Рига на Руси что это

Районы, кварталы: история жилого района универсама «Рига»

Далекая окраина губернского Минска, демократичные дачи небогатых горожан рядом с огромным лесом пана Ваньковича и болото, славное обилием и нравами местных комаров — таким этот район был в конце XIX века. Перед началом Великой Отечественной войны здесь сформировался обширный массив частного сектора, и только в 1970-е на его месте начали расти панельные многоэтажки. Собственного имени жилой район так и не получил, но все минчане его знают по главному центру здешней общественной жизни — бывшему универсаму, ныне торговому центру. Onliner.by рассказывает об истории и настоящем минской «Риги».

До конца XIX века это был северо-восточный пригород Минска, примыкавший к Комаровке, депрессивной, утопавшей в грязи и всяческих нездоровых миазмах пролетарской окраине города. Здесь, в районе современного торгового центра «Рига», начинался обширный Комаровский лес, который в начале XX века стали активно вырубать. Его место занимали недорогие дачи для отдыха рабочего и ремесленного люда, уцелел лишь участок, на основе которого в дальнейшем был создан известный всем минчанам парк Челюскинцев. Сюда же примыкал и Комаровский выгон, соседствующий с военным полигоном и артиллерийскими складами. Но главной местной достопримечательностью было Болото.

Урок №146. 22 июня: мы вам не должны ничего. Вы нам должны навсегда

Именно на базе этого, Комаровского, болота в 1911 году начала создаваться болотная станция, первое во всей Российской империи научное учреждение, специализирующееся на изучении подобного рода природных образований. Активно осушение комаровских земель развернулось только в 1920-е годы, тогда же прямо через умирающее болото, разделив его надвое, проложили насыпную песчаную дорогу, которую мы нынче знаем как улицу Богдановича. Впрочем, и на карте 1933 года очертания заболоченных земель по-прежнему хорошо видны.

На известной аэрофотосъемке, сделанной советскими летчиками в 1944 году, низина бывшего болота отлично просматривается в левой части кадра. Территория между ней и будущим проспектом Сталина уже довольно плотно застроена в основном, конечно, одноэтажными деревянными домиками с вкраплениями более капитальных зданий.

Цифрами обозначены наиболее яркие ориентиры, сохранившиеся и поныне. 1 — кампус Политехнического института, 2 — лечгородок (сейчас ГКБ №1), 3 — Академия наук, 4 — Дом печати, 5 — т. н. «генеральский дом» у нынешней ст. м. «Парк Челюскинцев», 6 — собственно парк Челюскинцев. Обращают на себя внимание участки концентрированной застройки вдоль Логойского тракта (сейчас ул. Якуба Коласа): за цифрой 7 скрывается т. н. Пушкинский поселок, за цифрой 8 — Пушкинские казармы. В той или иной степени эти довоенные кварталы сохранились до сих пор.

Это опять нас ждёт!!! Рига, Латвия

Пушкинский поселок начал застраиваться в 1937 году (год столетия смерти известного поэта, отсюда и название). Всего до войны успели возвести более 30 разных зданий, преимущественно двухэтажных деревянных 16-квартирных бараков. Кроме них вдоль современной улицы Чернышевского были построены и 2 кирпичных жилых дома, уцелевших до сих пор. На снимке четырехэтажка 1937 года (Чернышевского, 12), представляющая собой несколько модифицированный типовой довоенный проект дома офицерского состава.

Интересно, что к боковому торцу этого дома примыкает железобетонный немецкий дот военных времен (еще одно сооружение подобного типа расположено у соседнего дома по Чернышевского, 14).

Рядом (Чернышевского, 8) еще одно здание конца 1930-х годов, на этот раз трехэтажное.

Кроме того, от Пушкинского поселка в этом же квартале уцелело еще несколько зданий, например двухэтажка справа перед зданием ОАО «Стройкомплекс».

А на ул. Калинина, 30 расположен еще один довоенный четырехэтажный ДОС, копия своего аналога на Чернышевского, 12, только почему-то развернутая обычно дворовым фасадом к улице.

Это здание, впрочем, относится уже к т. н. Пушкинским казармам, созданному здесь, на северной окраине Минска, в 1930-е годы военному городку артиллерийского полка. Кроме показанного выше жилого дома, здесь до войны успели построить три 3-этажные типовые казармы, которые и поныне занимает военная часть ПВО Беларуси.

Если в военном городке в Красном Урочище (ныне поселок автозавода) во время оккупации немцы разместили авторемонтное предприятие концерна Daimler, то здесь, в Пушкинских казармах, находилось городское временное пересыльное отделение печально известного лагеря для военнопленных Stalag 352. Сейчас мемориал на перекрестке ул. Якуба Коласа и Калинина отмечает место, где погибли и были захоронены около 10 000 военнопленных. Такая печальная история, конечно, не стала препятствием для уплотнения этой территории очередным сошедшим с конвейера МАПИДа архитектурным произведением.

После войны капитальная застройка района продолжилась. Были сформированы кварталы между Ленинским проспектом и ул. Якуба Коласа. На американском спутниковом снимке 1964 года видно и насколько вырос массив индивидуальной застройки, все больше наступавшей на осушенные территории бывшего Комаровского болота.

Цифрами обозначены: 1 — кампус Политехнического института, 2 — Академия наук, 3 — Дом печати. Обратите внимание, что шедшая мимо Дома печати улица Типографская (сейчас Сурганова) фактически упиралась за ул. Якуба Коласа в бесконечное море одноэтажных домиков.

Также любопытно, что парк Дружбы народов (цифра 4) еще не сформирован, на его месте поля Минской болотной станции, частично уже застраивавшиеся жилым районом по ул. Орловской—Карастояновой (цифра 5). Будущая площадь Бангалор еще отсутствует, зато хорошо просматривается парковая аллея вдоль ул. Восточной, и по сей день начинающаяся от бывшего универсама «Рига» (цифра 6).

Тот же год, но на «генштабовской» карте. В начале аллеи, выполнявшей роль парка культуры и отдыха для всего местного массива частной застройки, — небольшое здание (цифра 1), это деревянный кинотеатр «Вымпел».

На карте 1971 года в районе этой аллеи-сквера хорошо видно и начало наступления на одноэтажные трущобы первых пятиэтажек (между улицами Коласа и Восточной, цифра 1). Также очень активно застраивается южный участок Восточной — здесь формируется довольно крупный микрорайон по ул. Цнянской (цифра 2). Началась застройка и нового микрорайона вдоль ул.

Горького (сейчас Богдановича, цифра 3). Обратите внимание, что здесь в разгаре рождения круглая площадь (цифра 4). При этом если Орловская от нее на запад уже отходит, то будущая Сурганова от Якуба Коласа еще не пробита.

Осмотрим эти кварталы на местности. Микрорайон по ул. Цнянской представляет собой массив в основном пятиэтажных жилых домов с редкими включениями зданий повышенной этажности.

В частности, группой башен выделен холм в районе улицы Беломорской.

Три многосекционных жилых дома из красного кирпича выстроены и вдоль ул. Цнянской.

Девятиэтажки с разнообразными учреждениями обслуживания формировали фасад микрорайона со стороны ул. Куйбышева.

На фотографии 1980-х годов магазин «Музыка» в одном из этих домов у перекрестка с ул. Кульман.

Интересно, что именно в этом микрорайоне получили персональные мастерские и крупнейшие деятели искусства БССР. Коттедж на перекрестке Беломорской со 2-й улицей Шестая линия (название — реликт, сохранившийся от времени, когда здесь существовал огромный массив индивидуальной застройки с улицами-линиями) принадлежал народному художнику СССР (и одному из десятка Героев Беларуси) Михаилу Савицкому.

В 100 метрах от него и особняк выдающегося скульптора Андрея Бембеля, где сейчас разместился музей современной белорусской скульптуры.

Соседний с микрорайоном по Цнянской жилой квартал между улицами Богдановича — Куйбышева — Кульман устроен, в принципе, так же. Его уличный фасад образуют девятиэтажные панельные дома различной протяженности, внутри же пятиэтажки и зона школьно-дошкольных учреждений.

Источник

Ригу основали славяне — венеды

Венедское поселение Рига находилось у холма Куббе, в районе современной Эспланады и Академии Художеств, в самом центре современной латвийской столицы.

Как известно, в 2001 году Рига пышно отметила своё 800-летие. И таится в этом обидная историческая несправедливость!

Ведь задолго до того, как епископ Альберт заложил свой НЕМЕЦКИЙ город, здесь уже существовали поселения местных жителей. Увы, но мы никогда не сможем определить с точностью, насколько это было давно…

Известно, что уже в конце XII века, в излучине речки Риги, или Риге (она впадала в Даугаву недалеко от нынешнего железнодорожного моста), в районе площади Альберта, существовало поселение ливских торговцев и ремес ленников.

Но когда же тут поселились люди? По свидетельству датского летописца Саксона Грамматика, шведские викинги в конце IX и в начале X века появляются у «города на Двине» и дважды разрушают его.

Авторитетнейший археолог Андрис Цауне отмечает, что несомненного культурного слоя XI века ни на одних раскопках, до сих пор проводившихся в Риге, пока не обнаружено. Были найдены лишь отдельные древности той эпохи. Это немногочисленные вещи куршей (бронзовые крестовидные булавки), латгалов (украшения с колокольчиками) и при этом нет ни одного (!) предмета ливского происхождения. В отличие от Даугмале и Лаукскола в слоях X-XI веков отсутствуют предметы иноземного происхождения – наличествуют исключительно местные!

Гораздо богаче находки XII века. Именно они позволили определить точное расположение рижских поселений, существовавших к моменту прибытия сюда немецких завоевателей. Любопытно, что среди находок этого времени преобладают предметы, привезённые с Руси. Это стеклянные бусы, шиферные веретенные пряслица, раковины каури, бронзовые крестики, перстни, всевозможные браслеты.

Некоторые из этих привозных предметов на территории Латвии в большом количестве обнаружены только в Риге, например, фрагменты излюбленных русскими горожанками стеклянных браслетов. Если в Риге известно более 500 их находок, то общее число фрагментов браслетов, обнаруженных в других латвийских археологических объектах того времени, ограничивается лишь двумя десятками.

В этой ситуации особо любопытен тот малоизвестный факт, что на территории Старого города были обнаружены предметы вендского происхождения. Почему-то эта тема старательно замалчивается. Но кто же такие эти венды, венеды, венеты — самый загадочный народ в латвийской истории?

Справка от музы Клио. Ранние известия о славя нах в античных источниках относятся к началу I тыс. н. э. Римскими авторами они именовались венедами или венетами. О них впервые упомянуто в труде Гая Плиния Старшего (23/24 — 79 годы н. э.) «Естественная история», содержащем географическое описание Ев ропы, Северной Африки и Ближнего Востока.

О том, что под этим именем действительно скрывались славяне, свидетельствует Иордан — автор «Гетики», написанной в середи не VI века. Он сообщает, что венеты — «многочисленное племя», проживав шее «от истоков Вистулы (античное название Вислы – И.Г.) на огром ных пространствах. Хотя теперь их названия меняются в зависимости от различных родов и мест обитания, преимущественно они всё же называ ются славянами и антами».

Сведения о ве недах содержатся в сочине нии Публия Корнелия Тацита «Германия», написанном в 98 году. Их областью была тогда территория между Германией и сарматами, западными пределами которых считалось Среднее Поднепровье. Описаны они и Клавдием Птолемеем, в его труде «Географическое руководство» (третья четверть II века).

Там сообщается, что венеды — один из крупнейших этносов Европейской Сарматии. Венедами в раннем средневековье называли славян их западные соседи германцы, что зафиксировано множеством письменных источников. Гер манское название сохраняется за славянами доныне – именно так немцы именуют славян-лужичан.

Венедами называют славян и прибалтий ские финны (эстонское wene, финское venelainen, карельскоеvenea — русские, Vena — Русь). Ранее предполагали, что это название славян было заимство вано от германцев. Однако новейшие археологические изыска ния показывают, что славяне вступили в контакты с прибалтийскими финна ми независимо от германцев в сере дине I тыс. н. э., когда поселились на землях в бассейнах Ильменя и Псковского озера. При шли же они из областей, прилегающих к Висле, которые, согласно уже упомянутому Иордану, принадлежали славянам-венедам.

Любопытно, что в латвийских учебниках истории о вендах стараются не упоминать вообще, а относительно их самих, известный латышский историк Э.Мугуревич сделал глубокомысленное заключение, что это «одна из групп курземских ливов, живших в низовьях Венты и получивших своё имя от этого гидронима».

С вендами связаны некоторые сделанные в Риге находки XII-XIII вв. Ничего похожего на эти предметы в латвийском археологическом материале до сих пор не обнаружено! Археолог А.Цауне указывает, что «ввиду примитивного исполнения и дешевизны сырья их нельзя считать привозными», следовательно, они однозначно относятся к местной материальной культуре.

Это, прежде всего, небольшие деревянные палочки с вырезанными на конце двумя или четырьмя человеческими лицами. Они напоминают находки многоголовых изображений богов в землях западных славян в теперешней Восточной Германии, на Волыни и на Западной Украине (Збручский идол). Ближайшие аналоги некоторых рыболовных принадлежностей, найденных при раскопках на территории Риги, можно обнаружить в археологическом материале польского поморья.

В X главе своей хроники Генрих Латвийский, описывая крещение вендов в Цесисе, отмечает: «Венды в то время были бедны и жалки: прогнанные с Винды, реки в Куронии, они жили сначала на Древней Горе, у которой ныне построен город Рига, но откуда были опять изгнаны курами; многие были убиты, а остальные бежали к лэттам, жили там вместе с ними…». Так как Цесисский могильник вендов, открытый возле станции Цесис, датируется XI веком, можно с уверенностью предположить, что в окрестностях Риги венды жили примерно в середине XI века, или даже раньше (могильник у Домского собора). Таким образом, Древняя гора могла быть первым поселением людей на территории Риги. Но где же была эта гора, знаменитая Mons Antiquus, Mons Riga?

Речь идёт об уже упоминавшихся нами холмах Куббе, мимо которых шла Песочная дорога. Рядом с этой горой располагались городские пастбища, рос лес.

Остатки Древней горы, или «горы Риги», были срыты в конце XVIII века, и потому современные археологи лишены возможности исследовать городище вендов, этих, возможно, ПЕРВЫХ рижан, которых по справедливости и следует считать подлинными основателями нашего города. Таким образом, сегодня мы могли бы отпраздновать 1000-летний юбилей Риги, ибо древнейшие археологические находки, свидетельствующие о её ранней истории, относятся к XI веку. Но порочная традиция заставляет нас отдать пальму первенства епископу Альберту… Хотя задолго до прихода сюда немецких захватчиков, здесь уже существовал порт, процветала торговля, находилось два поселения местных жителей. Основанная в 1201 году немецкая «деревушка» была поначалу отнюдь не больше посёлков первых рижан. Лишь позднее, в результате слияния всех трёх поселений в 1207-1210 гг. сложился средневековый город.

Первое письменное известие о Риге содержится в написанной в конце XII – начале XIII века «Славянской хронике» Арнольда Любекского, который сообщает, что монах Мейнард основал епархию в Ливонии, в месте, «называемом Ригой» (ошибка, епархия была основана в Икшкиле). Упоминает о Риге и Генрих Латвийский в своей «Хронике Ливонии». Однако как ОФИЦИАЛЬНОЕ название города топоним Рига, упоминается лишь в 1209 году в составленном на латинском языке документе, в котором епископ Альберт удостоверяет, что в указанном году на кладбище при церкви Св.Петра в Риге (… in cimiterio beati Petri in Riga) побежденный правитель Ерсики Всеволод дарит свои владения церкви Девы Марии и получает их обратно уже в качестве лена. Тогда и прозвучало имя нового города. Но откуда же оно вообще взялось?

Версий немало. Все учёные сходятся лишь в одном: название городу дала небольшая речушка Рига, впадавшая в полноводную Даугаву в пятнадцати километрах от устья. Но возникает законнейший вопрос, почему так называется сама река? Тут уж полное раздолье для толкований!

Более 20 авторов – языковедов, историков и даже представителей точных наук высказывали мнение о происхождении и значении этого слова. По мнению некоторых лингвистов, первоначально имя реки звучало как «Ринга», что по-куршски означало «кружистая». Кто-то отстаивает ливскую версию, согласно которой «Риге» от ливского слова «рожь», и реку назвали Ржаной, потому что по ней подвозили зерно. Кстати, и зерновой амбар тоже именуют ригой. Генрих Латвийский производил имя города от латинского rigare, а в нижне-немецком языке это слово означает «поток, канал, канава».

Но есть ещё одно любопытнейшее толкование, которое почему-то практически неизвестно широким кругам читающей публики, хотя высказано оно было ещё в XVI веке весьма уважаемым человеком. Немецкий гуманист, друг Мартина Лютера и деятель Реформации, Филипп Меланхтон (1497-1560) серьёзно полагал, что название города Рига могло произойти от древнего славянского населения острова Риген (Рюген, Руян), что находится у германского побережья Балтийского моря [Fischer, 152]. Выходцы оттуда, балтийские славяне — венды, первыми поселились на Древней горе, назвав городище именем своей исторической родины. Гора Риген, река Рига, город Рига, такая вот получается вполне логическая цепочка. Но самое интересное, что эта скандальная версия имеет вполне материальное подтверждение!

Как известно, остров Рюген был главной святыней балтийских славян. Там, в городе Аркона, находилось святилище бога Святовита. Стоял идол с четырьмя бородатыми головами, обращёнными в разные стороны. И держал он в одной руке меч, а в другой рог изобилия. Огромный орёл жил при храме и считался посвящённым Святовиту.

Изображения четырёхликого кумира есть яркий признак культа этого славянского божества. Так вот, именно такие фигурки с четырьмя лицами и были найдены в Риге при археологических раскопках! В этом легко может убедиться любой посетитель Музея истории Риги и мореходства, где на стендах, посвящённых ранней истории города, мирно покоятся уникальные свидетельства пребывания балтийских славян на рижской земле.

Источник

new_etymology

Книга Енн Хаабсаар рассматривает заново историю создания русского государства. Понятие «русские» означало сообщество разных этносов в разное время: первоначально в нем доминировали фризы, затем скандинавы, затем несколько прибалтийско-финских народов, а затем славяне. После принятия христианства в 988-989 гг. эстонцы, принимавшие участие в создании государства, были отделены от Руси. Однако в Новгороде привилегии коренных народов долгое время оставались неизменными благодаря сильному княжескому государству.

Нужно понимать, что Енн Хаабсаар описывает конкретный период становления русского государства в момент начала принятия христианства. Дохристианский период истории наиболее подробно рассмотрен Эдгаром В. Саксом в своих работах AESTII и ESTONIAN VIKINGS: https://cloud.mail.ru/public/2sYY/2K2D7ZAEG

КЛЮЧЕВОЙ ВОПРОС (на который, к сожалению, не отвечают ни Хаабсаар, ни Сакс) — ГДЕ БЫЛ ОСТРОВ НАРОДА «РУСЬ», описываемый арабскими хронистами X-XI веков?

«. Что же касается ар-Руси, то они живут на острове в море. Тот остров занимает пространство в три дня пути в то и другое направление. На острове леса и болота, и окружен он озером. Они, русы, многочисленны и рассматривают меч как средство существования. Если умирает у них человек и оставляет дочерей и сыновей, то все имущество достается дочерям, сыновьям же дают только меч и говорят: «Отец добывал себе добро мечом, следуй его примеру. «

И они народ сильный и могучий и ходят в дальние места с целью набегов, а также плавают они на кораблях в Хазарское море, нападают на корабли и захватывают товары. Храбрость их и мужество хорошо известны, так что один из них равноценен многим из других народов. Если бы у них были лошади и они были бы наездниками, то они были бы страшнейшим бичом для человечества».

Ал-Марвази. «Таба и ал-зайван», один из вариантов перевода.

«Они [русы] не имеют пашен, а питаются лишь тем, что привозят из земли славян», «И нет у них недвижимого имущества, ни деревень, ни пашен», сам остров «покрыт лесами и болотами, нездоров и сыр до того, что стоит только человеку ступить ногой на землю, как последняя трясется из-за обилия в ней влаги».

Есть версии с островом Руси посреди Днепра, и огромный остров в своё время там действительно мог быть:

«В древности русло Днепра проходило по поймам современных рек Ирдынь и Тисмин. Ниже Канева Днепр делился на два рукава, между которыми и лежал огромный почти 130 километровый в длину остров. Более 16 столетий назад (в 3 — 6 веке) это высохшее сегодня русло Днепра было судоходным, о чем свидетельствует обломки древних кораблей». http://www.proza.ru/2013/08/24/917

Однако в арабских хрониках чётко говорится об острове посреди моря, озера, размер «3 дней пути» не только в длину, но и в ширину.

Некоторые слависты ассоциируют остров с Рюгеном: https://swinow.livejournal.com/135236.html; норманисты приводят логичные доводы, почему Рюген не подходит, но, поскольку ищут исключительно в Скандинавии, то ничего соответствующего описаниям не находят: https://oldbotanik.livejournal.com/1404.html. И ни те, ни другие финно-угров во внимание не принимают.

Остров с гнилым климатом, болотами и лесами, земли непахотные. 3 дня пути в ширину и в длину.

Виктор Панин выдвинул в своё время альтернативную версию, соотнеся этот остров с Карельским перешейком: http://www.karelkurs.narod.ru/files/korela.en.html

Очень похоже, однако, что речь об острове СААРЕМАА, SAAREMAA (быв. ЭЗЕЛЬ, ОСИЛИЯ, OSILIA, ВАЛТА, WALTA), в течение столетий служившем основным форпостом эстонских пиратов. Бухты Сааремаа были пристанищами для флотилий из тысяч судов. См. исследования Э.Сакса AESTII и ESTONIAN VIKINGS.

Примечательно также упоминание в 17 веке острова Сааремаа как Rusel, Русель в трактате «Путешествие в Московию» голландца Николааса Витсена 1664-1665 г: https://vk.com/topic-95979368_37156972. Сохранившаяся народная память?

На Сааремаа и на соседний Хийумаа свозились для работорговли захваченные в плен невольники в ходе набегов в Швецию и другие земли, что до сих пор отражено в некоторых топонимах, напр., Orissaare, Orjaku (от ori, orja [орь, орья] (эст., фин., карел., ижор., вод., вепс.), uŕe [уре] (эрз.), uŕä [уря] (мокш.), var [вар] (удм.), ver [вер] (коми.) — раб). Очень вероятно, что не является славянским и название крепости-острова Орешек в истоке Невы, а могло означать «невольничий рынок». Вероятно отсюда также германские work [во(р)к] (англ.), Werk [верк] (нем.) — работа, работать; yrke [урке] (шв.) — профессия; urge [эрдж] (англ.) — принуждать.

Сааремасские викинги были очень сильны вплоть до 13 века. «. Эстонцы, особенно жители Сааремаа отвечали походами на территорию Швеции. В 1187 году «балтийские язычники», карелы и эстонцы, уничтожили тогдашнюю шведскую столицу Сигтуна» (Антс Ярв, «История Эстонии», сборник под редакцией Мауно Йокипии, «Прибалтийско-финские народы. История и судьбы родственных народов», Ювяскюля, Атена Кустаннус Оу, 1995).

Военное дело, изготовление оружия, торговля товарами и работорговля и были основным занятием на этом острове, населенном профессиональными воинами и их семьями («русью», военной элитой). Питались тем, что привозили с материка, продуктами «славян» (работяг, а не словен-миссионеров, распространивших церковно-славянский язык и новую веру вместе с ним).

Вероятные корневые слова для «РУСЬ» (в контексте фразы «И избрались трое братьев со своими родами, и взяли с собой всю РУСЬ», Нестор, ПВЛ) в языках Чуди:

1) ro’už [роуж] (ливон.) — «народ, племя, люди»;

2) rusi(kas) [русь(каз)] (эст.), rusikka [русикка] (арх. фин.) — «кулак», перен. «власть, гнёт, нажим, насилие, давление», «военная сила»;

3) ruuz [рууз], р.п. ruusi [руусь] (эст.) — «большое судно»;

roоtsi [роотсь] (эст.) — «гребцы», также имя, данное шведам.

См. подробнее здесь: https://new-etymology.livejournal.com/4341.html
* В транскрипции исхожу из того, что [-ь] на конце слова — это сверх-краткое [i], не [и].

RUS’ FROM SAAREMAA

FOUNDATION OF THE RUSSIAN STATE. NOVGORODIAN REPUBLIC, by Enn Haabsaar has bee published.

The book reconsiders the history of the Russian state and corrects a number of issues related to our older history. The name ‘Russians’ meant a community of different ethnic dominants at different times: originally, it was dominated by Frisians, then by Scandinavians, then by several Baltic-Finnic peoples and seamen, and then by the Slavs. After the adoption of 988-989 Christianity the Estonians who had been involved in the creation of the state were separated from Russia. In Novgorod, however, the privileges of the native peoples remained unchanged for a long time, thanks to a strong princely state.

One should understand that Enn Haabsaar describes the specific period of the formation of the Russian state at the time of the beginning of the adoption of Christianity. The pre-Christian period of history is most thoroughly described by Edgar V. Saks in his works AESTII and ESTONIAN VIKINGS — full scan here https://cloud.mail.ru/public/2sYY/2K2D7ZAEG:

KEY QUESTION IS (to which, unfortunately, neither Haabsaar, nor Saks give an answer — only hints) — WHERE WAS THE ISLAND OF THE ‘RUS’ PEOPLE, described by the Arab chronists of the X-XI Centuries?

«. As for ar-Rusi, they live on an island in the sea. That island occupies a space of three days in both directions. On the island there are forests and swamps, and it is surrounded by a lake. They, Russ, are numerous and they consider the sword as a means of subsistence. If a person dies and leaves his daughters and sons, then all the property goes to the daughters, and the sons are only given a sword, and they say: «The father got good with the sword, follow his example. «

And they are strong and mighty people and go to distant places with the aim of raids, and they also sail on ships in the Khazar Sea, attack ships and seize goods. Their courage and braveness are well known, so one of their warriors is equivalent to many warriors in the other nations. If they had horses and they were riders, they would be the most terrible scourge for humanity. «

Al-Marwazi. «Taba and al-Zayvan», one of the translation options.

«They [the Ruses] do not have arable lands, but bring food from the land of the Slavs», «And they have no real estate, neither villages nor arable lands,» the island itself «is covered with forests and swamps, and is so unhealthy and wet that no earlier one sets foot on the ground, it starts to shake due to the abundance of moisture in it».

Slavists associate the island with island of Rügen: https://swinow.livejournal.com/135236.html; Germanists set logical reasons why Rügen doesn’t fit in, but, since they search for the ‘RUS’ island exclusively in Scandinavia, they don’t find anything corresponding to the descriptions: https://oldbotanik.livejournal.com/1404.html. And neither the Slavists, nor the Germanists take Finno-Ugrians into account.

Yet, what else can be meant, other than the SAAREMAA (OSILIA, OSSA, WALTIA) island in the Baltics, with clear depiction of its size and nature, and the habits of the ancient Estonian pirates, who used Osilia and its harbors as their military base for centuries, prior to Christianisation!? The coves of Saaremaa were shelters for fleets of thousands of ships. See studies by Edgar V. Saks AESTII and ESTONIAN VIKINGS.

Also noteworthy is the mentioning of the island of Saaremaa as Rusel island in the treatise «Journey to Muscovy» by the Dutchman Nikolaas Witsen (1664-1665): https://vk.com/topic-95979368_37156972.

In Saaremaa and neighboring Hiiumaa, slaves captured during raids into Sweden and other lands were brought for trade in the slave markets, which is still reflected in some place names, e.g., Orissaare, Orjaku (from ori, orja (Est., Fin., Karel., Izhor., Voti, Veps.), uŕe (Erzia), uŕä (Moksha), var (Udmurt), ver (Komi) — ‘a slave’). It is very likely also that the name of the Oreshek (Орешек) island-fortress at the entrance from Neva into the Ladoga lake is not a Slavic name meaning ‘a nut’, but could mean a ‘slave market’. Ori, orja may also be the origin for the Germanic words: urge (Eng.), work (Eng.), Werk (Ger.), yrke (Sw.).

The Saaremaa Vikings were very strong until the 13th century. “. Estonians, especially the inhabitants of Saaremaa, responded with military raids into the territory of Sweden. In 1187 Karelians and Estonians, destroyed the then Swedish capital Sigtuna.” (Ants Järv, “History of Estonia”, edited by Mauno Jokipii, “Baltic-Finnish peoples. History and destinies of kindred peoples”, Jyväskylä, Atena Kustannus Oy, 1995).

Military affairs, weaponry manufacturing, trade of goods and slaves were the main occupation on this island, inhabited by professional warriors and their families (the ‘Rusi’), while food and other supplies were coming from inland, where the ‘Slavs’ (Slaves, Sciavi, Esclavos) worked.

Names Rusi and Slavi initially had nothing to do with languages spoken, but distinguished between the classes within the society hierarchy.

Possible stem words for ‘rus’ in the Finnic languages are:

1) ro’už (Livonian) — ‘people, tribe’;

2) rusi(kas) (Estonian), rusikka (Old Finnish) — ‘a fist’, fig. ‘power, oppression, pressure, violence, pressure’, ‘military force’;

3) ruuz, gen. ruusi (Est.) — ‘a large flat boat’;

roоtsi (Est.), ruotsi (Fin.) — ‘rowers’, also a reference name for Swedes.

Источник

Как появились латыши, эстонцы и литовцы

Сейчас к прибалтийским государствам относят три страны – Латвию, Литву и Эстонию, получившие суверенитет в процессе распада Советского Союза.

Каждое из этих государств позиционирует себя, соответственно, как национальные государства латышей, литовцев и эстонцев.

Национализм в странах Прибалтики возведен на уровень государственной политики, что объясняет многочисленные примеры дискриминации русского и русскоязычного населения.

Между тем, если разобраться, то выясняется, что прибалтийские страны – типичные «государства – новоделы» с отсутствием собственной политической истории и традиции. Нет, конечно государства в Прибалтике существовали и прежде, но создавали их отнюдь не латыши или эстонцы.

Что представляла собой Прибалтика до того, как ее земли были включены в состав Российской империи?

До XIII века, когда Прибалтику начали завоевывать немецкие рыцари – крестоносцы, это была сплошная «зона племен». Здесь жили балтские и финно-угорские племена, не имевшие собственной государственности и исповедовавшие язычество.

Так, современные латыши как народ появились в результате слияния балтских (латгалы, земгалы, селы, курши) и финно-угорских (ливы) племен. При этом стоит учитывать, что балтские племена сами не были коренным населением Прибалтики – они мигрировали с юга и оттеснили местное финно-угорское население на север современной Латвии. Именно отсутствие собственной государственности и стало одной из главных причин покорения балтских и финно-угорских народов Прибалтики более могущественными соседями.

Начиная с XIII-XIV вв. народы Прибалтики оказались меж двух огней – с юго-запада их теснили и подчиняли немецкие рыцарские ордена, с северо-востока – русские княжества.

«Ядром» Великого княжества Литовского также были отнюдь не предки современных литовцев, а литвины – «западные русские», славяне, предки современных белорусов. Принятие католического вероисповедания и развитые культурные связи с соседней Польшей обеспечили отличия литвинов от населения Руси. И в немецких рыцарских государствах, и в Великом княжестве Литовском положение балтских племен было далеко не радостным. Они подвергались религиозной, языковой, социальной дискриминации.

Еще хуже было положение финно-угорских племен, впоследствии ставших основой для формирования эстонской нации. В Эстляндии, как и в соседних Лифляндии и Курляндии, также все основные рычаги управления и экономики находились в руках остзейских немцев.

До середины XIX века в Российской империи даже не использовали такое название как «эстонцы» — все выходцы из Финляндии, Выборгской губернии и ряда других прибалтийских территорий объединялись под именем «чухонцев», причем между эстонцами, ижорцами, вепсами, финнами особых различий не делалось. Уровень жизни «чухонцев» был еще ниже, чем у латышей и литовцев.

Значительная часть селян устремлялась в поисках заработка в Санкт-Петербург, Ригу и другие крупные города. Большое количество эстонцев устремилось даже в другие регионы Российской империи – так появились эстонские поселения на Северном Кавказе, в Крыму, в Сибири и на Дальнем Востоке. Уезжали «на край света» отнюдь не от хорошей жизни. Интересно, что в городах Прибалтики эстонцев и латышей практически не было – они и называли себя «селянами», противопоставляя горожанам – немцам.

Основную часть населения прибалтийских городов до XIX века составляли этнические немцы, а также поляки, евреи, но никак не балтийцы. Фактически «старая» (дореволюционная) Прибалтика была полностью построена немцами. Прибалтийские города были немецкими городами – с немецкой архитектурой, культурой, системой муниципального управления. В орденских государственных образованиях, в герцогстве Курляндском, в Речи Посполитой прибалтийские народы никогда не стали бы равными с титульными немцами, поляками или литвинами.

Для немецкой знати, властвовавшей в Прибалтике, латыши и эстонцы были людьми второго сорта, едва ли не «варварами», ни о каких равных правах не могло быть и речи. Знать и купечество герцогства Курляндского полностью состояли из остзейских немцев. Немецкое меньшинство столетиями властвовало над латышскими крестьянами, составлявшими основную часть населения герцогства. Латышские крестьяне были закрепощены и по своему социальному положению приравнивались курляндским статутом к древнеримским рабам.

Свобода к латышским крестьянам пришла почти на полвека раньше, чем к русским крепостным – указ об отмене крепостного права в Курляндии был подписан еще императором Александром I в 1817 году. 30 августа в Митаве было торжественно объявлено об освобождении крестьян. Спустя два года, в 1819 году, были освобождены и крестьяне Лифляндии.

Так латыши получили долгожданную свободу, с чего и началось постепенное формирование уже класса свободных латышских земледельцев. Если бы не воля российского императора, то кто знает, сколько бы еще десятилетий провели бы латыши в состоянии крепостных крестьян своих немецких господ. Невероятная милость, проявленная Александром I по отношению к крестьянам Курляндии и Лифляндии, оказала колоссальное влияние на дальнейшее экономическое развитие этих земель.

Кстати, Латгалия не случайно превратилась в самую отсталую в экономическом отношении часть Латвии – к латгальским крестьянам освобождение от крепостного права пришло гораздо позже и это обстоятельство сказалось на развитии сельского хозяйства, торговли. ремесел в регионе.

Освобождение крепостных крестьян Лифляндии и Курляндии позволило им достаточно быстро превратиться в преуспевающих хуторян, живущих намного лучше крестьян Северной и Центральной России. Был дан импульс к дальнейшему экономическому развитию Латвии. Но даже после освобождения крестьян основные ресурсы Лифляндии и Курляндии оставались в руках остзейских немцев, органично вписавшихся в русскую аристократию и купечество.

Из среды остзейского дворянства вышло большое количество видных военных и политических деятелей Российской империи – генералов и адмиралов, дипломатов, министров. С другой стороны, положение собственно латышей или эстонцев оставалось приниженным – и отнюдь не из-за русских, которых сейчас обвиняют в оккупации Прибалтики, а из-за остзейского дворянства, эксплуатировавшего население региона.

Сейчас во всех странах Прибалтики любят рассуждать об «ужасах советской оккупации», но предпочитают помалкивать о том, что именно латыши, литовцы и эстонцы и поддержали революцию, давшую им долгожданное избавление от господства остзейских немцев.

Если немецкая аристократия Прибалтики в большинстве своем поддерживала белое движение, то на стороне красных воевали целые дивизии латышских стрелков. Этнические латыши, литовцы, эстонцы играли очень большую роль в установлении советской власти в России, причем наиболее высоким был их процент в Красной Армии и органах государственной безопасности.

Когда современные прибалтийские политики рассуждают о «советской оккупации», они забывают о том, что десятки тысяч «латышских стрелков» воевали по всей России за установление этой самой советской власти, а затем продолжали служить в органах ВЧК-ОГПУ-НКВД, в Красной Армии, причем далеко не на самых низких постах.

Как видим, никто латышей или эстонцев по этническому принципу в Советской России не притеснял, более того в первые послереволюционные годы латышские формирования считались привилегированными, именно они несли охрану советского руководства и выполняли наиболее ответственные задачи, в том числе по подавлению многочисленных антисоветских выступлений в российской провинции. Надо сказать, что не чувствуя этнического родства и культурной близости с русскими крестьянами, стрелки расправлялись с восставшими довольно жестко, за что их и ценило советское руководство.

В межвоенный период (с 1920 по 1940 годы) в Латвии существовали несколько миров – латышский, немецкий, русский и еврейский, которые между собой старались пересекаться по минимуму. Понятно, что положение немцев в независимой Латвии было лучше, чем положение русских или евреев, но определенные нюансы все равно имели место.

Так, несмотря на то, что немцы и латыши были лютеранами или католиками, существовали отдельно немецкие и латышские католические и протестантские церкви, отдельные школы. То есть, два народа с вроде как близкими культурными ценностями старались максимально дистанцироваться друг от друга. Для латышей немцы были оккупантами и потомками эксплуататоров – феодалов, для немцев латыши были едва ли не «лесными варварами». Тем более, что в результате аграрной реформы остзейские помещики лишились своих земель, переданных латышским хуторянам.

Среди остзейских немцев господствовали сначала промонархические настроения – они надеялись на восстановление Российской империи и возвращение Латвии в ее состав, а затем, в 1930-е годы, стал очень быстро распространяться германский нацизм – достаточно вспомнить, что из Прибалтики родом был сам Альфред Розенберг – один из ключевых гитлеровских идеологов.

С распространением власти Германии на Прибалтику остзейские немцы связывали восстановление своего политического и экономического господства. Они считали крайне несправедливым то, что построенные немцами города Эстонии и Латвии оказались в руках «селян» — эстонцев и латышей.

По сути, если бы не «советская оккупация», то Прибалтика оказалась бы под властью гитлеровцев, была бы присоединена к Германии, а местное латышское, эстонское, литовское население ждало бы положение людей второго сорта с последующей быстрой ассимиляцией. Хотя в 1939 году была начата репатриация немцев из Латвии в Германию и к 1940 году практически все проживавшие в стране остзейские немцы ее покинули, в любом случае они вернулись бы вновь, окажись Латвия в составе Третьего рейха.

Сам Адольф Гитлер относился к населению «Остланда» весьма пренебрежительно и долгое время препятствовал реализации планов ряда германских военачальников по формированию латвийских, эстонских и литовских соединений в составе войск СС.

На территории Прибалтики немецкой администрации предписывалось запрещать любые поползновения местного населения в сторону автономии и самоопределения, категорически запрещалось создание высших учебных заведений с обучением на литовском, латышском или эстонском языках. При этом разрешалось создавать для местного населения ремесленные и технические училища, что свидетельствовало лишь об одном – в германской Прибалтике латышей, литовцев и эстонцев ждала лишь участь обслуживающего персонала.

То есть, фактически именно советские войска спасли латышей от возвращения на положение бесправного большинства при немецких господах. Впрочем, учитывая численность выходцев из республик Прибалтики, служивших в гитлеровской полиции и СС, можно быть уверенным в том, что для многих из них прислуживание оккупантам в качестве коллаборационистов не было существенной проблемой.

Сейчас в странах Прибалтики обеляются полицаи, служившие Гитлеру, при этом замалчиваются и отрицаются заслуги тех латышей, литовцев и эстонцев, кто с оружием в руках встал на путь борьбы с нацизмом, служил в Красной Армии, воевал в составе партизанских отрядов.

Забывают современные прибалтийские политики и о том, сколь огромный вклад внесли Россия, а затем и Советский Союз, в развитие культуры, письменности, науки в прибалтийских республиках. В СССР на латышский, литовский, эстонский языки переводилось множество книг, писатели из прибалтийских республик получали возможность публиковать свои произведения, которые затем также переводились на другие языки Советского Союза и печатались огромными тиражами.

Именно в советский период в прибалтийских республиках была создана мощная и развитая система образования – как среднего, так и высшего, причем все латыши, литовцы, эстонцы получали образование на родном языке, пользовались своей письменностью, не испытывая никакой дискриминации при последующем трудоустройстве.

Стоит ли говорить о том, что выходцы из республик Прибалтики в Советском Союзе получали возможность для карьерного роста не только в пределах родных регионов, но в пределах всей огромной страны в целом – они становились высокопоставленными партийными деятелями, военачальниками и флотоводцами, делали карьеру от науки, культуры, спорта и т.д. Все это стало возможным благодаря огромному вкладу русского народа в развитие Прибалтики. О том, сколь много русские сделали для Прибалтики, никогда не забывают здравомыслящие эстонцы, латыши и литовцы.

Не случайно одной из главных задач современных прибалтийских режимов стало искоренение всякой адекватной информации о жизни прибалтийских республик в советское время. Ведь главная задача — навсегда оторвать Прибалтику от России и русского влияния, воспитать подрастающие поколения латышей, эстонцев и литовцев в духе тотальной русофобии и преклонения перед Западом.

По нынешнему курсу, без набежавших процентов, это около $350 млрд. Не хотят ли, уважаемые, бывшие братские республики, заплатить по счетам?

А если учесть, что в советский период Россия полностью построила инфраструктуру Прибалтики, восстановила республики из руин после Второй мировой, то сумма будет значительно больше.

Геннадий Корнев

Для свидомитов: — В 1686г. был заключен вечный мир, либо мир Живолтовского, который завершил российско-польскую войну, которая началась в 1654г., где четко все прописывается и в одном из пунктов указывается — Россия платит 146 тыс. рублей золотом и Польша отдает России Киев.

источник

Источник