, и в сложных погодных условиях.
Поднимать паром просвещённые европейцы отказались — слишком дорого. Объявили место катастрофы общей могилой, и дело с концом. Общественности в качестве доказательства предъявили кадры затонувшего судна с морского дна, однако они были смонтированными, до странности размытыми и нечёткими.
Почти сразу вскрылось множество непонятных обстоятельств. Имя сменного капитана «Эстонии» Аво Пихты изначально попало в списки живых, и очевидицы даже видели его, сидящего в автобусе вместе с другими спасёнными, более того, этот момент был снят журналистами и даже показан в одной из новостных программ. Однако позже эти кадры исчезли, а сам Пихта пропал и оказался в списке погибших. Подобное случилось и с несколькими другими спасёнными людьми.
Среди машин, оказавшихся на пароме, пять не были зарегистрированы, а независимые исследователи утверждали, что на борт парома заехали две фуры, которые на таможне не досматривали.
Журналисты, в отличие от официальной комиссии, рассматривали разные версии — среди них были и неисправность, и столкновение с подлодкой, и даже груз наркотиков в машинах, от которых курьеры избавились, открыв носовой визор. Но основной версией гибели судна стал груз оружия, который перевозился на «Эстонии» и от которого кто-то решил избавиться. Многие высказывали предположение, что Эстония могла перевозить в Швецию новейшее вооружение, оставшееся в стране после распада СССР. Более смелые исследователи предполагали, что это могли быть даже части ядерных боеголовок или груз кобальта.
Выдвигались версии, что западные спецслужбы, не желавшие, чтобы этот груз оказался в руках шведов, заложили на пароме бомбу. Это подтверждали свидетели. Например, спасшийся швед Ральф Сирман утверждал, что видел в корпусе корабля огромную дыру в районе ватерлинии.
Результат есть? Результата нет!
Сенсация? Не тут-то было! Комиссии то начинали работу, то прекращали её, а дело не двигалось с мёртвой точки.
В 2004 году экс-начальник портовой таможни в Стокгольме Фрихамнен Хенрикссон заявил журналистам, что в 1994 году паром «Эстония» действительно несколько раз перевозил грузы, которые таможенникам досматривать не давали, и, скорее всего, на борту парома действительно находилась военная техника. После этого была создана четвёртая по счёту комиссия, которая выяснила, что слова таможенника — правда, и связала гибель судна с этим фактом. Но и это ничего не дало.
Следующая попытка выяснить правду была предпринята в 2016 году. Организация родственников погибших Stiftelsen Estoniaoffren och Anhöriga отправила премьер-министру Эстонии Таави Рыйвасу новое требование начать расследование причин гибели парома. Ответом было молчание. Не означало ли это, что ниточки вели к правительствам европейских государств?
Весной 2019 года родственники погибших в Швеции подали судебный иск с требованием начать новое расследование, организовать погружение к парому и выяснить наконец причину катастрофы. Иск поддержали родственники погибших в Эстонии, однако до сих пор не слышно, чтобы что-то сдвинулось с места. «Эстония» так и лежит на дне Балтийского моря в 35 километрах от финского острова Утё и ждёт того, кто сможет раскрыть её тайну.
Источник: oppps.ru
В Таллине поминают погибших на пароме «Эстония»
На борту парома «Эстония» 28 сентября 1994 года погибло 852 человека. Иллюстрация: sensum-club.pro
Сегодня исполняется 25 лет со дня одной из крупнейших морских катастроф ХХ столетия — гибели парома «Эстония». По инициативе объединения родственников и близких погибших в крушении Memento Mare, в день годовщины трагедии у памятника в Таллине состоится поминальное богослужение, а в церкви Яани пройдет концерт, пишет err.ee.
В обществе Memento Mare отметили, что в полдень 28 сентября у памятника «Прерванная линия» в Таллине начнется поминальное богослужение, к подножию монумента будут возложены цветы. В 17 часов в таллинской церкви Яани начнется мемориальный концерт «Там, где завершается, там и начинается путь». В программе концерта значится выступление четырех коллективов — смешанного молодежного хора Vox Populi под управлением Янне Фридолин, хора девочек Эстонского радио под управлением Кадри Хунт, Таллинского камерного хора под управлением Мариэлль Арен и смешанного хора Uik! под управлением Ингрид Роозе. Завершит концерт произведение Тыну Кырвитса «Гимн синему небу» в исполнении Уллы Кригуль на двойном органе церкви Яани.
На этой неделе к останкам парома «Эстония» совершила погружение норвежская команда, снимающая о катастрофе шестисерийный документальный фильм для канала Discovery.
«Трагедия оставила несколько вопросов без ответа. Семьи выживших и погибших в течение многих лет борются во имя того, чтобы было проведено новое расследование и получены ответы на вопросы. До сих пор их действия были безуспешными. Надеемся, что сможем предложить новую информацию и пролить исторический свет на эту трагедию для нового поколения», — сообщила медиадиректор Discovery Norway Ханне МакБрайд.
Несмотря на то, что детали фильма компания разглашать не может, Ханне МакБрайд рассказала, что для съемок задействовано немецкое судно.
«На борту находится наша команда, у нее с собой подводный дрон, с помощью которого она провела исследование внешней конструкции. Эта деятельность противоречива, так как зону вокруг останков парома очень быстро назвали местом захоронения. Перед этой операцией мы провели журналистскую, этическую и правовую оценку. Цель документального сериала — приблизиться к ответам на вопрос о том, что же действительно произошло. Исследование конструкции для этого очень важны», — сказала МакБрайд.
Во вторник в СМИ появилась информация о том, что финские пограничники и береговая охрана Западной Финляндии подозревают команду судна Fritz Reuter в нарушении покоя захоронения. По словам чиновников, судно под флагом Германии прибыло к останкам «Эстонии» в понедельник, во второй половине дня. Финская береговая охрана связалась с экипажем судна и попросила воздержаться от нарушения покоя захоронения. Несмотря на предупреждение команда немецкого судна спустила в воду робота, а вечером подняла его на борт.
Корпус парома «Эстония» находится в международных водах и экономической зоне Финляндии. Деятельность немецкого водолазного судна зафиксировали как с пограничного катера, так и вертолета. Пограничная служба задокументировала случившееся и оповестила власти Германии. За нарушение покоя захоронения предусматривается денежный штраф или тюремное заключение сроком до года. В среду издание Postimees сообщило о том, что Центральная криминальная полиция Финляндии совместно с пограничной службой начала расследование с целью выяснить, был ли нарушен закон, принятый для защиты покоя останков «Эстонии».
Добавим, что на днях административный суд Таллина начал рассмотрение требования вновь открыть дело о гибели парома «Эстония». Истцы — граждане Швеции Леннарт Берглунд и Лассе Йонсен требуют организовать новые погружения к останкам судна на дне Балтийского моря. Весной этого года родственники погибших из Швеции подали в суд на эстонское государство и потребовали провести новое расследование причин катастрофы, в которой погибли 852 человека.
В иске отмечается, что в официальной версии гибели судна есть целый ряд противоречий. Если прежде официальный Таллин, не желая «тревожить покой умерших и травмировать их родных», отказывался организовывать новые погружения к останкам судна, то теперь иск, поданный шведской стороной, поддержало и эстонское объединение родственников погибших.
«Они не изучали „Эстонию“, только рассматривали документы и интервьюировали некоторых выживших, но не всех. Наша главная претензия заключается в том, что останки судна не задокументированы, поэтому мы не знаем в каком они состоянии находятся под водой», — сказал Леннарт Берглунд.
В ночь на 28 сентября 1994 года паром «Эстония» на пути из Таллина в Стокгольм потерпел крушение во время шторма в Балтийском море. На борту судна было 989 человек, из них 347 граждан Эстонии. В катастрофе погибли 852 человека из 17 государств, в том числе 285 граждан Эстонии.
В начале декабря 1994 года норвежская компания Rockwater, специализирующаяся на подводных работах, исследовала затонувший корабль на средства шведского государства. Главной задачей водолазов было найти бортовой компьютер и доставить его следственной комиссии. Компьютер не был найден, предположительно его вырвало и смыло штормом, и он затерялся где-то в донном иле. После этого в прессе звучали версии о том, что паром мог пойти на дно из-за специально организованного на борту взрыва. Высказывались предположения, что кто-то пытался провезти на «Эстонии» контрабандный груз — в частности, это мог якобы быть взрыв тайно перевозимого оружия.
Источник: eadaily.com