«В Латвии говорят на разных языках»
«Проблема-2004», подобно недавней компьютерной «проблеме-2000», дамокловым мечом висит над нашими головами. И депутаты – не исключение. Мой младший сын только что пошел в первый класс. Как и для любого нормального человека, для меня главное – это будущее моих детей. Сколько бы меня не убеждали в том, что Латвия – демократическое государство, мне трудно в это поверить, когда судьбу моих детей пытаются решать без моего участия.
Меня больно ранит поразительная душевная глухота многих знакомых латышей, людей образованных и интеллигентных. Кажется, они искренне не понимают нас. Искренне верят в то, что стоит всем русским выучить латышский – как мы все тут же будем говорить только на нем, и все проблемы будут сняты. Как же коротка человеческая память!
В советское время практически все латыши свободно говорили по-русски, и все же хотели говорить на родном языке, читать на нем книги, учить детей. И «тоталитарный оккупационный режим» такие возможности предоставлял – вплоть до высшего образования (хотя и далеко не по всем специальностям). Почему же вы считаете, дорогие сограждане, что русским менее дорог родной язык? Почему свободная демократическая Латвия меньше прислушивается к желаниям своих жителей, чем недемократический СССР?
Как в Латвии уживаются латышский и русский языки
Данные социологов показывают: абсолютное большинство русскоязычных латвийцев хотят, чтобы их дети знали латышский. Но далеко не все согласны, что для этого надо учиться только на латышском. Ведь из-за перехода на другой язык ухудшается качество образования. Вместо того, чтобы сосредоточиться на предмете, дети вынуждены искать соответствующие слова на родном языке.
В результате дети получают худшие знания — вот что самое главное. Постоянно приходится слышать, что, мол, «без перфектного знания латышского ваши дети не найдут хорошей работы». Получается, что уровень владения госязыком – главный показатель профессиональной квалификации. А знания, талант, интеллект, опыт не так уж важны… Похоже, именно такие критерии используются у нас при подборе кадров на чиновничьи должности. Неудивительно, что на всех уровнях постоянно встает вопрос о чиновничьей некомпетентности и коррупции.
«Национально мыслящим» политикам трудно себе представить, что вовсе не для любого школьника карьера госчиновника – это предел мечтаний. В бизнесе, науке, искусстве человека оценивают по иным критериям. И отнюдь не перфектное знание латышского считается главным критерием профпригодности. Разве для программиста, инженера, архитектора главное — говорить по-латышски без акцента? Именно знания, упущенные из-за усилий справиться с неродным языком, а вовсе не акцент и стилистические погрешности в латышском уменьшают шансы русской молодежи на вступительных экзаменах в вузы и ставят в невыгодное положение на рынке труда.
Пропагандисты из латвийского МИДа любят хвастаться на разных международных встречах: мол, в Латвии государство финансирует школы аж восьми национальных меньшинств… Однако, как правило, не поясняют, что же в Латвии понимают под «школой меньшинства». Закон вообще не содержит такого понятия. Есть термин «программы образования национальных меньшинств». По закону, в школах, реализующих такие программы, обучение ведется как на латышском, так и на языке меньшинства. При этом Министерство образования определяет, какие предметы на каком языке преподаются.
Если продраться через шелуху многословных рассуждений чиновников, становится ясно: в их понимании школа национального меньшинства – это просто латышская школа, где, помимо всех обязательных предметов, преподаются еще учебные курсы, «связанные с культурой и историей этнической родины». Другими словами, латышская школа, в которой учатся русские дети и где факультативно преподается игра на балалайке – это идеальная школа меньшинства в понимании чиновников.
Рассуждения о «школах меньшинств» преследуют простую цель: скрыть, что, по сути, в Латвии создается система, при которой после 2004 года будут существовать школы с латышским языком обучения для латышей и… такие же школы с латышским языком обучения для русских. Ведь еще в бытность министром образования лидер «ТБ» М. Гринблатс заявил: мы не допустим «механического смешения в одном классе» латышских и нелатышских детей. Никто из последующих министров, включая нынешнего – К. Грейшкалнса из Народной партии, от этой позиции официально не отказался. Вообще-то такая система раздельного обучения – но по одной программе (факультатив игры на балалайке не в счет) и на одном языке – называется сегрегацией. Именно за ее отмену боролись правозащитники в США в 50-60-е годы в ЮАР. Теперь Латвия, страна, находящаяся на пороге вступления в ЕС, ее постепенно вводит…
Сегодня немало родителей – по убеждению ли, под давлением ли массированной официозной пропаганды – отдают своих детей в латышские школы. Это их право и их выбор, и я не хочу давать кому-то советы. Но далеко не все (и явно не большинство) выбирают этот путь. И я никак не могу согласиться с тем, что другим, тем, кто хочет, чтобы его дети учились на родном языке, в праве выбора отказано.
«ЗаПЧЕЛ» последовательно выступает за многообразие, обеспечивающее каждому право выбора. Пусть у каждого латвийца будет и право, и реальная возможность отдать своего ребенка в школу латышскую или русскую, билингвальную, польскую или еврейскую. Пусть будет конкуренция между школами, пусть каждая старается разработать наиболее привлекательную для родителей и учеников программу. И пусть не министерство или самоуправление, а родители решают, какой школе развиваться, а какую закрывать. В конце концов, именно из наших налогов платят зарплату и учителям, и чиновникам, которые мешают учителям работать.
Вполне вероятно, что после выборов к власти придут политические силы, не страдающие националистическими комплексами и у нас появится право выбора. Какую бы школу выбрал я для своего ребенка?
По-моему, школа должна готовить ребенка к жизни в реальной Латвии – мультикультурной стране, где говорят на разных языках. То, что латышский – единственный государственный язык, вовсе не означает, что можно полноценно жить и работать в Латвии, владея лишь этим языком. Надо стремиться к тому, чтобы каждый житель Латвии владел как минимум тремя языками. Это одна из главных задач школы.
Мультикультурное, многоязычное образование должно стать не переходным этапом к обучению только на латышском языке, а базовой идеей всей системы образования. В том числе и в латышских школах – ведь и их выпускники тоже живут в мультикультурной Латвии, и тоже должны быть подготовлены к жизни в этом обществе.
Начинать обучение надо, конечно, на родном языке. Английский и латышский (русский) интенсивно преподавать с самого начала. По мере освоения других языков использовать их и для преподавания других предметов. Например, историю Латвии читать на латышском, русскую литературу – на русском, информатику – на английском… Вот это и будет мультикультурное образование современной европейской страны.
Источник«Русские должны платить налоги и молчать в тряпочку»: почему в Латвии не прекращается борьба за русский язык
Латвийскую реформу, по которой через пару лет образование в средних школах нацменьшинств планируется полностью перевести на латышский язык, критикуют не только на уличных шествиях, митингах, в публикациях и новостных телесюжетах. Тема привлекла и авторов документального кино. Аналитический портал RuBaltic.Ru не упустил случая и пообщался с создателем фильма «Возвращение Черного Карлиса» журналистом Андреем ЯКОВЛЕВЫМ.
— Г-н Яковлев, Вы сняли документальный фильм «Возвращение Черного Карлиса», посвященный проблеме латвийских национальных меньшинств. Какую цель Вы ставили перед собой, работая над этой лентой?
— Цель очевидна: рассказать о проблеме фактической ликвидации школьного образования на русском языке, что в перспективе ведет к ассимиляции русской общины и маргинализации ее представителей.
В фильме я хотел выразить свое отношение к проблеме, рассказать о тех, кто сопротивляется искусственной и насильственной латышизации русских школ. Как журналист, я должен был представить разные точки зрения. Думаю, что сделал это достаточно корректно, и в то же время убедительно высказал свою позицию.
Я попытался рассказать о проблеме и истории вопроса не только латвийскому зрителю, у которого есть свое понимание ситуации. Для меня также важно было объяснить происходящее в нашей стране жителям других стран.
Андрей Яковлев / Фото: ruspol.net
Надеюсь, что в скором времени удастся подготовить англоязычную версию фильма, где европейский зритель сможет не только понять ситуацию через призму цифр и фактов, которые приводят правозащитники в своих статьях и докладах, но также ощутить и увидеть ее глазами живущих в Латвии русских.
Права на показ фильма приобрел и уже показал его Первый Балтийский канал. Лента заявлена для участия в международном фестивале документальных фильмов «Евразия.DOC», который пройдет в начале октября в Минске. Она включена в конкурсную программу.
— Как долго шла работа над фильмом? Да и вообще, сложно ли было над ним работать?
— На фильм ушло примерно три месяца, во время которых мне и кроме него было чем заниматься. При том, что в целом я был в теме, надо было определиться с героями, понять, когда будут происходить относящиеся к этой горячей теме события, не пропустить что-то действительно важное, интересное.
Материала, конечно, было снято больше, чем вошло в фильм. Надо было все отсмотреть, осмыслить сделанное, что-то доснять. В общем, ничего необычного.
В итоге получился фильм длительностью 39 минут. Правда, для показа на Первом Балтийском канале его пришлось сокращать до 26 минут: «резать по живому», чтобы вписаться в формат. Некоторые эпизоды надо было просто удалить.
— По каким критериям Вы подбирали героев фильма?
— Героями стали активные борцы за сохранение русских школ. Это молодые образованные люди, знающие и латышский язык, и историю Латвии, и историю своего — русского — народа, России.
Знакомя с ними, я даю понять зрителю, что русские в Латвии — это традиционное в европейском понимании национальное меньшинство, и притом крупное, чей язык почему-то объявлен иностранным, что государственный латышский они знают — с этим нет никаких проблем.
Русские в Латвии появились не в советское время, если даже мы начнем обсуждать «концепцию оккупации», положенную в основу существования нынешнего Латвийского государства. Например, героиня фильма Евгения Крюкова — из старообрядцев, как и Дмитрий Шандыбин, 12 поколений предков которого нигде, кроме Латвии, не рождались. И русские школы, которые призвана уничтожить реформа [министра образования и науки Карлиса] Шадурскиса, существовали на этой территории более 200 лет, еще при Екатерине II.
На мой взгляд, проблема понимания ситуации в Латвии для жителей Западной Европы и, возможно, стран СНГ заключается в том, что у людей сформировался стереотип, будто русские плохо чувствуют себя из-за того, что не знают государственного языка. Это, конечно, не так.
И уж коли сегодня русские — это коренное национальное меньшинство, а Латвия — страна Евросоюза, то для них должны быть созданы условия, позволяющие сберечь свою национальную идентичность, в том числе при сохранении школьного образования на родном языке, как это было, кстати, в Первой республике при создании Латвийского государства.
Обучение русских ребят на родном языке никак не угрожает языку латышскому. Количество русскоязычных жителей по сравнению с латышами сокращается быстрее. Сфера русского языка скукоживается, и я не считаю, что это нужно делать насильственно и искусственно.
Привожу в фильме и мнение человека, полагающего, что русские не знают и не хотят учить латышский язык, потому что «все еще считают Латвию своей оккупированной территорией».
— Вы думаете, что подобные высказывания отражают мнение большинства латышей? Или это все же радикальный взгляд?
— Мне трудно судить о распространенности именно таких взглядов, не имея на руках данных соответствующих опросов. Но то, что последние 25 лет постоянно звучала тема «оккупации», тема русских как носителей каких-то отрицательных качеств, России как чего-то отсталого и угрожающего, несомненно, дало эффект.
Целенаправленная пропаганда, особенно если противоположные аргументы не звучат столь же системно, всегда приносит плоды.
Мне кажется, что сейчас выросло поколение, которое воспринимает русских Латвии как чужаков, как мигрантов. И если латыши старшего поколения, выросшие в Советском Союзе, еще помнят, что и как было на самом деле, то у современной латышской молодежи, похоже, уже иное мировосприятие. Понятие «дружба народов», которое нам прививалось с детства, сейчас не очень в моде.
Советская Латвия / Фото: aloban75.livejournal.com
Если мы говорим об интеграции, то в латышской среде она воспринимается как ассимиляция русских, хотя всем известно, что интеграция — это движение навстречу. Кроме этого, в латышском обществе, у латышских партий сформировался консенсус по поводу обучения в школах. Для них учеба только на латышском языке — это нормально, а стремление русских к получению образования на родном языке воспринимается как безосновательные претензии.
Кстати, во времена так называемой «советской русификации» невозможно было представить, чтобы в латышской школе латышский учитель что-то преподавал латышскому ребенку на неродном языке.
А вот русскому учили хорошо, что, конечно, давало возможность в дальнейшем делать карьеру.
— Можно ли говорить об обстоятельствах, при которых изменится ситуация и русский язык можно будет вернуть в школы нацменьшинств?
— Думаю, для начала надо дождаться результатов выборов. Я надеюсь, что партия «Русский союз Латвии», имеющая четкую позицию в этом вопросе, пройдет в Сейм. Тогда у РСЛ появится парламентская трибуна, а значит, и больше возможностей для донесения взглядов до международной общественности. И «Согласие» уже не будет крайней — единственной «кремлевской», как ее называют националисты, — партией в парламенте. А значит, сможет значительно активнее участвовать в защите русского образования.
Ликвидация русских школ неизбежно ведет к потере русской идентичности. Ведь для ее сохранения только уроков русского языка и литературы будет явно недостаточно.
Мы уже сейчас имеем поколение, которое ужасающе пишет на русском языке, и я не говорю о каких-то мелких синтаксических ошибках. Многие выпускники школ уже не могут работать со словом, с текстом. И таких людей будет все больше.
Безусловно, есть и останутся отдельные личности, грамотно пишущие и говорящие на русском, но на массовом уровне знание русского языка в Латвии будет только снижаться.
Конечно, сейчас рассматриваются и варианты дистанционного обучения, когда школа может формально быть зарегистрирована где-то в других странах — членах ЕС, а работать в Латвии, что поможет обойти принятые поправки и позволит обучать ребят на русском языке. Но как это будет работать, пока непонятно.
Кроме того, насколько я понимаю, подобная организация образования — это бизнес, который может быть организован, но не за счет бюджета. Получение такого образования окажется не всем по карману.
Вот и получается, что русские должны платить налоги и молчать в тряпочку. А если они этого не делают, их можно обвинять в нелояльности.
Со стороны латышской элиты продолжаются попытки переформатирования сознания русских Латвии, а активную часть русского сообщества ждет упорная борьба за сохранение как своей идентичности, так и традиций своей школы.
ИсточникМожно ли в Латвии говорить по-русски?
Центр государственного языка Латвии — ведомство, контролирующее выполнение закона о языке — рекомендовал жителям говорить между собой во время работы только по-латышски. В Центре сослались на жалобы со стороны граждан на то, что сотрудники магазинов, офисные работники и прочие говорят в их присутствии на иностранных языках, по большей части — на русском.
Закон о государственном языке не распространяется на неофициальное общение между жителями Латвии, но авторы рекомендации пояснили, что общение между сотрудниками в присутствии клиента нельзя считать неофициальным. Многие российские СМИ вышли с заголовками вроде «В Латвии запретили говорить по-русски», хотя ни о каких запретах речь не шла. В Министерстве иностранных дел России заявили, что общая направленность подобных действий латвийских властей — дискриминация русскоязычного населения.
Каков статус у русского языка в Латвии?
Специального статуса у русского языка в Латвии нет, это просто один из иностранных языков. В 2012 году в стране прошел референдум по вопросу о присвоении русскому статуса второго государственного языка. Несмотря на то, что более трети жителей Латвии называют русский языком своего домашнего обихода (33,8% по данным 2011 года), за внесение поправок проголосовали только 25% участников референдума. Впрочем надо учитывать, что в голосовании не принимали участие неграждане (особая категория жителей Латвии, которые после распада СССР не получили латвийского гражданства, составляют 12,1% населения страны), среди которых немало русскоязычных людей.
Запрещают ли латвийские законы русский язык?
Закон о государственном языке не запрещает русский язык, его цель — развитие латышского языка в Латвии. Согласно закону, все делопроизводство ведется на латышском. Все сотрудники государственных учреждений должны знать латышский. Такое же требование предъявлено к сотрудникам частных компаний, которые работают с людьми — в магазинах, на заправках, в школах и клиниках.
Для разных профессий и должностей требуется разный уровень знания латышского языка. Нарушение закона о языке грозит административной ответственностью и штрафами. При этом незнание русского языка тоже может стать препятствием при приеме на работу — такое условие ставят многие работодатели. С 2015 года закон запрещает необоснованно предъявлять такое требование к соискателям.
В 2014 году комитет по правам человека ООН заявил, что некоторые нормы закона о государственном языке могут нарушать права национальных меньшинств, но в министерстве образования Латвии не согласились с такими выводами. К слову, латвийские власти не считают русский язык языком национального меньшинства, потому что на нем общаются не только в русских, но и в еврейских, белорусских, польских и других семьях.
Зачем латвийские власти так борются за латышский язык?
Власти объясняют, что сейчас в стране общество делится на две общины, которые условно можно назвать «латышской» и «русскоязычной». Такая ситуация сложилась во времена СССР — в страну из других союзных республик переехали около 1,5 миллиона человек, примерно половина из них закрепилась. В советское время республику активно русифицировали.
Две общины существуют в разных мирах — в разных языковых, культурных и информационных пространствах. Кроме того, они по-разному воспринимают историю Латвии (в частности, обстоятельства вхождения страны в состав СССР).
Латвийские власти объясняют, что в таких условиях крайне сложно построить сплоченное общество, которое могло бы чувствовать ответственность за свою страну, сообща принимать рациональные решения. Интеграция — одна из самых важных задач для построения демократического общества, застрахованного от радикальных настроений. Проблема в том, что у русскоязычного населения нет очевидного стимула учить латышский — их понимают и без этого: по данным Евростата за 2007 год, более 94% взрослых людей в Латвии в той или иной степени говорят по-русски. За последнее время все больше русскоязычных жителей осваивают латышский, но не слишком охотно используют свои знания в разговорах на улицах и в магазинах.
Источник