Тогда у здания вильнюсского телерадиокомитета и телебашни погибли 13 литовских граждан и один советский офицер. Виновными в их гибели, а также в попытке государственного переворота, литовские власти «назначили» советских военнослужащих, «альфовцов» из спецподразделения КГБ СССР и литовских коммунистов, оставшихся в КПСС.
Независимость любой ценой
Прежде чем перейти к изложению событий январской ночи 1991 г. необходимо кратко напомнить, что предшествовало им. Следует развенчать миф о том, что Москва в 1990-1991 гг. пыталась силой не выпускать маленькую и беззащитную Литву из СССР. На самом деле проблемность ситуации в 1990 г. заключалась не в препятствии союзных властей желанию Литвы выйти из Союза, а в желании Литвы выйти явочным порядком, нарушая законы.
Отметим, что таким же мифом является утверждение о том, что «противники независимости» были принципиально против любого выхода Литвы из СССР. 28 апреля 1990 г. на Учредительном съезде Гражданских комитетов Литовской ССР, представлявших граждан СССР в Литве, в докладе было отмечено: «Гражданский комитет считает, что, если народ Литвы решит выйти из состава Союза — это его право. Но оно должно реализовываться в рамках Конституции СССР и Закона о выходе союзной республики из СССР».
По мнению этого русского чуда Литва вышла незаконно из несуществующего СССР
Аналогичная позиция была зафиксирована в решениях ХХI съезда Компартии Литвы (КПСС), состоявшемся в июне и сентябре 1990 г. Подобная позиция в той ситуации была естественна. Люди хотели гарантий, что их права после выхода Литвы из Союза не будут ущемлены. Такие гарантии становились реальностью только в случае выхода Литвы из Союза по Закону СССР.
Итак, 11 марта 1990 года вновь избранный Верховный Совет (ВС) Литовской ССР принял декларацию о восстановлении независимости литовского государства и переименовал Литовскую ССР в Литовскую республику. В ответ 15 марта того же года третий внеочередной Съезд народных депутатов СССР объявил упомянутые решения ВС Литовской ССР не имеющими юридической силы. При этом в постановлении Съезда было подчеркнуто конституционное право союзной республики на свободный выход из Союза в соответствии с порядком, установленным законом.
Депутаты ВС Литвы, избранные в феврале и марте 1990 г., прекрасно знали, что в ВС СССР на рассмотрении находится закон «О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР» (принят 3 апреля 1990 г.). Согласно этому закону, Литва могла выйти из СССР только по итогам всенародного референдума.
И только в случае, если за выход проголосует не менее 2/3 всего населения республики. В то же время за 91 депутата ВС Литвы от «Саюдиса» на выборах 1990 г. отдали голоса немногим более 30% всех избирателей. За всех 140 избранных на 11 марта 1990 г. депутатов Верховного Совета, провозгласивших независимость, проголосовало около 42% от общего числа избирателей. Это при том, что все они были законно избраны.
Как видим, вновь избранный Верховный Совет Литовской ССР весной 1990 г. не располагал всеобщей поддержкой населения и опасался референдума о независимости. Поэтому Ландсбергису ничего не оставалось, как идти «ва-банк» — объявить независимость, а дальше, как получится.
Прибалтика вышла из состава СССР незаконно.
К этому решению его подтолкнуло знание того, что Горбачев готов распрощаться с Прибалтикой. Это Генсек пообещал Рейгану в Рейкьявике и Бушу на Мальте. Известно также, что некоторым секретарям обкомов Горбачев доверительно говорил, что главное, чтобы Россия, Украина и Белоруссия были вместе, а «без этих прибалтов мы обойдемся…».
Расчеты Ландсбергиса оправдались. Горбачев в отношении Литвы вёл такую политику, что Ландсбергис смог удержаться у власти до января 1991 г. Кстати, Горбачев в разговоре с Бушем в июне 1990 г. заметил, что «если бы что-либо подобное возникло в США, американский президент решил бы проблему за 24 часа, потому что в вашей стране уважают Конституцию».
В этой связи напомним, что в 1861 году одиннадцать южных штатов тогдашних Соединенных Штатов Америки в результате демократичного голосования решили отделиться и создать свою Конфедерацию. Однако президент Авраам Линкольн был категорически против того, чтобы кто-то брал суверенитета сколько влезет, без учета мнения других штатов.
Он, не колеблясь, начал Гражданскую войну против Юга, которая стоила Америке миллион человек! Громадная цифра, особенно по тем временам. В стокилометровой полосе наступления генерала-северянина У. Шермана оставалась лишь выжженная земля. Город конфедератов-южан Атланта был сожжен федералами дотла. Не случайно впоследствии американцы, пытаясь приукрасить ситуацию, создали миф о том, что якобы Гражданская война 1861-1865 гг. разразилась из-за того, что на Юге не хотели отказаться от рабовладения.
Кстати, в той же Литве два района, Вильнюсский и Шальчининский, преимущественно с польским населением, почувствовав себя неуютно в республике, идущей к независимости, в сентябре 1989 г. объявили себя национально-территориальными районами, живущими по законам СССР.
После обретения Литвой реальной независимости законно избранные районные советы народных депутатов этих районов были разогнаны и введено прямое управление из Вильнюса, Депутаты этих районов были обвинены в антигосударственной деятельности, попытках нарушить территориальную целостность республики, а некоторые были осуждены на различные сроки тюремного заключения.
В то же время литовское правосудие считает преступными звучавшие в январе 1991-го призывы к Горбачеву — ввести в Литве президентское правление. Вот такая «демократия» по-литовски.
Горбачев пошел другим путем. Он начал штамповать Указы, Законы, постановления, на которые ВС Литвы не обращал внимания. Однако, как отмечалось, часть населения Литвы продолжала жить по советским законам. В республике сложилась двойственная ситуация. Горбачев заявлял, что в Литве действуют советские законы и граждане СССР защищены этими законами.
Ландсбергис утверждал, что СССР является другим государством и его законы не действуют на территории Литвы.
Парадоксальность ситуации состояла и в том, что в Литве в то время действовали две прокуратуры, две части Министерства внутренних дел, две коммунистические партии и т.д. Налицо был конституционный кризис и война законов – союзных и республиканских. Люди терялись, кого слушать? Но в этой ситуации сепаратисты набирали силу, так как в ответ на декларативные заявления Москвы, они заставляли человека делать реальный выбор.
Например, закон о гражданстве Литовской республики реализовывался следующим образом. Было объявлено, что все, кто не определится с гражданством, впоследствии будут иметь проблемы с приватизацией жилья, трудоустройством на работу, с получением и назначением пенсии, и т.д. В итоге даже некоторые советские военные пенсионеры брали литовское гражданство. Одним словом, Литва уходила от СССР всё дальше и дальше.
Не случайно в интервью английской газете «Дейли мейл» от 7 апреля 1990 г. Ландсбергис заявил «Запад должен понять, что Горбачев сам позволил сложиться нашей ситуации. Он в течение двух лет наблюдал за ростом нашего движения за независимость. Он мог бы остановить его в любой момент. Может, он этого хотел или хочет сейчас. Но он его не остановил».
Ситуацию в республике усугубляла антисоветская и антирусская пропаганда, которую, начиная с конца 1988 г., вели литовские СМИ, подконтрольные «Саюдису». Карикатуры, оскорбительные статьи в адрес иноязычных регулярно появлялись в газетах и листовках. Призывы «Иван, домой!» стали повсеместным атрибутом митингов «саюдистов».
На одном из митингов в Каунасе прозвучал призыв «Вспарывайте животы беременным женам офицеров, чтобы не рожали оккупантов!». Участились нападения на военнослужащих и членов их семей. В больницах им отказывали в помощи. Напомним, что в этот период произошли страшные межнациональные погромы в Сумгаите, Оше и Баку, которые стоили жизни сотням людей.
В Литве иноязычное население испытывало особенную тревогу, так как многие ещё помнили страшные расправы над совпартработниками и евреями, которые литовские националисты учинили летом и осенью 1941 г. Тогда в Литве они с благословления немецких оккупационных властей за полгода сумели уничтожить свыше 200 тысяч проживавших в Литве евреев (более 90%).
Тревогу усугубляло то, что отец лидера «Саюдиса» Витаутаса Ландсбергиса архитектор Витаутас Ландсбергис-Жямкальнис был причастен к этой расправе над евреями. В июне 1941 г. он, как член Временного правительства Амбразявичюса, подписал благодарственное письмо Гитлеру, в пункте 3 которого давалось идеологическое и правовое обоснование расправы над евреями и работниками партийного и советского аппарата.
Звучало оно так: «Национализированное еврейское богатство и национализируемое богатство, ранее принадлежавшее лицам, активно действующим против литовского народа, остается собственностью литовского государства». Судьба людей в этом пункте не упоминалось, так как было и так ясно, что они должны исчезнуть. В итоге литовские националисты, единственные в мире, «решили» «еврейский вопрос» по рецептам Гитлера, хотя по нацистской расовой теории они сами попадали в разряд неполноценных наций.
Недалеко от своего папаши ушел и «сынок». На III съезде «Саюдиса», интеллигентный на вид музыковед Ландсбергис, без тени смущения предложил — а не поставить ли к стенке всех 200 тысяч коммунистов Литвы? Тогда в республике и «наступит порядок». После того, как это предложение приняли в «штыки», профессор попытался всё перевести в неудачную шутку.
К осени 1990 г. ситуация ещё более обострилась. Объявленная Ландсбергисом «бумажная» независимость не дала тех плодов, которых от неё ожидали. Ропот начался и среди вчерашних сторонников Ландсбергиса. Часть из них вышла из «Саюдиса» и в октябре организовала альтернативный Форум будущего Литвы. Со стороны общественных организаций разного толка всё чаще стали звучать призывы к Верховному Совету уйти в отставку и назначить выборы в новый Верховный Совет-Сейм Возрождения.
И вновь Горбачёв спас Ландсбергиса. Министр обороны Язов получил приказ провести призыв в Советскую армию на территории Литвы. И вот в условиях конституционного кризиса и правового двоевластия начался «отлов» литовских юношей. Было ощущение, что если несколько тысяч литовских призывников не пополнят ряды Советской армии, то она развалится. Это вызвало новый всплеск антисоветских настроений в республике.
В сентябре 1990 г. по ТВ выступил вице-премьер Р. Озолас. Он заявил, что Литва находится на пороге войны с СССР. В ноябре из его уст прозвучал призыв к вооруженной борьбе. Тогда же заместитель председателя ВС К. Мотека заявил, что «если противная сторона применит военную силу, литовский народ будет сопротивляться. История 1940 г. не повторится».
При этом литовские власти вынашивали мысль, как спровоцировать Союз на активные действия, желательно с жертвами.
Первая попытка устроить такую провокацию состоялась в мае 1990 г., в период так называемой «советской блокады» Литвы, когда были введены ограничения на поставку в республику промышленного газа и нефти. Тогда Ландсбергис впервые озвучил тему советской агрессии. Из Литвы на весь мир зазвучали призывы о помощи, о том, что границах республики сосредотачиваются советские войска, по улицам литовских городов постоянно курсируют танки, а население голодает.
Действительно экономическая ситуация в республике ухудшилась. Этого следовало ожидать. Литва, заявив о полной независимости от СССР, тем не менее, хотела на льготных условиях получать советское углеводородное топливо. И, хотя в газовые плиты не погасли, электричество в городах не отключалось, население начало роптать. Ландсбергис тогда придумал поистине дьявольскую акцию.
Он призвал народ Литвы прорвать блокаду путем прорыва государственной границы с Польшей в районе г. Лаздияй. И вот автобусы с литовскими гражданами двинулись к КПП на советско-польской границе. Ситуацию спасло только то, что и советские и польские пограничники были предупреждены и заранее подготовились. Потом выяснилось, что польские пограничники в случае прорыва границы без промедления стреляли бы на поражение. Кровь пролилась бы ещё в мае 1990 г.
Второй раз попытка окропить литовскую независимость кровью состоялась 7 ноября 1990 г. в Вильнюсе во время демонстрации и парада в честь 73-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. Тогда группа боевиков Армии охраны края пыталась не только устроить драку с советскими военнослужащими, участниками военного парада, но и толкнуть под колеса бронетранспортеров людей. Однако физическая подготовка боевиков уступила подготовке советских десантников. Дело обошлось без жертв.
Третья провокация произошла 9 ноября того же года в г. Таураге. Туда на встречу с общественностью был приглашен я, в то время председатель Гражданского комитета Литовской ССР, 2-й секретарь ЦК Компартии Литвы (КПСС) и кандидат в депутаты Верховного Совета Литвы. У здания, где должна была состоятся встреча, собралась толпа в несколько сотен человек.
Как потом выяснилось, план был следующий. Организаторам провокации было известно, что после неудавшегося покушения в г. Снечкусе меня всегда сопровождали два вооруженных офицера из спецподразделения «Альфа». Планировалось создать ситуацию, когда офицеры были бы вынуждены применить оружие. Ну, а далее в дело вступили бы пятеро вооруженных боевиков из Каунаса. В начавшейся суматохе они должны были расстрелять «коммунистов» и в придачу к ним нескольких человек из толпы.
После этого было бы объявлено, что коммунисты, приехав в Таураге, устроили «кровавую бойню», но получили по заслугам. С таким «кровавым» багажом литовская делегация 19 ноября 1990 г. намеривалась отправиться в Париж на Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе глав 34 государств. Там планировалось потребовать принять соответствующую резолюцию, осуждающую действия союзных властей в Литве, приведшие к человеческим жертвам. Тем самым Литва заявила бы о себе на мировом уровне.
Однако план провалился из-за чересчур нетерпеливого «мстителя», стоящего в первых рядах. Он попытался ударить меня плакатом, но второпях упал, тем самым создав барьер между мною и толпой. Эти несколько метров и спасли нам жизнь. В дальнейшем, сопровождавшие меня офицеры так и не позволили толпе преодолеть эти метры. Причем они делали это без агрессии, не давая повода перейти ситуации в критическую.
Поэтому утверждения о том, что, что «альфовцы» являлись прирожденными убийцами, без рассуждений стреляющие на поражение, как писали некоторые российские СМИ, являются просто ложью. Любую спорную ситуацию они всегда стремились закончить мирным компромиссом. Этим и закончилась ситуация в Таураге. А стрелять в нас на виду у всех боевики не осмелились. Слишком много свидетелей.
Делегация Литвы всё же поехала в Париж, но её удалили из зала заседаний, как не имеющую международного статуса.
Однако намерения литовских властей устроить провокацию с жертвами, как показало дальнейшее развитие ситуации, оставались прежними. Атмосфера конфронтации продолжала нагнетаться. Массу невероятных слухов в республике вызвало распоряжение Министерства здравоохранения Литвы, которое в декабре 1990 г. было разослано во все больницы.
Согласно ему следовало подготовить операционные, реанимационные и хирургические отделения к большому потоку раненых. По этому поводу я, уже как депутат ВС Литвы, сделал запрос министру здравоохранения И. Олеке. Ответа, естественно, не последовало.
Всё это происходило на фоне усугубляющейся экономической ситуации в республике. К декабрю положение стало угрожающим. 22 декабря 1990 г. ведущие экономисты Литвы обратились к Верховному Совету и правительству, заявляя о критической ситуации, вследствие того, что принимаемые Верховным Советом законы игнорируют действительность. На фоне этой ситуации 8 января 1991 г. правительство Литвы объявило о резком (в 3-6 раза) повышении розничных цен на продовольственные товары. Началось всеобщее возмущение, которое закончилось отставкой правительства К. Прунскене и возвратом старых цен.
В этот момент на территорию республики прибыли дополнительные подразделения воздушно-десантных войск СССР. Литовские власти, объявили это новой советской агрессией. Люди призывались на защиту важнейших республиканских объектов. Вскоре вокруг парламента, телебашни, Дома печати и других зданий образовались живые ограды из дежуривших людей.
Тем не менее, 11 января 1991 г. десантники взяли под охрану республиканский Дом печати, который щедро поставлял во все уголки Литвы печатные материалы, разжигающие межнациональную рознь и антисоветские настроения. В ответ 12 января 1991 г. парламент республики объявил СССР агрессором и поручил Президиуму Верховного Совета и правительству образовать «временное руководство обороной Литовской республики».
Заместитель Председателя Верховного Совета республики К.Мотека заявил, что Литва находится в состоянии войны с Советским Союзом. Он призвал граждан Литвы к активной защите республики. Республиканское радио и телевидение резко усилили нагнетание напряженности, круглосуточно призывая население к вооруженной борьбе с «оккупантами, русскими захватчиками», так как в Литве, якобы «идут боевые действия и Литва находится в состоянии войны с СССР».
Ситуация приобрела критический характер. В этой связи союзные власти, в целях прекращения разжигания антисоветской истерии, приняли решение взять под охрану радиотелецентр и телебашню. Однако к этому времени вокруг телебашни уже дежурила многотысячная толпа. Тем не менее, из Москвы последовал бездумный и преступный приказ действовать.
В ночь на 13 января две колонны десантников на 14 бронетранспортерах, в сопровождении 7 танков (?!) двинулись к зданию телерадиокомитета и к телебашне. Там их ждали не только люди, верившие, что защищают Литву, но и вооруженные боевики «Саюдиса», которые должны были окропить независимость кровью невинных людей. Ожидали сенсационных снимков и десятки фоторепортеров и телеоператоров.
Итогом «кровавой ночи» стали 14 жертв: 13 литовских граждан и советский лейтенант из спецподразделения КГБ СССР «Альфа» В. Шатских.
Примечание
Швед Владислав Николаевич в 1990-1991 гг. являлся председателем Гражданского комитета Литовской ССР, 2-м секретарем ЦК Компартии Литвы (КПСС), депутатом Верховного Совета Литвы и членом ЦК КПСС.
Первоначально статья была опубликована в интернет-газете «Столетие» —
Источник: www.hrono.ru
Первые на выход. 30 лет назад Литва вышла из состава СССР и запустила развал Союза
Р овно 30 лет назад Литва вышла из состава СССР, став первой союзной республикой, провозгласившей независимость. Это событие дало начало так называемому «параду суверенитетов», когда республики одна за другой начали принимать декларации о независимости и покидать СССР. Решение Вильнюса, как оказалось, стало полной неожиданностью для Москвы, хотя в Литовской ССР к тому моменту уже два года крепло националистическое движение, превращаясь в реальную политическую силу. Союзный центр объявил экономическую блокаду, и у него были все шансы заставить Литву договориться на своих условиях, но они растаяли, когда на улицах Вильнюса в начале января 1991 года появились советские танки. Подробнее о том, как литовцы готовились стать примером для остальных союзных республик, — в материале «Ленты.ру».
В середине 1980-х в Прибалтике уже вовсю шла дискуссия о суверенитете и оценках истории XX века. На волне интереса к национальной культуре прошла масса музыкальных фестивалей и конкурсов, которые получили название «Поющая революция». Самым крупным и важным был, конечно, Праздник песни и танца в Эстонии, история которого на тот момент насчитывала около 120 лет. Но националистически настроенная молодежь других прибалтийских республик начала собирать свои мероприятия.
В Литве этим занялись клуб LITUANIKA, который с 1984 года проводил ежегодные фестивали, а также экспериментальное молодежное объединение по организации досуга «Центр» и Вильнюсский клуб молодежной музыки, которые в 1988 году провели «Рок-марш». На такие события съезжались люди со всей Прибалтики, обменивались мнениями, что, естественно, только подогревало националистические настроения и способствовало объединению единомышленников в кружки и независимые общества.
В Литве сторонники суверенитета образовали движение «Саюдис» (первое название — «Литовское движение за перестройку»). Это были преимущественно представители творческой интеллигенции, ученые разных специальностей. 3 июня 1988 года в большом зале Академии наук Литвы около 500 активистов собрались, чтобы официально оформить движение, принять общую программу и приступить к выпуску агитационных материалов. «Саюдис» был очень популярен: уже в октябре на первом учредительном съезде собрались 180 тысяч человек, в том числе представители политической элиты. Изначально активисты выступали не за выход из Союза, а скорее за широкую политическую, экономическую и культурную автономию и даже сотрудничали с коммунистами. Но к концу года движение все больше склонялось к идеям сепаратизма, агитировало за политическую реформу всего СССР и суверенитет для всех республик.
Постепенно националистические выступления по всей Прибалтике приобрели массовый характер. Самая знаменитая акция за независимость в тот период получила название «Балтийский путь» — более двух миллионов человек встали в живую цепь, протянувшуюся почти на 600 километров от башни Длинный Герман в Таллине до башни Гедиминаса в Вильнюсе.
Событие приурочили к 50-летию со дня подписания пакта Молотова — Риббентропа, согласно которому Прибалтика отошла в зону влияния СССР во время Второй мировой войны. В Латвии, Эстонии и Литве это решение считается началом «советской оккупации», хотя в реальности Москве не пришлось силой захватывать будущие советские республики.
Тем не менее тогда Кремль пошел навстречу прибалтам. Уже 24 декабря 1989 года Съезд народных депутатов СССР принял резолюцию, признавшую существование секретного протокола к пакту Молотова — Риббентропа и осудившую его. Это только подогрело националистические настроения и укрепило версию о «советской оккупации». Благодаря этому «Саюдис» получил серьезный политический вес.
В феврале 1990 года в Литве прошли очередные выборы в Верховный Совет, на которых «Саюдис» получил две трети голосов. И на первом же заседании 11 марта принял «Акт о восстановлении независимого Литовского государства». Таким образом, Литва стала первой из союзных республик, которая решилась объявить суверенитет. Латвийская ССР последовала примеру соседей 4 мая того же года, Эстонская ССР — 8 мая.
На такой шаг в союзном центре уже не могли смотреть сквозь пальцы. 18 апреля 1990 года Москва объявила экономическую блокаду Вильнюса и прекратила поставки нефти и газа. В Вильнюсе объявили произошедшее «актом агрессии» и приступили к разработке антиблокадных мер.
Блокада запомнилась одним жутким событием — 52-летний житель литовского города Мариямполе Станисловас Жемайтис совершил акт самосожжения прямо напротив Большого театра в Москве. Таким образом он протестовал против экономических репрессий в отношении Вильнюса. Однако ни Литва, ни СССР не изменили своих позиций после этого.
Республиканские власти сдались только к концу июня и объявили стодневный мораторий на «Акт о независимости». Блокада нанесла Литве ущерб в 11 процентов ее ВВП. Но договориться Вильнюсу и Москве так и не удалось.
13 января 1991 года военнослужащие советского гарнизона в Литве, десантники, бойцы спецподразделения «Альфа» и советская милиция при поддержке тяжелого вооружения взяли под контроль телецентр и телевизионную башню в Вильнюсе. Начались массовые уличные столкновения, в которых погибли 15 мирных граждан, пострадали еще сотни. Кто именно был зачинщиком беспорядков, так и неизвестно.
Литва настаивает, что произошедшее было актом военной агрессии и попыткой оккупации, и военная операция планировалась высшим военным руководством СССР. По уголовному делу о событиях того дня проходили подозреваемыми несколько десятков граждан России, Белоруссии и Украины, в том числе бывший глава Минобороны СССР Дмитрий Язов. Большинство из них осуждено заочно, только двое бывших военнослужащих отбывают наказание в Литве. Но все обвиненные и осужденные настаивают, что приказа захватывать власть у них не было. Напротив, был приказ действовать осторожно и поддерживать порядок.
Известно только, что в январе 1991 года самопровозглашенный Комитет национального спасения Литвы объявил о восстановлении в республике советской власти и призвал Москву на помощь. Примечательно, что состав этой организации, равно как и официальные бумаги о ее деятельности, так и не были опубликованы. Разбираться в этой истории никто не стал. 21 августа в Москве провалился путч. Через месяц Госсовет признал независимость Литвы, а также Латвии и Эстонии.
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Источник: d90.mirtesen.ru
Почему распался Советский Союз?
30 лет назад состоялся Всесоюзный референдум о сохранении СССР
Фото: ТАСС/Овчинников Александр
В референдуме 1991 года приняли участие почти 80 процентов граждан, обладавших правом голоса, и подавляющее большинство ответили «да» на поставленный вопрос: «Считаете ли вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновленной федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности?». И высказались за сохранение обновленного Советского Союза.
Но тем не менее через девять месяцев страна распалась… Почему итоги референдума не помогли сохранить Советский Союз и какие исторические уроки мы можем извлечь из произошедшего, разбирался журнал «РФ сегодня».
Убедительные результаты
Результаты референдума, которые никто и никогда не оспаривал юридически, и сегодня впечатляют своей убедительностью. Из более чем 185-миллионного электората всего СССР на избирательные участки пришли 145 816 789 человек, из которых 113 512 812 (76,4 процента) сказали «да» сохранению СССР.
И это притом что шесть союзных республик — Армения, Грузия, Литва, Латвия, Эстония и Молдавия — референдум проигнорировали, хотя там в отдельных районах и дислоцированных воинских частях он прошел. Пример тому — Молдавия, рассказал «РФ сегодня» председатель Комитета Госдумы по делам СНГ, евразийской интеграции и связям с соотечественниками Леонид Калашников. Там в Приднестровье 84 процента граждан приняли участие в голосовании, а в Гагаузии и вовсе 97. В оставшихся девяти республиках первый и единственный в истории СССР референдум состоялся в полном объеме.
Характерно, что в некоторых республиках вопрос был переформулирован, но без потери смысла, а в некоторых к основному был добавлен и «свой» вопрос. В частности, в России власть захотела спросить у граждан, желают ли они введения поста президента РСФСР. А на Украине дополнили бюллетень вопросом: «Согласны ли Вы с тем, что Украина должна быть в составе Союза Советских суверенных государств на основе Декларации о государственном суверенитете Украины? «Да» или «Нет».
Так что же повлияло на умы советских граждан таким образом, что через несколько месяцев свершилась самая большая геополитическая катастрофа ХХ века, и граждане ли тут играли первую скрипку?
Приметы времени
В комментариях по поводу распада СССР не раз приходилось слышать и такие оценки, что, дескать, за перестроечный период у людей накопилось такое недовольство происходящим, что на референдуме они, конечно, по советской привычке в «едином порыве» проголосовали за сохранение Союза. А на самом деле мечтали лишь о том, чтобы все это поскорее закончилось… Поводы для критической массы недовольства были.
Вот лишь краткая хроника событий, предшествовавших мартовскому референдуму 1991 года. Разгар перестройки. В столице открывается первая товарно-сырьевая биржа и первый ресторан «Макдоналдс». Власть возвращает гражданство Мстиславу Ростроповичу, Галине Вишневской, Александру Солженицыну и другим высланным из страны диссидентам.
Выходит указ о реабилитации жертв политических репрессий, законы о частных крестьянских хозяйствах и о различных формах собственности. Из статьи 6 Конституции СССР исключается упоминание руководящей и направляющей роли КПСС, что равносильно отмене однопартийной системы в СССР… Вроде бы идет нормальная демократизация страны.
Но при этом ситуация накаляется до такой степени, что для поддержания порядка в стране Верховный Совет СССР вынужден предоставить чрезвычайные полномочия президенту Михаилу Горбачеву. И это объяснимо. Весь 1990 год «братские» союзные республики одна за другой принимают декларации о госсуверенитете, а прибалтийские и вовсе о независимости или восстановлении былой государственности.
Процесс идет вглубь. Разгорается карабахский конфликт. Конфликт Армении и Азербайджана. В Баку вводятся советские войска, есть убитые и раненые, столкновения с Советской армией происходят и в Ереване. Для нейтрализации сторонников выхода Литвы из состава СССР на улицах Вильнюса появляются танки.
Льется кровь в Киргизии во время Ошской резни. В РСФСР о государственном суверенитете объявляют Татарстан и Башкирия, а Южная Осетия выходит из состава Грузинской ССР. Приднестровье объявляет о своей независимости, что приводит к вооруженным столкновениям с националистическими силами Молдавии и многочисленным жертвам.
На ста шахтах Донбасса начинается политическая забастовка. На улицах республиканских столиц идут постоянные многотысячные митинги демократической оппозиции, требующей отставки президента Горбачева. На потребительском рынке паника после обнародованного плана о поэтапном переходе «к регулируемой рыночной экономике» и предложения о введении в стране нормированного распределения основных продуктов питания.
И все это на фоне бесконечных аварий на транспорте и непрекращающейся массированной атаки на неподготовленные умы советских граждан масс-медиа, раскрывающих зловещие тайны советского периода отечественной истории.
О роли личности
Сегодня кому-то может даже показаться странным, что в складывавшихся обстоятельствах референдум все же состоялся. Способна ли была цепь этих событий повлиять на отношение граждан к референдуму?
Леонид Калашников считает — не повлияла. Например, за неделю до голосования, 10 марта 1991 года, в Москве на Манежной площади демократическая оппозиция собрала 500 тысяч граждан, и среди главных лозунгов акции были как отставка Горбачева, так и призыв к активному участию в референдуме. То есть польза в нем казалась очевидной всем, даже оппозиции с ее уличной активностью.
«Между тем референдум — важнейший институт прямой демократии, и принятое на референдуме решение является общеобязательным, не нуждающимся в дополнительном утверждении. Достаточно взглянуть на Конституцию СССР, чтобы понять, что она была нарушена грубо и бесцеремонно, — уверен Калашников, — и причиной тому послужила не уличная активность, как преподносят сегодня многие, а безудержная жажда власти, имевшаяся в Беловежской Пуще у лидеров России, Украины и Белоруссии — Бориса Ельцина, Леонида Кравчука и Станислава Шушкевича».
Противовеса в виде мощного национального движения, которое могло бы настоять на итогах референдума, на тот момент в стране не было, считает депутат. Все сложилось так, что роль личности в истории оказалась выше, чем органы, которые призваны были защитить результаты референдума, подчеркнул он, а Михаил Горбачев, видевший, что СССР разрушается, не сумел проявить политическую волю. Он даже от ГКЧП отшатнулся, хотя имеются веские основания считать, что он и сам имел к нему отношение, а ведь это была последняя попытка сохранения Союза.
Есть в этом деле еще один очень важный момент, о котором не следует забывать. Для того чтобы результаты референдума были реализованы, напомнил «РФ сегодня» первый заместитель председателя Комитета Госдумы по делам СНГ, евразийской интеграции и связям с соотечественниками Константин Затулин, его организаторы должны быть к этому подготовлены и иметь план дальнейших действий. Если он и был, то лишь у части людей, которые попытались его реализовать в форме ГКЧП, но тем самым в такой форме скомпрометировав итоги плебисцита и, соответственно, дальнейшие усилия по сохранению Союза.
Не выясненным остается пока вопрос: был ли ГКЧП действием той группы лиц, которые впоследствии были осуждены, и насколько с их планами был знаком Горбачев? Но, резюмирует Затулин, одно представляется очевидным: и сам Горбачев, и политическое руководство СССР, сдавая позиции во внешней политике, не найдя нужной линии поведения во внутренней, не были способны выполнить свою задачу по сохранению страны.
Может, не захотели?
Но, похоже, открытым остается и другой вопрос, может, даже более важный: просто не были способны или не захотели выполнять свою задачу? «СССР был обречен ровно тогда, когда советские элиты, номенклатура решили, что власть и средства производства, принадлежавшие государству, можно приватизировать», — заявил «РФ сегодня» генеральный директор Центра политической информации Алексей Мухин.
Оформление этого процесса происходило все 90-е годы прошлого столетия. Но начало ему было положено еще до Горбачева, при Константине Черненко. Короткое правление Юрия Андропова, здоровье которого не позволило реализовать задуманные им реформы, испугало брежневскую элиту, констатировал политолог. Она весьма комфортно ощущала себя в результате политики разрядки и с удовольствием посещала не только страны соцлагеря, но и капиталистические. Поэтому, решив не рисковать, если к власти придет сильный, реальный реформатор, на позиции лидера выдвинули заведомо слабого Михаила Горбачева, которым можно было манипулировать.
История часто повторяется в виде назидания и наказания. В начале ХХ века слабый государь отказался от власти и тем самым разрушил громадную империю. Но долго этот процесс не мог продлиться, к власти вместо тех, кто изначально был призван разрушить Российскую империю, пришли люди, обладавшие государственным мышлением. Меньше чем через сто лет людей, которые сохранили бы Союз, уже не нашлось, и это было наказанием для всех нас, граждан СССР, которые в результате его распада оказались гораздо более несчастны, чем когда они находились в составе этого самого Союза, уверен Алексей Мухин.
Что касается референдума 1991 года, полагает политолог, то это был трюк, обман. Полученные результаты не соответствовали задачам, которые ставили его организаторы, желающие получить легитимность при развале СССР. А когда это не удалось, решили просто игнорировать итоги голосования, которые в буквальном смысле запрещали им делать то, что они делали. «Беловежская тройка» лишь придала псевдолегитимность процессу распада государства, остановить же их было просто некому.
Кто виноват?
Однажды, вспоминает Константин Затулин, его спросили: так кто же виноват в развале Советского Союза? Все виноваты, ответил депутат, — другое дело, что вина рядового гражданина, не протестовавшего против развала СССР, несоизмерима с виной тех, кто подписывал Беловежские соглашения. Похоже, это чувство вины, смешанное с ностальгией, считает он, ощущают сегодня многие россияне.
«Сказкой о потерянном референдуме» назвали свое исследование социологи Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ) о том, как в новой России граждане ответили бы на вопрос о сохранении СССР. Опрос проводился к 25-летию референдума, и тогда, в 2016 году, 64 процента опрошенных утверждали, что проголосовали бы за сохранение СССР (в 1991 году в РСФСР таковых было 71 процент). Даже среди молодежи от 18 до 24 лет к этому числу относится почти половина опрошенных… Вряд ли за пять лет это соотношение могло сильно измениться.
Это означает, что, хотя референдум о сохранении Советского Союза и был потерян политиками, а СССР стал перевернутой страницей истории, ничто пока не забыто.
Но историю, особенно совершенные ошибки, забывать нельзя, иначе мы будем обречены на их повторение, убежден Алексей Мухин. Результаты референдума — документ, на основании которого, считает он, надо дать не только историческую, но и юридическую оценку действиям людей, которые планировали, готовили и, действуя абсолютно неправовым образом, осуществили развал Советского Союза. А заодно приструнить некоторых политиков, явно злоупотребляющих своим нелегитимным статусом.
И однажды это уже было. В 2014 году на площадке ООН обсуждался вопрос о якобы нарушении границ Украины российскими войсками. Украинская сторона попросила тогдашнего генсека организации Пан Ги Муна дать оценку произошедшему. Ответ почему-то все быстро попытались забыть, напомнил политолог, а там прямым текстом было сказано, что Украина не зарегистрировала свои границы как государственные и, по сути, территория Украины является административным округом СССР. Россия же, взяв на себя долги Советского Союза, является его правопреемницей и поэтому просто не могла нарушить границы, так как ее границы — это границы Советского Союза… Вот это и есть пример правовой оценки, подчеркнул Мухин.
Рональд Рейган и Михаил Горбачев отдыхают на калифорнийском ранчо Рейгана, 1992 год. Фото: Bob Galbraith/Public Domain
Избежать повторения исторических ошибок помогут уроки распада СССР. Они, кстати, важны не только для России. Как рассказал Леонид Калашников, к нему как к секретарю ЦК КПРФ часто приезжают китайские представители, и их очень интересует вопрос, почему же все-таки распался Союз.
Им это нужно для понимания собственной ситуации в многонациональной стране, к которой Запад так же враждебен, как и к России, а предатели могут быть на любом корабле. Урок тут один, считает депутат, — необходимо так «запечатать» страну, чтобы ни у кого не было ни желания, ни возможности ее «распечатать». В России сегодня этому послужили изменения в Конституцию, многие из которых можно расценивать именно как создание такого барьера.
«Мы должны усвоить: даже самые прекрасные результаты самого важного опроса населения могут быть дезавуированы, лишены значения и смысла, если нет политической силы и лидеров, которые способны закрепить эти результаты в практической деятельности», — резюмировал Константин Затулин.
Источник: www.pnp.ru