Почему вы уехали из латвии
[
А зачем уезжать? Мне и здесь плохо!
Рижский писатель Леонид Коваль беседует с Александром Гильманом, депутатом Рижской городской Думы.
Александр, ваше имя широко известно в Риге. Ваша гражданская позиция, ваши острые публицистические выступления в прессе принесли вам славу непримиримого оппонента нынешних порядков в Латвии. Познакомьте, пожалуйста, себя с нашими читателями.
Мне сорок семь лет. В свое время закончил Политех, работал инженером. Тринадцать лет назад мне надоело ежедневно ходить на работу, и я подался в железнодорожные рефрижераторные механики. В какой-то момент счел, что газетные комментаторы не все понимают – пришлось самому статьи писать. Через несколько лет, как-то незаметно для себя, стал известным в Латвии публицистом.
Чего ты пытаешься добиться своей политической и журналистской деятельностью?
Сначала надо объяснить, что у нас в Латвии происходит. В республике сложились ДВЕ вполне самостоятельные ОБЩИНЫ – латышская и русскоязычная. Их численное соотношение – примерно 3:2. Само по себе это не трагично, Бельгия в подобной ситуации живет и процветает. Однако у нас латышская община захватила в государстве всю власть, карьерные возможности инородца жестко ограничены.
Почему мы уехали из Латвии?
Я убежден, что именно в этом и состоит смысл латышского национального возрождения: слишком соблазнительна ситуация, когда 40% населения платит налоги, а в разделе пирога никакого участия не принимает. Поэтому у нас и принимаются строгие законы о государственном языке, об образовании, поэтому почти треть населения лишена гражданства – необходим механизм создания тепличных условий для своих.
Самое гнусное, что при этом Латвия признается мировым сообществом более или менее демократическим государством. Когда я был советским евреем, мои жизненные перспективы были ограничены, пожалуй, меньше, чем сейчас. Однако тогда я знал, что живу в тоталитарном государстве, что могу в случае эмиграции претендовать на статус беженца. Сейчас весь мир делает вид, что так и надо, хотя несправедливость касается не 1%, а двух пятых жителей страны.
А теперь к вопросу о цели моих усилий. Наша партия бросает вызов сложившейся системе уже самим названием – «Равноправие». В коалиции с двумя близкими партиями она имеет 16% мест в сейме и примерно столько же в некоторых самоуправлениях, в том числе рижском. Разумеется, мы обречены на пребывание в оппозиции.
Я достаточно скептически отношусь к нашей политической деятельности. Иногда чего-то удается добиться, но к. п. д. очень невысок. Важен сам факт нашего существования, важно, что мы можем говорить правду, не имеет значения, в качестве публицистов или политиков. Рано или поздно наше слово должно изменить ситуацию, хотя механизм этого изменения пока неясен.
Ты рьяно и справедливо защищаешь латышских русских. А у евреев в Латвии нет проблем?
Лет десять назад был популярен такой анекдот. Прибалт-националист запальчиво жалуется отдыхающему в Юрмале москвичу на то, как много вреда нанесли его маленькой стране понаехавшие сюда русские. «Ко мне ваше недовольство не должно относиться, – замечает гость, – я не русский, я еврей». – “А какая разница, – следует ответ. – Вы, русские, сами разбирайтесь, кто у вас еврей”.
КОМУ И ГДЕ НУЖЕН ЛАТЫШСКИЙ ЯЗЫК? | ПОРА УЕЗЖАТЬ ИЗ ЛАТВИИ? | КРИМИНАЛЬНАЯ ЛАТВИЯ
Этот анекдот достаточно достоверно описывает и нынешнюю ситуацию. Антисемитизм, конечно, в Латвии существует, но для латышского националиста все инородцы – это достаточно однородная чуждая масса. То, что некоторую долю в ней составляют евреи, не имеет серьезного значения.
Важнейшее противоречие государства – взаимоотношения между коренным населением и инородцами, все остальное вторично. Приведу пример. Для многих латвийских русских характерно пренебрежительное отношение к России. Мы, мол, почти в Европе живем, а они там лаптем щи хлебают.
Конечно, определенная разница в бытовой культуре присутствует, конечно, политика ельцинской власти по отношению к нам была, мягко говоря, невразумительной. И все же подобная позиция невероятно опасна, о чем мне не раз приходилось писать.
Хороша Россия или плоха, но другой, ребята, у вас нет, – утверждал я в этих статьях. Если вы хотите, чтобы вами не пренебрегали, научитесь не пренебрегать своей родиной. Это ерунда, что для жизни в диаспоре важно сохранить язык и культуру, евреи достаточно быстро утратили и то, и другое, а два тысячелетия избегали ассимиляции. Самое главное, сохранить преданность стране исхода, преданность чисто политическую. Именно в этом я вижу смысл иудаизма – он воспитал евреев сынами Израиля.
Между прочим, власти очень хорошо понимают эту закономерность. То, что Латвия радостно исполняет роль Моськи в отношениях с Россией во вред собственной экономике, объясняется не только желанием выслужиться перед Западом. Есть и чисто внутренняя пропагандистская установка. Яблоко далеко от яблони не падает, и если Россия так плоха, понимает обыватель, то и с ее блудными сынами церемониться не следует. Кстати, та же причина, по-моему, двигала и советской антисионистской пропагандой.
Латвия в Израиле известна как страна, которая категорически не желает судить гитлеровских палачей из числа своих бывших граждан. Как ты думаешь, почему?
Лед уже тронулся. Сейчас возбуждены уголовные дела против двух стариков, проживающих в Австралии, Калейса и Озолса. Конечно, по чисто объективным причинам – мало доказательств, нет свидетелей – вероятность осуждения не велика, но хорошо уже то, что процесс пошел. Меня же в проблеме Холокоста волнует не судьба отдельных престарелых убийц.
Самое грустное, что в обществе никто не анализирует, почему именно в Латвии местное население с таким энтузиазмом приняло участие в фашистских зверствах. Ведь знаменитый Арайс, в чьей команде служили эти австралийские старички, предложил свои услуги немцам через пару часов после того, как те вошли в Ригу, а через три дня его банда сожгла Хоральную синагогу, где живьем сгорело несколько сот евреев.
Еще чудовищней была ситуация в местечках, где евреев расстреливали не штатные головорезы, а простые полицейские. Человек, всю жизнь ловивший самогонщиков, бродяг и базарных воришек, получил приказ расстрелять своих соседей, выполняет его и вновь возвращается к правоохранительной деятельности. А многочисленные шоферы, повара – никто не считал свою деятельность предосудительной, и не случайно в Латвию свозили на уничтожение евреев со всей Европы.
Разгадка, на мой взгляд, в режиме, который правил в Латвии в предвоенные годы. Тогдашний диктатор Карлис Улманис сделал лозунг «Латвия для латышей!» главным идеологическим постулатом. Поэтому неудивительно, что в теории и практике нацистов для многих латышей не было ничего запредельного, они привыкли жить при торжествующем национализме, и быть вторыми в жестокой национальной иерархии их более или менее устраивало. Такая логика говорит о незрелости государственного мышления. Именно поэтому я голосовал девять лет назад против независимости Латвии, именно из-за такой наследственности я считаю, что латышский национализм куда более опасен, чем национализм австрийский, о котором сейчас так много говорят.
В Латвии, пожалуй, как нигде в мире, Холокост является проблемой куда более широкой, чем чисто еврейская. Недавно у нас посадили на 6 лет советского партизана Василия Кононова, якобы за убийство мирных граждан. Мне сейчас не хочется обсуждать сам приговор.
Вопрос публицистов, обвинявших Кононова, заключался в том, что он фактически изменил Родине, вступив в ряды враждебной советской армии и тем самым способствуя закреплению Латвии в составе СССР. Поставим себя на место подсудимого.
Он рос на самом востоке Латвии, в бывшей черте оседлости, где городское население было преимущественно еврейским, сельское – русско-белорусско-польским, а латыши находились в меньшинстве и занимали начальственные посты. В первые дни войны латышские полицейские хладнокровно расстреливали всех евреев.
Мог ли быть уверен русский юноша Кононов, что не последует приказа уничтожить всех русских? Мог ли он сомневаться, что этот приказ будет выполнен? И, наконец, мог ли он выбрать во второй мировой войне другую сторону? Ответы на все эти вопросы мне кажутся очевидными.
Официальная пропаганда объясняет активное участие латышей в преступлениях Холокоста активностью евреев в преступлениях сталинизма. В Латвии проходят процессы над бывшими сотрудниками НКВД. Среди осужденных – еврей М. Фарбтух. Что ты думаешь по этому поводу?
Самый простой ответ на этот вопрос: не может весь народ отвечать за преступления отдельных своих соплеменников. Однако ситуация еще более сложная. Моих родителей выслали из Латвии в Сибирь 14 июня 1941 года. Дед умер в лагере, бабушка – в ссылке в первую голодную зиму. Но в 1941 году выслали 6 человек, а 16 лет спустя 6 человек вернулись в Ригу – в ссылке родились мы с сестрой.
Если бы наша семья осталась дома, то уже через полгода все были бы убиты. Объективно сталинские преступления спасли моих родных и многих других. Все-таки нельзя сравнивать высылку 15 тысяч человек, из которых большинство остались живы, и расстрел 80 тысяч только местных евреев. И то, и другое преступления, но разного масштаба.
Среди тех, кого приготовились сейчас судить, был такой Соломон Мурин. В годы довоенной диктатуры он работал в подполье, был арестован и приговорен к смертной казни. Тогда международная общественность добилась его помилования. После освобождения он служил в НКВД, затем воевал. В 1998 году его собирались арестовать, и 88-летний старик покончил с собой.
Судьба, по-моему, более трагичная, чем преступная.
Мой покойный отец был ровесником Фарбтуха, которого сейчас посадили умирать – ему далеко за 80, и он тяжело болен. Я думаю, что мой отец Фарбтуха простил бы, а Арайса – нет.
Подсудимый ветеран Василий Кононов.
Ты так критически относишься ко всему, что происходит в Латвии. А об отъезде не задумываешься?
Недавно по телевизору я слышал, как такой вопрос задали одному московскому юмористу, а они, как известно, почти все евреи. Ответил он анекдотом: «Абрам Исаакович, что же вы в Израиль не уезжаете?» – «А зачем уезжать – мне и здесь плохо!»
Анекдот, по-моему, замечательный и достаточно полно характеризует тех немногочисленных евреев, которые еще остались на одной шестой. Конечно, здесь плохо – но именно потому, что здесь плохо, здесь есть, что делать, есть, с чем бороться, есть, чем доказать самому себе необходимость своего существования. В Латвии осталось, кажется, уже менее 10 тысяч евреев, некоторые из них на виду: депутаты сейма, видные журналисты, два самых богатых банкира (один, правда, уже довольно давно сидит в тюрьме), знаменитый скрипач, оперная певица и другие известные в самых неожиданных сферах деятельности люди.
Есть байка о том, как уважаемый раввин тщетно уговаривал Троцкого умерить революционный пыл. «Троцкие делают революцию, а убивают Бронштейнов», – с грустью говорил раввин после аудиенции. – Сегодня все бронштейны уехали, а мы, оставшиеся, все в некотором роде троцкие – не потому что мечтаем о революции, а потому что на этой земле у нас есть весьма важные дела, с которыми мы, кажется, совсем неплохо справляемся.
Источник«Возвращенцы»: какой видят Латвию люди, долго жившие за границей 3
Мы много пишем о том, что из Латвии народ уезжает — далеко, надолго или навсегда. И мало — о тех, кто, набравшись опыта и заработав денег, возвращается на родину. Ирена Войтане из Даугавпилса как раз одна из тех, кто вернулся. Ее имя стало известно благодаря ретро-салону «Atmīņu lāde» («Сундук воспоминаний»), в 2015 году открытому в Даугавпилсской крепости.
Русский TVNET не раз писал о ретро-салоне «Atmīņu lāde» («Сундук воспоминаний») — в связи с выставками о модам разных эпох, фестивалями и праздниками в крепости. Поводов было много, ведь салон Ирены Войтане, расположившийся в «караулке» отреставрированных Николаевских ворот Даугавпилсской крепости, это не просто выставка.
Замысел был круче. Мечтали вернуть на улицы крепости людей, одетых в стиле, соответствующем определенной эпохе. Для начала хотя бы в дни праздников и фестивалей, ведь так тоже можно было ТАК рассказывать историю крепости, города и края. Гарнизон в ХIХ веке был довольно большим, офицеры жили в крепости с семьями, и их жены часто были местными законодательницами мод.
Действующая экспозиция салона — четвертая по счету! — посвящена 100-летию Латвии и рассказывает ту часть истории города, что связана с временами Первой республики. В дни первой выездной редакции русского TVNET в Даугавпилсе, мы встретились с Иреной и убедились: в «Сундуках» госпожи Войтане не счесть идей и дамских сокровищ.
Но главным на сей раз был другой вопрос — о «возвращенцах». Легко ли жить в Латвии, привыкнув к заграницам? И как ей, энергичной и предприимчивой даме, показалась «тутошняя» жизнь — в сравнении с жизнью «тамошней»? И чего, из того, что имеем, мы по-настоящему не ценим. Почему люди из Латвии уезжают?
Что надо нам изменить, чтобы жить хорошо?
Сундук пани Ирены
Мы встретились с Иреной Войтане в информационном центре крепости. Потом пошли в салон, смотреть ее выставку. А посмотрев, запросились обратно — бывшее караульное помещение Николаевских ворот зимой не отапливается, за разговорами тут особенно не засидишься.
. На ходу, по пути в ТИЦ крепости, наскоро перечисляю вопросы. Ирена отвечать начинает с последнего:
— Мышление нам надо изменить. Ведь какие у нас представления о «правильной» жизни? Такие: первым делом надо закончить школу, потом — поступить в институт, получить там диплом, найти хорошее место работы — и всю жизнь сидеть, деньги зарабатывать. Глупости все это. У каждого в жизни свой путь.
— Вы верите в то, что многие из уехавших на заработки вернутся на родину? Не секрет, что пока такие примеры единичны или немногочисленны.
— Я не только верю, я знаю: люди вернутся. Надеюсь, что такое время придет. А когда люди вернутся со своим опытом, со свежими идеями, Латвия очень и очень изменится. Но прежде какое-то просветление должно на наше правительство снизойти.
— А сами Вы давно вернулись?
— Летом 2015 года. Почти два с половиной года прошло…
— Вы вернулись с готовой идеей делать здесь то, что сейчас делаете?
— Не только поэтому. Я всегда знала, что вернусь. Привыкнуть к жизни в другой стране очень трудно, но я привыкла. Выучила язык, набралась опыта, посмотрев, как там люди живут.
На родине Шекспира
— Вы жили и работали в Лондоне.
— Нет, жила в родном городе Шекспира — в Стратфорде-на Эйвоне. Как раз оттуда родом и многие мои идеи. Ведь все знают, что наша жизнь — театр. А там на каждом шагу с любовью устроенные уголки, такая сказочная страна. Все было там хорошо, жизнь была устроена, и я там выучила язык.
— Вы поехали работать в Великобританию, не зная английского языка.
— У меня был такой «туристский» английский, причем в австралийской его версии, я всегда много путешествовала. Но англичане говорят совсем на другом языке.
— С соотечественниками в Великобритании много общались?
— Да, со многими людьми там встречалась и разговаривала. Интересно, что для англичан нет разницы, латыш ты или русский, все, кто из Латвии для них — латыши, а этническое происхождение при этом не имеет значения.
При встрече латыши очень радуются и с удовольствием переходят на латышский язык. Но и русские из Латвии тоже предпочитают говорить с земляками по-латышски. Кстати, наши русский там иногда оказываются большими патриотами Латвии — даже большими, чем мы сами.
Мы как-то на улице разговаривали с дочерью, и, услышав латышскую речь нас радостно приветствовал незнакомый молодой человек: « Вы латыши?! А я Сережа из Даугавпилса». Предложили ему перейти в разговоре на русский, но он бурно возражал: «Нет-нет, не надо, русских здесь не любят. ».
— А потом Вы вернулись… И с интересной идеей.
— Да, с идеей. Но прежде я посмотрела там на людей, на то, как они живут, и как относятся, например, к старым вещам. Они все это копят, в том числе вещи, которые у нас без сожаления выбрасывают из дома, смеясь над теми, кто старые бабушкины «тряпки» бережно хранит.
Англичане создают из этого «ретро» такие атмосферные места и замечательные выставки, которые людей только радуют. При этом не очень-то заботятся, чтобы все обязательно было аутентичным. Есть и определенные места, где собираются люди в ретро-нарядах и наслаждаются жизнью. Для дам стиль важнее, чем аутентичность, чтобы к платью подходили туфли, сумочка, аксесуары.
Назад, в прошлое крепости
И мне очень хотелось, чтобы и у нас появлялось что-то такое… Даугавпилсская крепость — как раз очень подходящее для такого досуга место. Еще два года назад комендант крепости на мою затею устроить бал в рамках фестиваля реконструкторов смотрел с недоверием, говорил, что это сумасшедшая идея и ничего у нас не получится…
Сегодня же он уже абсолютный сторонник бала в крепости. Представьте: наш комендант в военной форме позапрошлого века танцует венский вальс! За аутентичностью в создании костюмов, как правило, мы не гонимся, я ведь не так богата, чтобы за две-три тысячи фунтов и более покупать какую-то настоящую булавку или заколку того времени. Поэтому я просто шью так, как чувствую и представляю ту или иную эпоху, основываясь на разных источниках.
Еще я даже специально окончила курсы танцев и уже неплохо танцую. И не только я. Ведь такой досуг всем приносит радость — и даугавпилчанам, и туристам и гостям города. Людям нравится.
— А с точки зрения эффективности бизнеса как? Сводите концы с концами?
— А мы не бизнес-структура, мы — товарищество «Atmīņu lāde» («Сундук воспоминаний»). Участвуем в проектах, ищем финансирование, получаем гранты.
— Почему так решили. Бизнес на таких вещах не окупится.
— Не окупится. И есть еще одно, из опыта жизни в Великобритании, чем хотелось бы поделиться. Я говорю о благотворительности. У нас ведь нет традиции помогать тем, кто в этом нуждается. Мы привыкли подчеркивать, что мы сами — бедные и несчастные, и кто бы еще нам помог… А англичане учат этому детей с детского садика, у них это в крови: надо помочь тому, кто не справляется, кому плохо, кто слаб. Вот, назовите мне хоть одного из наших богатых людей, кто системно и много помогал бы культуре, церкви или чему-то еще…
— Назову. И даже сразу двоих назову — Инара и Борис Тетеревы очень много сделали и для культуры.
— Вот с этим — да, согласна. Но ведь мы такая богатая страна — у нас столько прекрасных храмов, усадеб, парков, многие не восстановлены, и если вложить деньги и все это привести в порядок… Тут нужны усилия многих состоятельных людей.
Мы не ценим того, что имеем
— Каковы были ваши самые сильные впечатления по возвращению в Латвию?
— Сначала я просто наслаждалась тем, что могу гулять по лесу, собирать грибы, плавать не только в бассейне, но в озере или реке.
— Да, есть ценности, которые невозможно экспортировать.
— Когда-то, вернувшись от отпуска, я рассказывала англичанам, как собирала в лесу грибы, ягоды и все меня спрашивали: «А сколько тебе надо за это платить?» И очень удивлялись, что и бруснику, и клюкву мы сами собираем в лесах, причем бесплатно.
Мы к этому привыкли, не думаем о том, насколькот красивая у нас страна — нигде больше нет такой. Даже сегодня — осень, туман, а посмотрите как красиво вокруг.
— Ну… Могло бы быть чуть-чуть потеплее.
— В Великобритании климат ничуть не лучше нашего.
Туризм в несезон
— Русский TVNET не раз писал о вашем «Сундуке воспоминаний» — в связи с событиямм, происходившими в Даугавпилсской крепости — вы ведь практически во всех фестивалях и праздниках участвуете. А какие дальнейшие планы? И что вы можете предложить даугавпилчанам и туристам сейчас, в ноябре-декабре, когда на улице отвратная погода?
— Пока что у нас проблемы с помещением, ведь в крепости многие здания зимой не отапливаются… Но эти проблемы решаются, и практически уже решены, взаимопонимание с управляющим крепостью у нас есть. Так что в скором будущем у нас будет помещение, где можно всю коллекцию хранить, у туристов появится возможность переодеться, оставить свои вещи.
Осенью-зимой выставку мы открываем по предварительным заявкам, только для экскурсий. Кроме того, костюмированные экскурсии заказывают и за пределами крепости. Например, для корпоративных мероприятий, для гостей издалека. Сегодня, например, я провожу экскурсию в Свентес муйже.
Дэнди, модницы, кадриль
— А сколько у вас в коллекции нарядов?
— Всего около пятисот платьев и аксессуаров, но надо смотреть отдельно по соответствию конкретной эпохе. Ведь дамы, переодеваясь, тоже хотят соответствовать определенному времени. Выставка, которая у нас в караульном помещенье проходит, уже четвертая по счету. Всего же нарядов латвийских времен, относящихся к 30-м годам прошлого века — около пятидесяти.
— А сколько относящихся ко времена Российской Империи — к ХIХ веку и началу ХХ, когда в Динабургской и Двинской крепости российская армия стояла?
— Более ста. В основном это женские платья, и не строго историческая реконструкция, а стилизация. Но есть и мужской костюм, его меньше, мужской костюм сделать ведь сложнее, чем женский. Вы только подумайте: в костюме модного дэнди есть и корсет, и масса еще незнакомых нам хитростей.
— Значит, уже сейчас люди у вас могут не только выставку посмотреть, но и взять костюм напрокат, чтобы отправиться в нем на бал или летом прогуляться по крепости, устроить фотосессию.
— Да, и такие люди есть. Но мы хотели бы не просто переодевать даугавпилчан и туристов, но и учить их, например, кадриль танцевать.
— И это все — Вы сами?
— Нет, у нас в товариществе есть разные специалисты — в том числе и профессиональный учитель танцев.
«Хотим тебя обратно!»
— А что надо сделать властям, чтобы стимулировать возвращение людей в Латвию?
— Не знаю. Но говорят же: сначала надо совсем дойти до ручки, чтобы потом менять все к лучшему. Вероятно, мы еще не совсем. Посмотрим. Но вообще-то отношение правительства и его равнодушие к проблемам людей иногда удивляет: они в каком-то своем мире живут, как усаживаются в свои кресла, так и сидят, ничего особенно не меняя.
— Мы здесь, в Даугавпилсе, больше интересуемся не правительством, а тем, как местная власть влияет на жизнь людей, на предпринимательство, на имидж города. Перед выборами у вас тут драчка шла серьезная — игра без правил.
— Мне просто стыдно за них во время выборов было. Ведь не только политики друг друга оскорбляли, перессорились все между собой — соседи, друзья, знакомые, даже муж с женой иногда. И все это на почве: «Ты за кого голосовал?» Это же просто ужас. Очень некрасивая была политическая война.
Латвию ведь европейцы воспринимают, как страну умных людей, я в этом часто убеждалась. А когда еще скажешь, что ты приехала с родины Марка Ротко. Мы не представляем, насколько он знаменит, смеемся и не понимаем его картины, а весь мир им восторгается.
— Но у многих есть мнение, что слава художника Ротко в мире раскручена искусственно. Но Центр Ротко в Даугавпилсе — да! Великолепный.
— Не согласна! Вы просто не были в Лондоне в галерее Ротко. Можно и в Даугавпилсе, и в Лондоне, например, посмотреть фильм о нем или что-то читать в интернете. А можно просто зайти в галерею Марка Ротко, и даже если вы там не смотрите на его картины — вы все равно чувствуете их энергетику. Теперь уже есть два места в Европе, посвященных Ротко — Лондон и Даугавпилс.
Хочу еще вот что сказать. То, что в Даугавпилсе появился такой замечательный Центр Ротко, это заслуга Риты Строде, которая эту идею продвигала. Так что мужики-мэры пока только за власть дерутся, а ничем больше не прославились. А то, к чему у нас дама-мэр руку приложило — это существует, живет, развивается.
Источник